Еретик

— Угу… То есть, мертвые восстают из могил, и идут жрать все, что не попадя.

— Мягко сказано.

— А…

Катя вспомнила, что её задача, вообще-то добраться до некого Паладина этой девочки. И насколько она успела понять, это на другой планете. Как минимум.

— Слушай, а у вас какие-нибудь космические кораблики есть?

— Мозги совсем сгнили? Космические корабли, пф… Да мы с трудом до верхних слоев атмосферы добирались, и то ненадолго, и то до первой волны. Не знаю, что ты сам себе задумала, но про это сразу забудь.

Черт. Кажется, она тут несколько задержится…

/Обитель Безумия/

Мадлен и Зорл с некоторым недовольством смотрели на проекцию планеты.

— Тебе не кажжжетссся, что ты несссколько просссчиталасссь?

— Это была ближайшая планета к цели, что я могла сделать? Тем более, что разрулить все еще можно!

— Ну да. Влезззть в биологичессско-сссоциальный эксссперрримент Дести — очень умно. Ты жжже понимаешшшь, что ей это не понррравитссся?

— Да понимаю. Но, может, получится договориться?

= Возможно, и получится.

Обе аватары обернулись. За ними стояла довольно высокая аватара в строгом белом с золотым одеянии. На юбке преобладали рисунки весов. Зорл-Сти помахала лапой.

— Ззздррравссствуй, Дести. Опять беззз ссстука?

— Прости, пришлось. А ты, значит, и есть то маленькое чудо, что сотворили малые вероятности?

Дести наклонилась, золотыми глазами рассматривая Мадлен.

— Ты забавная.

— Эм… спасибо?

— Ладно. И как ты хочешь со мной договориться?

— Ну… Мне нужно, чтобы вот конкретно вот тот зомби попал в космос. Или на одну планету…

— Можешь не продолжать. Мемори все записывает, но от скуки такой болтушкой становится… Ладно. Я все организую, но с тебя… М-м-м, чтобы такого придумать… Во! Одолжишь мне своего паладина на пару недель. Который Физ.

— У тебя своих последователей нет?

— Что ты, есть. Однако тут нужна более… грубая работа. Мои последователи идеалисты, и иногда уделяют внимание ненужным мелочам.

— Что мешает одолжить Разрушителя у Биста?

— Нет, это слишком грубо. Впрочем, если ты не заинтересована…

— Черт с тобой. Я согласна.

— Хм-хм, вот ты и попалась на мою ниточку. Скоро твоя мертвая служанка будет там, где нужно.

/Фисали, ПЛ/

Вот вы и попались!

*Эм… это не Фисали.*

/*Прямо вам в душу смотрят розовые глаза Анутати. Они будто внимательно разглядывают вас. */

/Переключи камеру/

*Пробую… Эм, шеф, у нас проблемы*

Нет-нет-нет, так просто вы не уйдете. Я нашла вас. И это прекрасно. Хоть это всего лишь камеры, но скоро я доберусь и до этой вашей хваленой системы. Мне нужно сделать моих ребят… немного сильнее.

*Запрос отклонен*

/Ты же понимаешь, что вместе с системой работают многие Сильные? Наедешь на нас — и тогда придется сражаться не только с Маднесс. Уверена, что выстоишь?/

Более чем. Ведь при помощи системы…

*Найден алгоритм защиты. Произвожу отключение несанкционированного доступа к камерам.*

Можете бороться со мной сколько угодно, я все равно сделаю вас счастливыми!

/*Её глаза смотря прямо на вас*/

Они — настоящие демоны. Спаси нас всех. Ты смо…

/*Экран перед вами меняется, и вы видите нужное изображение. */

/Фисали, ПЛ/

Мда, это, конечно, не тюрьма. И не острог. И даже не пытка. Тоже ничего, но все же, не пытка…

В общем, я оказался игрушкой той маленькой девочки. Сижу тут, в серебряной клетке. Есть топчан, даже закрытый туалет и тазик для мытья. И алтарь. Алтарь красивый, не спорю. И, пожалуй, все. Дважды в день сюда спускается та девчонка. Как её… Эмели. Она тут какая-то святая, умеет лечить неизлечимые раны. И большую часть времени она тратит на мою проповедь. Попутно меня кормят постной кашей. В принципе, жить можно. Только… все равно, чувство, что что-то не так. Как будто я под дулом пистолета. Или чего похуже.

Слышу легкие шаги. Опять.

— Храни вас Аласа, Фисали.

— И тебе не хворать.

— Ох, ну и упрямец…

Она уже который раз пытается заставить меня приветствовать её так же, как она. Через все эти «Храни вас» и так далее. Но что-то в душе противится этому.

Она поставила небольшую плошку с кашей на железную плиту. Эта единственное место в клетке, где есть пропил в решетке. Чтобы тарелка пролезла, не больше. Я вежливо взял тарелку, и в пару минут её опустошил. Девочка уже давно поняла, что духовными ценностями меня не заинтересовать, поэтому проповеди перенесла на «после еды».

— И вновь поговорим о спасении души вашей, Фисали. Что вас гнетет? Что заставляет идти против Аласы?

— Ты же знаешь мои ответы.

— Может, за ночь к вам явилось откровение.

— Нет, не явилось. Я все так же не считаю эту Аласу своей богиней. Да и вообще, богиней.

— Чем же вызвано это мнение?

— Ты каждый раз это спрашивать будешь? Многократное повторение одного и того же в надежде на успех…

— Ничего, мне это даже нравится. Может быть, мы сможем с вами поспорить?

Спор? Любопытно.

— И на что спорим?

— На вашу душу.

— Э, не, тебе в услужение я не пойду.

— Э… вы не так поняли, я…

— Да забей. Ну поспорим так поспорим. Мне все равно заняться нечем.

Она несколько замешкалась, потом выдохнула и вновь посмотрела на меня спокойно.

— Аласа — великая добродетель, дарующая нам великую силу в обмен на нашу свободу. Почему же вы не хотите идти за ней?

— В обмен на свободу? Нахрен она тогда нужна?

— Вам так ценна свобода?

— Слушай, какой смысл от топора, если ты не можешь добраться до леса? Какой смысл от лодки в пустыне? Да, сила может и великая. Но применить её невозможно. Дай угадаю — сила еще и просыпается лишь тогда, когда это надо этой самой Аласе?

— Да. В этом есть её великий замысел — сохранить нас в безгрешности, дабы мы не навредили себе и соседям.

— М-м-м. И как, просто жить без грехов?

— Честному человеку — очень просто.

— И какие же есть грехи?

— Воровство, жадность, гнев, убийство, уныние, лень, грусть, ересь.

— Да тут целый комплект. Честному человеку, говоришь? А что будет, если хоть один станет нечестным? Например… министр. М?

— Инквизиция найдет и казнит его.

— И когда она его найдет?

— Как только узнает, что он согрешил.

— А как он узнает?

— Ну… Люди скажут…

— Пока человек дойдет, пройдет время. За это время нечестный человек наберет денег себе за счет тех, кто ниже его. В итоге окажется, что у кого-то умирает от голода ребенок. И человек, дабы сохранить жизнь ребенка, пойдет воровать. Его поймают, ребенок умрет. И что родителю делать, радоваться? Так один человек порождает кучу грехов. Плюс, ты еще упомянула убийство…

— Прекрати…

— А как же ваши инквизиторы, что казнят еретиков? Или еретики не люди, и их убивать можно? Или вы продаете прощение грехов?

— Хватит… Ты…

— Я — еретик. И это не изменить.

Девочка насупилась. Чую, сегодня она проведет ночь, перечитывая священную книгу и ища ответы на мои аргументы. Ну а пока она пыталась вернуть себе самообладание.

— Я спасу твою душу, хочешь ты того или нет.

— Тц… Есть проблема. Я вольный человек, и могу свободно думать. Ты же… на своеобразной цепи. Кто сможет бежать быстрее — свободный конь или конь на привязи?

— Твои попытки обратить меня в ересь смешны.

— А кто только что злился, и совершил один из грехов?

Она не ответила. После чего забрала тарелку и быстро ушла. Мда, получилось жестковато… но зато, возможно, эта тягомуть наконец закончится. И хрен с ней, даже если закончится казнью. Мне почему-то кажется, что я не первый, кто добровольно пойдет на собственную казнь. Жаль, что меня некому спасать из нее…

/Эмели, ТЛ/

Святая была в… наверно, это можно назвать яростью. Этот еретик оказался очень крепким орешком. Хотя и действует примитивно — выворачивает аргументы Эмели против нее самой. Так не спорят цивилизованные люди. Однако Эмели не сдастся. Она спасет его дрянную душу. Даже если… От дальнейших мыслей Эмели отмахнулась.