Король Севера. Война

– Г’аньше я думал, что нет, – вздохнул лорд, – поэтому отдал тебя замуж и уехал, поручил фойска Фаргиньону, помнишь его?

Илиен кивнула. Еще бы ей не помнить огромного, похожего на быка – только кольца в носу не хватает – Фаргиньона Ренса, заведовавшего войсками отца и замковой стражей. Она мельком видела его осенью, когда Моэраль готовился к выступлению. Но тогда она была занята собственными проблемами и не особенно вникала в другие дела.

– Но теперь, – Теллин продолжал, – обстоятельства изменились. Когда я давал Холдстейну фойска, у него союзников почти не имелось. Артейны были с ним, но возник риск скандала, Канторы не поддерживали, молчали Орпу, а на Вольные Княжества надежды не было никакой. Я был его самым сильным союзником, и продолжаю им оставаться. Вот только фсе лорды, кроме меня, лично участвуют в походе на Сильвхолл, а значит, моими ресурсами пользуются, но выгоды мне от этого никакой нет. Понимаешь?

Илиен, весьма удивленная, что отец говорит с ней о мужских делах, помотала головой. Она понимала немного. Гораздо больше, чем политические вопросы, ее интересовал отец, чья речь стала значительно хуже за время, что они не виделись. При посторонних Ирвинделл следил за собой, выговаривая каждый звук, лишь иногда звуча невнятно. Перед дочерью он расслабился. Илиен хотелось спросить отца о здоровье, но время было неподходящее. Она бы только разозлила его. Нужно было сидеть и слушать, раз уж Ирвинделл заговорил о важном.

Теллин огорченно вздохнул – в такие моменты он особенно сожалел об отсутствии у него сына – но терпеливо продолжил:

– Вот смотри, с Моэралем сейчас несколько лордов: Фардис Кантор – лорд –наместник, лорд Орпу, тоже наместник – еще не в армии короля, но, вне сомнений, скоро присоединится, лорд Сольер – сам не участвует в войне, стар, но послал двоих сыновей, которые – между прочим – заняли посты командиров. Ластар Артейн с сыновьями убит, но Моэраль по всей видимости подмял под себя его фассалов. Молодой Льесс тоже в армии Холдстейна. Каждая из земель, давших твоему мужу людей, имеет своего представителя – лорда, могущего на равных говорить с Холдстейном – кроме Ирвинделла. Фаг’геньон не лорд-наместник и не его сын. Всего лишь фассал, и его в случае чего Холдстейн слушать не будет. А твоего кузена я руководить войском не поставлю.

Илиен едва не фыркнула от смеха. Вальф Ирвинделл – ее кузен и будущий лорд Иэраля – не пользовался большой любовью Теллина. Суровый северный лорд считал своего приемника бесполезным юнцом, ничего не понимающим в управлении землями, и бесконечно скорбел о том, что такому человеку достанется его кресло. Небеса бы содрогнулись, если б Теллин отдал Вальфу руководство своей армией!

– Так вот, – уловив веселье дочери, Ирвинделл тоже усмехнулся, – получается, в случае чего мы останемся в стороне. Убит Каллье – кто окажется на его месте? Оставит ли Моэраль приемником сына Ансельма? Или разделит захваченные земли между союзниками? Как бы то ни было, интересы Иэраля некому будет соблюсти. Вот из-за этого, Илиен, я и поеду на войну.

Илиен только вздохнула. Она мало поняла из рассуждений отца, но ясно усвоила – еще один дорогой ей человек будет подвергать свою жизнь опасности. Зачем эта война? Кому она вообще нужна?

Она не знала ответа на этот вопрос. Политика для нее была пустым звуком, и ей не вполне ясно было, зачем Моэралю сражаться за корону, которая по завещанию должна принадлежать ему итак.

Но озвучивать свои мысли она само-собой не стала. Как она не понимала отца, так и он не бы понял ее.

Совсем другое дело – сестра.

Когда лорд Теллин ушел от дочери, в комнату вьюнком проскользнула Иоля. С распущенными волосами, одетая в длинную ночную сорочку – до самого пола – она походила на выходца из склепа. И ноги у нее, когда она забралась в постель к Илиен, тоже оказались как у выходца из склепа – ледяными.

– Ух, холодрыга, – поежилась она, нырнув под одеяло. – Холодней, чем дома. Как ты здесь живешь?

– Помаленьку, – Илиен улыбнулась, крепко прижимая к себе сестру и согревая теплом собственного тела.

– Не понимаю. Я б тут и дня не протянула. Одни леди Кадмэ и Арнелла чего стоят…

Илиен кивнула. Леди Кадмэ и ей поначалу показалась строгой и неприступной женщиной, которой, впрочем, и являлась, и молодой королеве можно было только радоваться, что мать мужа в итоге оказалась на ее стороне. Если бы случилось иначе, Илиен не знала, как смогла бы жить в Вантарре.

С Арной было сложнее. Сестра короля, похожая на него до чрезвычайности, жила сама по себе, ни с кем из замка особенно не общалась и никого до себя не допускала. Жена брата не стала для нее исключением – Арнелла мило улыбалась ей, поддерживала разговор, если Илиен сама его начинала, во всех других случаях либо сидела молча, либо уходила к себе. По слухам, единственной ее подругой была Далая Кантор, но в последние годы Далая в Вантарре не появлялась. У простолюдинов за юной принцессой закрепилось прозвище «Дичок» как нельзя более ей подходившее. Дичком называли яблоню, дававшую мелкие кислые яблоки и плохо приживавшуюся в садах с более благородными сортами.

Но, конечно, просвещать сестру об особенностях характеров членов семьи Холдстейн в первый же день ее пребывания в замке Илиен не стала.

– Они хорошие, тебе понравятся, – только и сказала она.

Иоля, по всей видимости, не очень-то поверила старшей сестре, но промолчала, поудобнее умостилась в складках теплого пухового одеяла, и только тогда спросила:

– А твой муж?

Королева взглянула на сестру. Глаза ее блестели как у хитренькой лисички, и Илиен приуныла. Иоля, если захочет, из кого угодно что угодно может вытянуть, так всегда было.

– Он тоже хороший, – осторожно ответила Илиен.

– Да я не об этом, – Иоля заворочалась и села. – Он какой? Добрый, ласковый? Любит тебя? А дети? Ты уже беременна?

Илиен только покачала головой. Сестра невольно растревожила ее, задела саднящее место.

Заметив, как опечалилась Илиен, Иоля и сама расстроилась. Некоторое время девушки молчали, потом старшая спросила:

– Ты сама попросилась поехать с отцом?

– Нет, – Иоля расстроено вздохнула. – Я, конечно, хотела тебя повидать, но увезли меня считай что силой. Отец сказал, я буду жить у тебя.

– Да ну?! – удивилась Илиен. – А мне ничего не сказал.

– Наверное, решил – сама догадаешься, не на войну ж мне в самом деле с армией ехать, – пожала плечами сестра. – Он хочет, Илиен, чтобы ты выдала меня замуж.

– За кого?! – Илиен опешила. – Все же ушли на войну!

– Он говорит, ты королева, и у тебя должен быть свой двор, значит, вокруг тебя должно крутиться много всяких молодых людей из хороших родов. Среди них и мне жениха можно найти. Илиен, – Иоля стала серьезнее, – мне кажется, отец всех нас решил пристроить… Ты же понимаешь, он идет на войну, и мало ли…

Глаза девушки наполнились слезами, и Илиен торопливо прижала ее к себе, утешая. Но в словах Иоли была суровая правда, и от этого было горько. Лорд Теллин действительно не вечен…

– Расскажи мне, – внезапно потребовала Иоля. – Все-все расскажи о замужестве! Как ты выходила замуж? Мне так хотелось на это посмотреть! Ты была красивая, отец говорил, и ты надела то самое желтое платье, которое разрешила вышивать Анжеле! Помнишь, она еще по подолу жемчуг криво нашила, мама отпарывала и ругалась? Ну, Илиен, расскажи! О свадьбе и о том, что… ну… потом бывает… – глаза девушки, нетерпеливо-ждущие, оказались совсем близко к Илиен.

А Илиен в очередной раз почувствовала, как в тоске сжалось сердце. Что она, в самом деле, могла рассказать сестре? Может быть, она должна была сказать ей, как радостно выходить замуж, и как кошмарно потом узнавать, что женились на тебе по необходимости? Рассказать, каким кошмарным может быть то, что происходит между супругами, когда наступает ночь? А рассказать, каким сладким это может быть… разве можно говорить о таком с невинной девушкой, растравливая ее не вполне еще созревшую чувственность?