Северянин

– Не ной, – коротко и раздраженно бросил Агнар. – Сними мой щит с борта.

– С чего это я твой щит стану снимать? Сам снимай…

– Делай, не то выкину тебя за борт – сплавай да узнай, торговцы они или нет.

Помощник купца сразу замолчал, нагнулся над бортом и принялся возиться там. Щит он снимал втрое дольше, чем это сделал бы любой другой скандинав.

– Поворачивают! – крикнул кто-то.

Теперь сомнений не оставалось – это охотники за легкой наживой. Издалека да по форме корабля сложно было угадать, откуда родом облепившие фальшборта люди, одно было ясно – это не викинги. По обводам и форме бортов Агнар, разок оглянувшись назад, определил, что судно скорее всего нейстрийское, но старое. Должно быть, на нем ходила команда, сколоченная еще в те времена, когда Нейстрия не принадлежала Хрольву. Тот хоть в свое время в Норвегии и нарушал возглашенный конунгом Харальдом закон – грабил, если нужны были припасы, – твердо считал, что закон следует соблюдать. Наверное, пример конунга Норвегии убедил его в правоте сего утверждения – от своих подданных Пешеход требовал еще более скрупулезного следования своим установлениям.

Так что искатели легкой наживы, должно быть, от греха подальше перебрались на один из скалистых прибрежных островков, которые никто никогда не проверял. Но теперь, лишенные возможности залезать в амбары к крестьянам, они оказались в еще большей зависимости от грабежа на море. И, наверное, спешили нагрести как можно больше, пока герцог все-таки не нашел время расправиться с ними. «Сомнительно, что Харольд долго будет терпеть таких „конкурентов“, – подумал молодой воин, затягивая ремень поверх кольчуги. – Отправит он их рыб кормить, ох, отправит…»

Ветер надувал парус от души, но преследователи явно шли быстрее.

– У них корабль легкий, – пояснил моряк, сидящий на соседней с Агнаром скамье. – У нас товар – у них только головорезы.

– Что там за головорезы, еще посмотрим.

– Да-да. Посмотреть, похоже, придется.

Корабль преследователей набирал ход. Было видно, как на нем суетятся, растягивая и закрепляя углы паруса. В какой-то момент появилась надежда, что удастся уйти, – разбойничий корабль вряд ли будет гнаться долго и упорно, в большинстве своем они ищут легкую добычу, – но вскоре надежда пропала, будто дымок в полутьме. И когда до преследующего кнорр корабля осталось расстояние, равное двум обоюдным выстрелам из лука, торговец зычно крикнул:

– Оружайсь!

– Спохватился, – пробормотал сосед Агнара, берясь за весло. Те, кто дежурил у паруса, готовились опустить рею целиком – это куда удобнее и быстрее, чем сворачивать полотнище, и под градом стрел намного безопаснее.

Все вокруг уже были в кольчугах или в кожаной броне, мечи лежали на скамьях рядом или на коленях, щиты тоже были под рукой. Собственно, все воины были спокойны и даже немного равнодушны – драться для них было самым привычным делом. Нервничал только купец, хотя ему вряд ли предстояло рубиться с врагом, разве что уж в самом крайнем случае. Его люди рисковали своими жизнями, и потому пребывали в состоянии полнейшей невозмутимости. Сам владелец корабля рисковал своим состоянием, и оттого медленно, но верно терял душевное равновесие.

Догоняющие их нейстрийцы или, может быть, фризы или фландрийцы, не стали церемониться – поднимать щит, направлять на преследуемых копье, словом, хоть как-то заявлять о своих намерениях хотя бы из вежливости. Зато во всю силу легких орали что-то, должно быть, весьма смачное.

– Что кричат? – деловито поинтересовался у Агнара один из викингов.

Молодой мастер, в отличие от множества своих соотечественников, поселившихся под Руаном, но до сих пор не знающих даже пары фраз на местном наречии, прекрасно понимал местную болтовню, хоть и не умел болтать так же. Правда, расстояние немного искажало часть слов, но, прислушавшись, он в общих чертах понял, в чем суть.

– Ругаются.

– А как?

– Зачем тебе знать? – полюбопытствовал второй. – Ты что, сам ругаться не умеешь?

– Тебе-то какое дело – умею или нет? Интересно и все.

– Говорят, мы отродья всевозможных демонов, посланцы тьмы, рождены на мусорных кучах женщинами не очень достойного поведения, что пьем кровь мертвецов… – стал переводить Агнар.

– А по делу что-нибудь есть?

– Да нет. Так, бессвязные вопли… Мол, мы зря приперлись на их землю, и они нас сейчас научат, что надо дома сидеть.

– Все с ними ясно, – презрительно скривился викинг. У него было обветренное лицо и седина в висках, а также руки недюжинной силы – веслом он ворочал будто коротким копьецом, без напряжения и с должной ловкостью. – Прежде сидели по избам и дрожали, боялись нож в щупальца взять, носами в землю утыкались, а теперь, когда их вдвое больше, чем нас… Или больше, чем вдвое?

– Ну, их, пожалуй, поменьше, чем вдвое, – возразил молодой парень, приблизительно одних лет с Агнаром, привставая со скамьи, чтоб посмотреть на преследующий кнорр корабль. – Но все равно больше нас.

В этот момент свистнули первые стрелы, и парня грубо дернули вниз, чтоб не высовывался.

– Сколько ни объясняю – все впустую, – проворчал все тот же опытный воин с седыми висками. – Продырявят тебе башку – будешь знать.

Агнар перехватил меч, вложенный в ножны, привычно попробовал, как вынимается, подвинул поближе щит, чтоб подхватить одним махом, и взялся за весло. Рея, отягощенная парусом, упала в тот миг, когда он, как и все, взмахнул лопастью и погрузил ее в пенящуюся сине-серую волну. Здесь главное было не замедлить движение корабля тридцатью веслами, а наоборот, по возможности придать ему ускорение. Кормчий, поднявшись со скамьи, слегка вытянулся, чтоб лучше и дальше видеть, и направил корабль в область подводных скал. Эту часть моря он знал отлично и уповал на то, что преследователи ее изучили хуже.

Однако скоро стало ясно, что их этим не напугать. Их кораблик, набитый вооруженными людьми, сидел в воде даже чуть выше, чем торговый кнорр, и почти так же резво огибал риф за рифом.

– Сделай же что-нибудь, – негромко сказал купец, подойдя к кормчему.

– Делаю, что могу. Но, похоже, они эту часть моря знают не хуже, чем я. Кстати, рифы скоро заканчиваются.

– Выводи в открытое море, – вздохнул торговец. – Будем драться.

Кормчий хотел огрызнуться, но краем глаза заметил тоску на лице владельца кнорра – и промолчал.

Корабль викингов выскользнул с опасного мелководья, и за ним устремилось суденышко нейстрийцев – не слишком крепкое, сразу было заметно, но зато довольно юркое. Там воины тоже сидели на веслах – под парусом проходить мимо рифов было слишком опасно – и у них уже не оставалось сил оскорблять преследуемых. Окрыленные собственным превосходством и деланной робостью давних кровных врагов, они с увлечением гнались за северным кораблем и впервые за много-много лет чувствовали себя самыми могучими воинами мира и властелинами морей.

Однако очень быстро все изменилось. Викинги не хотели вступать в бой – у них на данный момент имелось занятие и поинтереснее, – но тем не менее, встретившись с такой необходимостью, сочли, что куда выгоднее будет напасть первыми.

Кнорр развернулся плавно, но хищно, будто настоящий дракон, и стремительно кинулся на корабль нейстрийцев. Тридцать крепких парней, отдохнувших за время попутного ветра, поднимали и опускали весла одновременно, будто одна рука, – чувствовалась выучка. Впрочем, чему тут удивляться, в краю, где до соседнего поместья куда проще добраться по морю, чем по суше, мальчишек раньше сажают на весла, чем приставляют пасти овец!

Нейстрийцы попытались избежать столкновения, навязанного им викингами, но кормчий скандинавов лишь чуть довернул рулевое весло, и в конце концов нос кнорра с хрустом вломился в фальшборт вражеского корабля, придавив его своей тяжестью. Судно нейстрийцев осело на один борт, часть любителей легкой наживы полетела со своих мест, будто перезрелая смородина с ветки, которую задели локтем.

Миг – и викинги уже перепрыгивали на корабль чужаков. Агнар был одним из первых – так уж случилось, его скамья оказалась ближе всего к вражескому борту. Прыгая, он ненароком задел пяткой челюсть нейстрийца, медленно встававшего с палубы. Тот отправился обратно на палубные доски, мокрые от волны, которая захлестнула их, когда корабль накренился. «Эк у меня ловко получилось», – подумал молодой мастер.