Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 15



– Отпусти моего сына. Я все равно не могу отправить тебя в прошлое.

– Правда? Тогда твоему сыну чертовски не повезло… Ну, скажи это ее раз. Точно не можешь? Так уж и быть, убью его быстро и почти безболезненно. Раз уж не можешь.

– Ты понимаешь, что тогда с тобой произойдет?

– Вряд ли. Мне привычки альвов не известны. Но могу догадаться. Однако твоему сыну это не поможет.

– Тебе – тоже.

– Ну, хоть на душе станет приятнее, – с деланной беззаботностью улыбнулся Агнар. Он не боялся пронзительного взгляда альва и того, что тот может прочесть в его душе – ему действительно было спокойно. Он знал, что рука не дрогнет.

– Зачем выбирать смерть, если можно выбрать жизнь, пусть и непривычную?

– А я не привык позволять кому-то указывать мне, где и как жить.

– Даже своему хевдингу? – сдержанно усмехнулся альв.

У молодого мастера окаменели скулы.

– Какое тебе дело до меня и моего хевдинга? Что ты понимаешь в людях?

– Я понимаю много больше, чем ты, – черноволосый звучно стукнул по камню посохом. Юноша под рукой скандинава слегка вздрогнул. – Подобных тебе я изучил хорошо. Когда я был молод, я долго следил за вами и понял, что в большинстве случаев вами движут примитивные желания. Но чтоб ради убийства забыть о собственной жизни!..

– Как я и думал, ты не много знаешь о людях. Мне надоело болтать о ерунде. Отправляешь меня в прошлое? Нет? – и он демонстративно перехватил нож, хотя мог распороть альву горло и из прежнего положения. Но ему же хотелось не убить, а выжить самому…

– Не надо! – на долю мгновения потеряв сдержанность, черноволосый подался вперед.

– Не подходи, – предупредил Агнар.

– Постой. Я сделаю, как ты просишь. Но отпусти моего сына.

– Отпущу – и никуда не попаду, да?

– Я клянусь тебе, – лицо альва дрогнуло. – Я все равно не могу проделать этого здесь. Вот там, в глубине святилища, есть круг. Мы должны подойти к нему.

– Вставай, парень. Пойдем, – скандинав поднял своего пленника и, не отрывая ножа от его горла, потащил его за собой.

– Ему еще нельзя в святая святых!

– Придется тебе с этим смириться, старик.

Они направились в темноту святилища. Теперь Агнар уже поневоле не смотрел по сторонам – он следил только за юношей, в голову которого вполне могла прийти бредовая мысль пожертвовать собой во имя святыни своего народа. Альв, которого скандинав назвал стариком, тоже держался напряженно – по нему нельзя было сказать, какие чувства обуревают его, но двигался он угловато, держался чересчур прямо, и, судя по всему, находился на той узкой грани, за которой уже не сможет совладать с собой.

Им всем было здорово не по себе.

Черноволосый остановился прямо под одним из световых колодцев, и молодой мастер разглядел на каменном полу мозаику – две затейливо сплетающиеся змеи, вписанные в круг. Альв положил посох у змеиных голов и нехотя взглянул на Агнара.



– Тебе придется отвернуться.

– Сочувствую тебе, старик, но делать этого не буду.

Тот слегка пожал плечами, отвернулся и сложил ладони над навершием посоха. Камень, вставленный в него, засветился приглушенным алым светом. Скандинав из любопытства скосил глаза на своего пленника – тот стоял зажмурившись. Должно быть, не решался нарушать традиций своего народа и смотреть на то, к чему еще не готов.

Свет озарил ладони альва, потом его локти. У змей на мозаичном круге засияли глаза, они налились сначала кроваво-красным, потом изумрудным, потом небесно-синим светом. По жестам и знакам старика молодой мастер, конечно, ничего не мог понять, да и не пытался – он просто надеялся на то, что получит желаемое, и еще в этом году сможет обнять бабушку и поприветствовать супругу своего дяди, ждущую известий о нем в Норвегии.

Альв отступал от круга медленно, будто боялся спугнуть приготовившегося к атаке зверя. Круг заволокло синеватым, прозрачным туманом, полосы которого тянулись также и к ладоням чародея. Свет, прежде тянувшийся бледной полосой от светового колодца к полу, внезапно заполонил все пространство, осветил арки и даже своды, возносящиеся на недосягаемую высоту. Арки заманчиво переливались, они были отделаны цельными друзами, может быть хрустальными, может быть состоящими из драгоценных камней.

В вершины арок были вставлены резные куски прозрачного камня, с которого свет стекал, будто капли воды. По стенам струились два ручья, один справа, другой слева, и вливались в глубокие ониксовые чаши, размеры каждой из которых были достойны бассейна в римских термах. Теперь в них заиграло то же голубоватое сияние, которое наполняло святая святых альвийской пещеры. Засияли острые тонкие зубы сталактитов, сгрудившихся над змеиным кругом, и молодому мастеру показалось, будто они изваяны из отличного, полупрозрачного алебастра, который пронизывают лучи холодного света.

Альв обернулся и посмотрел на Агнара.

– Отпусти моего сына.

– Сначала отправь меня в мой мир, – сказал тот, впервые чувствуя, как в глубине души смерзается комок страха. Прикосновение к магии слишком опасно для человеческой души, и чем все это может закончиться – неизвестно.

– Я не собираюсь отправлять туда заодно и своего сына, – сухо ответил альв. – И так это деяние будет стоить мне нескольких сотен лет.

– Ты же бессмертный, какая тебе разница, – пробормотал скандинав.

Черноволосый взглянул на него с таким презрением, какое только смог выразить.

– На свете нет ничего бесконечного, – изрек он, едва разомкнув губы. – Заклинание готово. Отпусти моего сына и вставай в круг. Я завершу его.

Опасаясь подвоха и готовый обороняться от любой напасти, Агнар оттолкнул от себя молодого альва – тот поспешно отскочил в сторону, повинуясь жесту отца – и неуверенно перешагнул грань голубоватого сияния. Ничего не произошло, только в какой-то момент стало холодновато.

Альв поднял с камня посох и направил навершие в плотную друзу сталактитов.

– Что ж, – отчетливо и внятно произнес он. – Отправляйся туда, куда ты так рвался, – тут его лицо исказила мимолетная и малоприятная гримаса, и молодого мастера укололо предчувствие беды. – И я рассчитываю, что ты испытаешь достаточно боли и ужаса, прежде чем твоя душа попадет на службу вашим жестоким богам.

Черноволосый чародей резко опустил ладони, и мир померк для молодого мастера.

Глава 3

Лицо грели нежные прикосновения солнца, постепенно его жар усиливался. Солнце, светоч жизни, торопилось вернуть к бытию молодого кузнеца, бывшего сподвижника Хрольва Пешехода. Сначала Агнару показалось, что он полез в горы за птичьими яйцами, да и заснул на мху, потом – что он гулял в лесу, улизнув от товарищей под предлогом поиска дерева под мачту, и, утомившись, прикорнул на пригорке.

Только потом он вспомнил обо всем, что с ним произошло.

Молодой мастер рывком поднялся, сел и затравленно огляделся. Вокруг него зеленела трава, над головой смыкались кроны деревьев с небольшими прогалинами, сквозь которые на мужчину смотрело солнце, а стволы деревьев были такие мощные, такие неохватные, что ему показалось, будто он вдруг сам стал волшебным существом не больше локтя в высоту. Ужас оглушил его, но мужчина не был бы мужчиной, если бы не смог взять себя в руки. Переждав несколько мгновений, он медленно встал и сделал несколько шагов.

Он нисколько не изменился, разве что испытывал странную слабость в теле, и сознание было замутненым. Одежда, обувь, пара украшений, оружие – все осталось таким же, все было при нем. Для уверенности он вынул из ножен меч и внимательно его осмотрел. Все та же узорная сталь дола, серые стальные края остро заточенного клинка, все та же его работа. Эта мысль успокоила его – с оружием всегда лучше, чем без него.

Он подошел к одному из деревьев, провел ладонью по коре, покрытой мягким мхом. Ему не сразу удалось узнать в дереве вяз, но узнав, он немного успокоился. Как-то намного легче было находиться в этом лесу, где все узнаваемо, хоть и чересчур велико. «Должно быть, здесь не бывает сильных бурь, и никто не вырубает подходящие для строительства стволы… Не вырубает?»