Страница 4 из 7
Так началась их нескончаемая, почти ежедневная переписка. По мере того, как новости, о которых интересно было писать и читать, иссякали, тематика их писем друг другу сдвигалась в область чувств и эмоций, а сами послания становились всё более и более откровенными.
В одном из писем, не сразу и с оговорками, Себастиан признался, что у него есть женщина, с которой он встречается на постоянной основе. «Хотя, наверное, мои чувства к ней не так сильны, если вспомнить, что случилось между мной и тобой», – беспомощный и излишний комментарий. Юля приняла эту «новость» равнодушно, заверив Себастиана, что рада, что он не одинок.
В общем же вся эта ситуация затягивала их в никуда, поскольку практического пути её разрешения не предвиделось. Юлю как человека, предпочитающего эфемерным фантазиям конкретные действия и чёткие планы, эта неопределенность и отсутствие ответа на вопрос «Что же будет дальше?» не могли не раздражать.
Кроме того, временнấя разница была не в её пользу. Себастиан обычно писал ей поздно вечером, после своего возвращения с работы, где-то около полуночи по Лондону, что соответствовало 3.00 ночи по Москве. И вот Юля так ждала и жаждала его писем, что у неё постепенно выработался условный рефлекс, и каждую ночь она вставала, чтобы проверить почту. Юля перестала нормально спать, не могла ни на чём сосредоточиться, душевное равновесие постепенно покидало её, что усугублялось наступлением поздней осени с её промозглым холодом, слякотью и долгими тёмными сумерками.
В довершение всего этого кошмара – или как раз из-за него? – у Юли начались серьёзные проблемы на работе. Она ходила, как сомнамбула, и всё время думала о Себастиане.
Казалось, она уже не помнила точно, как он выглядел. Стеснялась ли Юля попросить его прислать ей своё фото или намеренно не хотела разрушать очарование образа, созданного в собственном воображении? В целом он представлял собой тип мужчины, всегда её привлекавший: высокий, худощавый, густые волнистые волосы зачёсаны назад. И очки – непременный, в Юлином понимании, атрибут сексуальности мужчины. Больше она ничего особенного не запомнила – цвет глаз или, к примеру, форма его носа стёрлись из памяти.
В конечном итоге внешний образ Себастиана, каким Юля его мысленно составила, оказался некой замысловатой комбинацией черт самого Себастиана, молодого человека, которого она любила в студенческие годы, и… Лёшки, её собственного мужа. Впрочем, размытость визуального образа Юлиного далёкого любовника не мешала ей снова и снова очень живо, будто наяву, переживать тот момент, когда они сидели в пабе, и то, как он смотрел на неё тогда и позже прошептал свое «Да!!».
Сомнений у Юли не было: она крепко влюбилась. Любая песня о любви, тем паче – о любви несчастной, несущаяся из уличного динамика, наполняла глаза её слезами. А ведь Юля с некоторых пор своей биографии была очень жёстким человеком.
В мокром саду осень забыла
Рваный платок желтой листвы.
Лучше бы нам встретиться было
За полчаса до весны.
Опозданием мы наказаны,
Что слова любви прежде сказаны,
Что совсем другим доверяли сны
За полчаса до весны.3
Бесконечно так продолжаться не могло, и Юля решила лететь в Лондон. Время предполагаемой поездки было выбрано так, чтобы можно было воспользоваться её старой полугодовой визой в Великобританию: срок действия истекал аккурат в середине февраля. Себастиан, казалось, был очень рад вестям о Юлином предстоящем приезде.
Год подходил к концу. Он был нелёгким для Юлиной карьеры. Семейные и детские вопросы также потребовали много сил – как и в любой другой год, впрочем. Наконец, Юлино эмоциональное состояние было подорвано нежданно свалившимся на неё чувством влюблённости. Впрочем, ожидание скорой встречи с возлюбленным окрыляло её, невзгоды были забыты, и Юля, в полном соответствии с традиционной нумерологией, собственным эмпирическим путем приходила к выводу, что тридцать шесть (а ей было тридцать шесть) – действительно, один из лучших возрастов.
Мысль о том, что совсем скоро, в начале февраля следующего года, ей стукнет тридцать семь – один из самых опасных возрастов, с точки зрения той же традиционной нумерологии – беспокоила Юлю лишь отчасти, ибо она намеревалась прежде сполна насладиться успешной реализацией своего проекта по поездке в Лондон на 4-5 дней, с единственной целью – увидеться с Себастианом.
Две новогодние недели прошли фантастическим образом! Они всей семьёй путешествовали по одной из экзотических стран Юго-Восточной Азии и в конечном итоге добрались до живописнейшего побережья Индийского океана. Там они провели незабываемые семь дней в просторном бунгало, отстоящем на некотором расстоянии от и без того не сильно развитой в той местности цивилизации. Купались в океане и играли на пляже. Днем покупали местные экзотические фрукты у живописно задрапированных разносчиц, изредка проходящих мимо их жилища. А вечерами отправлялись в облюбованный ими рыбный ресторанчик поблизости, чтобы полакомиться свежевыловленной рыбкой и морскими деликатесами и поболтать с дружелюбным и гостеприимным хозяином о местных нравах и обычаях.
Порой, лежа на пляже под навесом из пальмовых веток и глядя на то, как её загорелый и мускулистый муж играет в океане с детьми, «выбрасывая» их с руки в воду или подсаживая на небольшой утёс, чтобы те могли с него спрыгнуть, Юля думала: «Господи, за что же мне выпало такое счастье! У меня есть вот это всё, эти самые дорогие для меня люди – Алёша, Ваня, Арина и Глаша. …И вдобавок ко всему – Себастиан…»
Давно они с Лёшкой не занимались любовью так страстно и подолгу, как в эти дни, лишь изредка выглядывая в окно и убеждаясь, что дети по-прежнему играют на пляже или барахтаются в океане в пределах видимости.
Во время поездки доступа к Интернету у Юли не было, а приехав домой в середине января, она, как и ожидалось, обнаружила среди прочей электронной корреспонденции и тёплое новогоднее поздравление от Себастиана.
Между тем, побочным эффектом долгого отсутствия у Юли доступа к электронной почте явилось ослабление зависимости от писем Себастиана, что было как нельзя кстати. Так что она как минимум перестала вскакивать по ночам, хотя по утрам продолжала методично проверять почту. Себастиан, вероятно, тоже хорошо отдохнул в рождественские дни, и регулярность его писем снизилась до такой степени, что Юля, быть может, получала от него не более двух коротких посланий в неделю.
Проект, посвященный поездке в Лондон, развивался по плану. Семья была предупреждена о необходимости командировки и о том, что Юля проведёт в Лондоне еще и уикенд – «отдохну, похожу по магазинам…».
Рабочие вопросы подкопились за время Юлиного отпуска, перед поездкой предстояло также пережить собственный день рождения, но в общем после волшебного семейного отдыха и в преддверии не менее волшебного свидания Юля чувствовала себя воодушевлённой. Множество раз она воображала себе предстоящий момент встречи с Себастианом и готовила возлюбленному сюрприз, впрочем, слишком интимный, чтобы о нём здесь писать.
Примерно за неделю до предполагаемой поездки и дня за три до своей тридцать седьмой годовщины рано утром Юля открыла очередное письмо от Себастиана, пришедшее ночью, в котором он в несколько спутанной форме и ссылаясь на некие причины, но не объясняя их, предлагал встретиться где угодно, но только не в Лондоне. Он предлагал ей на выбор Париж, Брюссель или Лиссабон (он, дескать, оплатит стыковочный рейс), и даже (!) допускал возможность для него самого прилететь, скажем, в Санкт-Петербург, чтобы увидеть Юлю, тем более что та столько интересного рассказывала ему об этом городе. В конце письма Себастиан извинялся за «last minute change»4 и просил Юлю ответить ему как можно скорее, чтобы он смог всё организовать.
3
Некогда популярная песня, исполнявшаяся ВИА «Песняры».
4
Изменения в последний момент (англ.).