Страница 4 из 16
Его даже пот прошиб от сознания того, что бежать, возможно, не придется.
-- Вы ведь думаете, что я зверь какой, если со старухой лаялся? Да просто знал, кто она такая! Из-за нее самой, может, столько трупов через этот морг прошло! - зачастил санитар. - Да, ненавидел. Да, хотел разобраться из-за сеструхиного пацана. Но не убивал! А она про меня скажет!
-- Пойдем-ка в кабинет, -- предложил Савелий. - А потом ты поедешь в область. Вернешься - продолжим разговор.
-- Не смогу я уехать... -- пробормотал Петр. - Пока вы тут с ней... обо мне говорить будете.
-- Ты успокойся сначала, -- велел Савелий и помог санитару подняться.
Когда Петр "накатил" стакан коньяку, подаренному патанатому за внеочередную экспертизу, Савелий узнал много нового.
Старая карга, она же погибшая Семенова Мария Константиновна, была служительницей местного духа, который обитал в болотах между двух озер. Ее боялись и ненавидели во всех селах райцентра, потому что бабка подбирала жертв для этой Выргызы, якобы хранительницы края. Вот и в прошлом году заявилась к сеструхе Петра и заставила побегать по белому полотну трехлетнего племянника, который из-за вывиха при родах плохо ходил. Сказала, что тряпка поможет крепости ножек. И племянник помер.
-- Я как услышал, что она вам говорит, так в мозгу словно лампочка зажглась: вот из-за кого мы маленького Мишку потеряли! Ну, думаю, я с тобой поговорю по-свойски... -- сказал, трясясь от гнева, Петр. - Догнал ее, вошли в калитку. Я повернулся закрыть, чтобы случайно никто не сунулся. Поддать ей хотел за вредительство. Оборачиваюсь... а у нее кровь изо рта и раны на шее. Но я ее пальцем не тронул!..
-- Говоришь, по белому полотну? - переспросил Савелий.
-- Говорю! - продолжил закипать Петр, брызгая слюной. - Может, она и вас хотела на тот свет спровадить, а? Вы об этом ее спросите!
Савелий задумался. Петр еще что-то выкрикивал, жестикулировал. А для Савелия мир стал беззвучным. Он только по вибрации в кармане халата понял, что ему кто-то звонил. По зажмуренным глазам и зажатым губам догадался, что санитар давно замолчал и предался горю.
Все потому, что снова вернулся к самому первому рабочему дню в Глинище. К белокурому ребенку, который умер из-за полиорганной недостаточности. Савелий тогда приготовил препараты и позвонил заведующей детским отделением. Диагноз-то был чудовищным для такой крохи. Заведующая сказала, что развитие болезни было ураганным и добавила: "Вот и полотенце бабы Маши не помогло". Савелий удивился, но не стал расспрашивать.
-- Петр, а ты помнишь еще какие-нибудь случаи с белой тряпкой? - спросил Савелий.
Санитар уставился на него мутным взглядом:
-- Когда эта падла ее под ноги людям бросала? Не помню. Зато могу рассказать, что мне мать с детства талдычила: эту старуху обходи стороной, она в прислужницах у смерти. Все ее боятся, и ты бойся. Только мне все равно, у кого она на побегушках, у Выргызы этой или у смерти. Сколько раз в пацанах пришлось обложить ее матом, и ничего. Даже с работой помогла, когда из армии с ранением пришел. А вот Мишку забрала... Да она дочку своей соседки, поди, Выргызе скормила!
-- Что ты несешь? - возмутился Савелий. - Неплохо бы поуважительнее об умершей. И без клеветы.
-- Я несу? - рявкнул Петр. - А ну вспомните-ка, по весне, когда вы только к нам приехали, что случилось?
Савелия бросило в жар.
-- Не помните? Вы еще тогда себя показали - девчонка заревела, а вы такой, мол, чего ноешь, тебе не больно! Так это соседкина дочка была, с которой карга нянчилась. А она по ней и слезинки не пролила!
Они замолчали. Савелий подумал, что такое совпадение может означать лишь не описанные еще галлюцинации. Устойчивую их направленность, разновидность одного редкого синдрома. А Петр явно прислушался к чему-то.
Савелий тоже понял: в секционке, где находился труп бабы Маши, кто-то двигался.
Вот вроде задели стол с инструментами. Затем упала на пол стопка документов.
Шаги?..
И эта галлюцинация была общей! Петр побледнел. Савелий унял дрожь рук, налил ему коньяка и встал.
-- Вы куда? - прошептал тихо, очень тихо санитар. - Нельзя...
-- Кто-то забрался в морг, -- спокойно произнёс Савелий. - Птица в окно влетела, собака прошмыгнула. Сиди здесь. Если хочешь, закрой дверь на ключ.
А сам подумал: "Если есть такие птицы, которые могут просочиться через решётку, или собаки, открывающие запоры и замки. Это человек. Возможно, убийца бабы Маши".
Савелий осознавал, что стоило бы вместе с Петром, пусть и перепуганным до смерти, проверить морг. Или вообще позвонить участковому. Если бы еще не один вариант -- им все почудилось. Но с него достаточно косых взглядов и усмешек, которых в его жизни было немерено. Пришел, наверное, тот час, когда уже не просто некуда бежать, а любое бегство не поможет.
От настороженных шагов и дыхания, которое вдруг стало шумным, свело мускулы. "Ну же, будь мужиком", -- подбодрил себя Савелий.
Он, стараясь ступать бесшумно, прошел по коридору, приоткрыл дверь секционки. Самые плохие предположения сбылись -- зал был пуст, стол свободен. Простыня валялась на полу. Савелий шагнул вперед, огляделся. Спрятаться здесь негде. Значит, он будет искать мертвячку в другом месте.
Повернул голову и увидел ее за спиной.
Труп не был страшен. Скорее, безобразен. Голова уборщицы завалилась назад и набок из-за перерезанных мышц и сухожилия. Края параллельных ран разошлись, но уже не кровили. Савелию захотелось цинично пошутить: "Мария Константиновна, придержите голову!" Он не успел осознать, реакция ли это на стресс, своеобразный инстинкт самосохранения, когда за смехом скрывается жутчайший страх иррационального, или просто стремление врача сберечь биоматериал для исследования.