Страница 11 из 16
-- Как я понял, следствию нужно, -- Савелий подчеркнул голосом последние слова, -- чтобы я не обратил внимание на параллельные ранения и не связал их с исследованными ранее?
Следак кивнул, участковый широко, по-дружески, улыбнулся.
-- Не стоило беспокоиться, -- сухо ответил Савелий. - Раны я опишу, как положено. Это даже не обсуждается. А все остальное не мое дело.
Теперь уже во все тридцать два зуба улыбнулся следак, обнажив анемичные десны.
Они допили коньяк, потолковали о том о сем.
Выпроводив гостей, Савелий задумался: ясно, что у следствия нет задач кого-то подставить или покрыть. Разве что... какое-то неведомое животное с двойным рядом клыков-лезвий. Но такое просто не существует! Он вспомнил слова изуродованных покойников о "псах". Кто они - аномальные, мутагенные создания природы или маньяк с потребностью рвать жертву на полосы? И только он сможет напрямую спросить последнюю жертву.
Савелий, почему-то чувствуя вину перед бабой Машей, решил для свободы собственных действий отправить Петра с поручениями. Когда санитар выкатил труп из холодильника и устроил на секционном столе, сказал:
-- Поезжайте прямо сейчас в область с новыми стеклами и образцами. И да - нужно предварительно спросить в отделениях, нет ли еще чего для анализов.
Но Петр угрюмо отказался:
-- Не поеду. Останусь здесь.
Савелий, стараясь не перейти грань, спокойно сообщил:
-- Либо вы сейчас же, сию минуту отправляетесь с новыми стеклами в область, либо я попрошу главного найти в морг лаборанта. Достаточно того, что я сам работаю с препаратами. Не понимаю, за что вам начисляют часть ставки. Соображаете, как это отразится на вашей зарплате?
Петр разъярился:
-- Думаете, я не знаю, что вы хотите поговорить с покойницей? Да-да, не стройте из себя кого-то там. Небось, спросите, не я ли ее грохнул. И сами любой ответ выдумаете. Так вот, знайте: у меня тоже есть что главному рассказать.
Савелий почувствовал, что пол, крытый старым линолеумом, уходит из-под его ног. "Ненормальный, он отрезает телам головы! Психопат, он дает трупам наркоз! Врач-садюга, который каким-то образом вызнает о жертвах такое, будто сам их убил!" -- прежние обвинения посыпались на него со стен и потолка морга. Такое он не однажды переживал. Но в этот раз ему некуда было бежать. Так пришло решение не оправдываться, не просить, а пойти в атаку.
-- Думаю, вы оба догадались, отчего я оказался здесь, в вашем Глинище, -- сказал устало Савелий. - Да и слухами земля полнится, так? Но не суть. Ты, Петр, -- ведь могу к тебе обратиться так, как раньше, на "ты"? - зря решил, что тебя подозревали. Вовсе нет. А теперь вот станут. И неважно, что будет со мной. Подумай о себе.
Петр шарахнул кулаком о стену, отчего правила обработки инструментария в рамке рухнули на пол, дзынькнув стеклом. Санитар уселся на корточки рядом, обхватил голову руками и сказал:
-- Эта падла меня видела. Как раз перед тем, как кровищей захлебнуться...
Савелий попытался незаметно сунуть руку во внутренний карман с мобильником.
-- Не я это! - завопил Петр, подняв лицо, залитое слезами. - Не я! А карга увидела меня!
-- Тогда ты должен понимать, что мне важно задать покойнице вопросы, -- почти бодро сказал Савелий.
Его даже пот прошиб от сознания того, что бежать, возможно, не придется.
-- Вы ведь думаете, что я зверь какой, если со старухой лаялся? Да просто знал, кто она такая! Из-за нее самой, может, столько трупов через этот морг прошло! - зачастил санитар. - Да, ненавидел. Да, хотел разобраться из-за сеструхиного пацана. Но не убивал! А она про меня скажет!
-- Пойдем-ка в кабинет, -- предложил Савелий. - А потом ты поедешь в область. Вернешься - продолжим разговор.
-- Не смогу я уехать... -- пробормотал Петр. - Пока вы тут с ней... обо мне говорить будете.
-- Ты успокойся сначала, -- велел Савелий и помог санитару подняться.
Когда Петр "накатил" стакан коньяку, подаренному патанатому за внеочередную экспертизу, Савелий узнал много нового.
Старая карга, она же погибшая Семенова Мария Константиновна, была служительницей местного духа, который обитал в болотах между двух озер. Ее боялись и ненавидели во всех селах райцентра, потому что бабка подбирала жертв для этой Выргызы, якобы хранительницы края. Вот и в прошлом году заявилась к сеструхе Петра и заставила побегать по белому полотну трехлетнего племянника, который из-за вывиха при родах плохо ходил. Сказала, что тряпка поможет крепости ножек. И племянник помер.
-- Я как услышал, что она вам говорит, так в мозгу словно лампочка зажглась: вот из-за кого мы маленького Мишку потеряли! Ну, думаю, я с тобой поговорю по-свойски... -- сказал, трясясь от гнева, Петр. - Догнал ее, вошли в калитку. Я повернулся закрыть, чтобы случайно никто не сунулся. Поддать ей хотел за вредительство. Оборачиваюсь... а у нее кровь изо рта и раны на шее. Но я ее пальцем не тронул!..
-- Говоришь, по белому полотну? - переспросил Савелий.
-- Говорю! - продолжил закипать Петр, брызгая слюной. - Может, она и вас хотела на тот свет спровадить, а? Вы об этом ее спросите!
Савелий задумался. Петр еще что-то выкрикивал, жестикулировал. А для Савелия мир стал беззвучным. Он только по вибрации в кармане халата понял, что ему кто-то звонил. По зажмуренным глазам и зажатым губам догадался, что санитар давно замолчал и предался горю.
Все потому, что снова вернулся к самому первому рабочему дню в Глинище. К белокурому ребенку, который умер из-за полиорганной недостаточности. Савелий тогда приготовил препараты и позвонил заведующей детским отделением. Диагноз-то был чудовищным для такой крохи. Заведующая сказала, что развитие болезни было ураганным и добавила: "Вот и полотенце бабы Маши не помогло". Савелий удивился, но не стал расспрашивать.