Страница 13 из 88
- Да, ты права. Я сказал «Дамиано», - сдался я. – Я теперь тоже не могу выговорить своё имя. Занятно…
- Выходит, наши миры – как отражения друг друга. Попав в это отражение, ты должен играть по новым правилам, - пожала плечами Элла. – И вынужден привыкать… Я понимаю, что это непросто, но…
- Всё нормально, - улыбнулся я. – Привыкну, конечно же. Сначала будет неловко, а потом втянусь. Просто… Наверное, ты понимаешь, как это, когда твой мир меняется, и у тебя остается только необходимость кое-как существовать в четко определенных рамках. Это… Не скажу, что неприятно. Просто мир вокруг не такой, каким я привык его видеть. И я сомневаюсь не только в том, что когда-то увижу родной дом, а и в том, что я его хотя бы не забуду.
- А надо ли помнить?
Я пожал плечами.
- Не знаю, Элла. Но если дереву отрубить корни, оно ж не будет зеленеть, правда?
Она ничего не ответила. Только взглянула на меня в последний раз и вновь повернулась к своей швейной машинке, словно подумала, не стала ли сама тем самым деревом, которому отрубили корни.
Глава шестая. Элла
Я не чувствовала себя вдохновенной уже много месяцев. Конечно, что-то шила, потому что не хотела прощаться с этим полезным навыком и забывать, как делаются элементарные стежки, но по большей мере делала что-то простое, предназначенное для повседневного обихода. Я словно потеряла интерес к шитью, просиживая в четырех стенах и прогуливаясь по круглому саду, скрытому от посторонних глаз за стенами башни.
С появлением Дамиано мой мир переменился так стремительно, словно прежний был лишь пылью, и её смахнул решительный порыв ветра. В голове теперь одна за другой вспыхивали идеи, и я впервые пришла в комнату желаний с четким пониманием, что именно мне нужно.
На самом деле, у этой коробки, в которой появлялись загадываемые мною рулоны ткани, были свои недостатки. Я могла попросить самую нежную, самую тонкую, самую дорогую материю на свете, и получила бы её в первозданном виде, готовую к шитью, но мне надо было знать о её существовании! Я не могла гулять по широким рядам, скользить кончиками пальцев по краям рулонов и делать выбор. Всё, что я создавала, шло исключительно от меня, и пока я была пуста, идеи не приходили тоже.
Сейчас, впрочем, эта проблема исчезла. Все мои мысли занимали новые задумки, и я озвучивала их комнате желаний до тех пор, пока она не перестала отзываться на мой зов, требуя энергетической перезарядки. А потом, перетащив всё созданное в комнату для шитья – Дамиано, разумеется, помог мне с этим, - взялась шить.
Мужчина сидел рядом, как будто любуясь на то, что я делала. Мы много говорили, рассказывая друг другу о себе. Мне пришлось немало пояснить ему о местном мироустройстве, он учил меня новым словам, которые казались неестественными, чужеродными, но всё равно складывались в одну общую картину и помогали осознать свой, да и чужой мир гораздо лучше.
В какой-то момент, впрочем, Дамиано сморил сон. Меня же не смущало даже то, что за окном стало совсем темно. Я с упоением шила, соединяла ткани, кроила, меняла что-то в фасоне, усаживала по фигуре манекена.
Ткани наслаивались одна на другую. Платье получалось смелее, чем всё то, что я видела прежде, но с появлением в моей жизни Дамиано у меня с глаз как будто пелена упала. Теперь я представляла себе мир совсем иначе… Ярче.
Дамиано дремал рядом, устроившись на софе, и его присутствие как-то незримо успокаивало и настраивало меня на нужный лад. Впрочем, мне самой спать совершенно не хотелось. Я творила, и переполнявшее меня вдохновение было, пожалуй, лучшим, что я испытывала за много-много месяцев, проведенных в этой ужасной башне.
…За окном рассвело, когда моё платье наконец-то хоть немного приблизилось к той задумке, которую я держала в голове. Сложное, состоявшее из множества деталей, оно при этом казалось мне на диво элегантным. Обычно я не испытывала такой гордости за то, что создавала, но сейчас…
Это было платье для меня. Бордово-алое, украшенное мелкой россыпью алого бисера и крохотных полудрагоценных камней, оно казалось мне почти вызывающим. Я понимала, что, делая его облегающим, словно перчатка, сильно рискую, что фасон этот, может быть, излишне смел, и все привыкли к более пышным платьям, но мне почему-то хотелось сделать его именно таким. Впрочем, привычная пышность всё же была; к поясу на талии крепились дополнительные слои ткани, и широкие юбки полукругом лежали вокруг силуэта. При желании их можно было и запахнуть, но основной вызов я видела именно в том, чтобы и спрятать, и открыть женскую фигуру одновременно.
У этого платья не было слишком глубокого лифа, но оно должно было отлично подчеркнуть грудь, И рукава, разумеется, тоже были; я очень не любила демонстрировать открытые руки, словно лишний участок моей кожи мог только вызвать у смотрящего какой-то негатив.
- Это ты за ночь сделала?
Я вздрогнула, отпрянув от манекена, и повернулась к Дамиано. Он уже сидел на софе и тер рукой глаза, кажется, отчаянно пытаясь проснуться.
- Да, - кивнула я. – Ну… Как тебе? Но это еще не закончено, многое надо доработать и…
- Это потрясающе, Элла.
Я повернулась к нему, не веря своим ушам. Нет, меня прежде хвалили за то, что мне удавалось сделать, но никто не называл это потрясающим. Ни разу за всю мою жизнь.
- Ты серьезно? – тихо спросила я.
- Конечно! – воскликнул Дамиано. – Это великолепно! Я не слишком большой знаток и не разбираюсь в подобных платьях, но оно выглядит роскошно. Верх потрясающий… Только будет ли в этом удобно?
- Ну… - я смутилась. – Вверху да. А вот в платье не потанцуешь. Но я не знаю, как совместить эту концепцию и при этом сделать его достаточно комфортным…
Дамиано серьезно взглянул на меня и протянул:
- Зато я знаю.
- Ты?!
Для меня почему-то очень удивительным было то, что мужчина может разбираться в моде.
- Да.
- И как же?
- О, - он усмехнулся. – Мне кажется, нижнюю юбку стоит сменить на брюки.
Я уставилась на Дамиано, как на сумасшедшего. Штаны под платьем? Да ведь никто не согласится такое надевать! Но мужчина выглядел достаточно уверенно, это я упорно терялась в догадках, как ему вообще могла прийти в голову столь странная идея. Складывалось такое впечатление, словно он не видит ни малейших препятствий для осуществления этого замысла.
- Но ведь это… Не знаю, - с сомнением протянула я. – Это, можно сказать, неприлично!
- Неприлично? – поразился Дамиано. – Но почему? Разве у вас женщины не носят брюки? Ой… я немного не подумал…
Я нахмурилась. Нет, женщины брюки носили, но очень редко. Простолюдинки обычно обходились неширокими длинными юбками, изредка подрезали их до середины лодыжек, чтобы не мешало в ходьбе. Девушки же высокого сословия надевали обтягивающие штаны, когда им надо было кататься верхом на лошади.
Исключение составляли только одаренные девушки, изначально воспитываемые не так, как остальные. Обладательницы магического дара могли позволить себе многое; зачастую наряжались они в кожаные обтягивающие штаны и блузы с жилетами, такая себе униформа колдуний, причем как молодых, так и уже довольно пожилых.
Я видела несколько волшебниц в своей жизни, и все они были достаточно сильны, чтобы их бояться. Но их внешний вид чудился мне вызовом, таким себе жестом привлечения внимания, возможно, не совсем осознанным.
- Носят, - промолвила наконец-то я. – Носят, но… Это обычно ведьмы.
- А разве ведьмы не ходят на балы и не хотят быть красивыми? – уточнил Дамиано.
Наверное, выражение моего лица стало и вовсе больше похожим на каменную маску. Мужчина озвучивал вопросы, которые прежде даже не приходили мне в голову.
Но ведь и правда, ведьмы – такие же женщины, как и все остальные, и многим из них действительно хотелось выглядеть не так… стандартно. Стандартно для их профессии, разумеется. Но ни одна ведьма, насколько я знала, не согласилась бы слиться с толпой и превратиться в одну из обыкновенных девиц в пышном платье, что пляшут на балу со всякими герцогами да графами.