Шпага гроссмейстера

Резко хлопнула дверь, и в комнату вошел Джарэт, как всегда одетый в узкий черный плащ, к его поясу была пристегнута короткая серебряная шпага, а голову венчала высокая корона, сплошь усыпанная мелкими голубоватыми алмазами. Король Местальгора поздоровался за руку с несколькими дворянами и магами, кивнул остальным и уселся на краешек письменного стола. Меня он явно не замечал.

– Господа! – начал он.

Тут дверь снова распахнулась, и в комнату вошел высокий русоволосый Человек в кожаных брюках и куртке, украшенной по швам яркой бахромой.

Прищурившись, он окинул кабинет быстрым взглядом и улыбнулся.

– Как вы сюда попали? – невозмутимо поинтересовался Джарэт.

– Какая разница… – с отсутствующим выражением лица произнес вошедший.

– Вас должны были задержать.

– Да они и не пытались. – Он повернулся к моему углу – Это ты, Рагнар? Я тебя толком не разглядел.

Я встал с кресла.

– Здравствуй, Клинт! – сказал я, судорожно соображая, какую игру затеял здесь этот ненормальный.

– Насколько я понимаю, Рагнар, раз я тебе понадобился, то здесь происходит нечто важное?

– Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, – перебил его Джарэт, – но, по-моему, я должен вас убить. Эй, взять их!

– Это вы мне? – Клинт обернулся к Джарэту.

– Это я о вас, – в тон ему ответил Король.

– Напрасно, будут человеческие жертвы.

– А как же, – усмехнулся местальгорец, – например, вы.

Дальнейшие события разворачивались очень быстро. Я отскочил в угол, выставив перед собой клинок и нащупывая Доску, а Клинт спокойно стоял и ждал, пока устремившиеся к нему люди не окажутся совсем близко, потом его рука дрогнула, и из нее словно выпрыгнули четыре световых зайчика. Раздался свист, хрип – и четверо офицеров упали, хватаясь за рассеченные шеи. Остальные остановились.

– Всех прочих тоже убивать? – поинтересовался Клинт у слегка растерявшегося Джарэта.

– Не знаю… – пробормотал тот, – наверное, не стоит.

– Хорошо, не буду.

Я обратился в Джарэту:

– Будьте любезны отдать нам Фигуру, и мы вас покинем.

– Эй! – неожиданно резко крикнул Джарэт. – Их же всего двое! Что вы стоите?!

В руках Клинта появилось новое приспособление, больше всего напоминавшее палку с петлей из толстой проволоки на конце. Клинт держал свое оружие опущенным и по-прежнему спокойно ждал, только светло-голубые глаза его слегка заблестели. Местальгорцы оробели, они не знали, что делать с этим почти не вооруженным Человеком, так легко убившим четверых несколько секунд назад. Наконец кто-то двинулся вперед. Рука Клинта быстро и плавно поднялась, серебристая проволока, словно атакующая змея, прыгнула вперед, оплела шею офицера, а потом рванулась обратно. Раздался отвратительный чмокающий звук, и срезанная голова упала на пол. Клиит стремительно обернулся, из его оружия еще раз выскользнула проволочная петля, и арбалет Джарэта, появившийся у того в руках, развалился пополам.

Убрав своеобразное оружие во внутренний карман куртки, Клинт, не обращая внимания на местальгорских дворян, обратился к Джарэту:

– Так что имел в виду Рагнар?

– Вот это! – Джарэт медленно достал из кармана Фигуру Гроссмейстера, и тотчас же его рука метнулась к свече. Вспышка белого света на миг ослепила меня, а затем сквозь мельтешащие перед глазами блики я увидел, как Джарэт входит в неведомо откуда взявшийся на полу знак в виде искаженной руны, как поднимается рука Клинта с еще одним новым оружием… Негромкий хлопок, свист рассекаемого воздуха, и в стене напротив того места, где должна была находиться голова Джарэта, мелко дрожит метательный нож.

– Ублюдок! – выругался Клинт. – Удрал. Почему они все любят устраивать себе лишние проблемы? Ведь чик, и все… Кстати, Рагнар, что это была за статуэтка?

– Фигура Гроссмейстера.

Молчание Клинта было весьма выразительно. Исчезновение Джарэта окончательно деморализовало оставшихся в кабинете местальгорцев, и они поспешили ретироваться, мы с Клинтом мешать им не стали. Уже через несколько минут весь дворец знал о происшедшем, однако либо нас посчитали законными наследниками бежавшего монарха, либо просто боялись, но так или иначе мы беспрепятственно добрались до темницы – Джарэт держал своих пленников глубоко внизу, на самом дне лабиринта подвалов. После непродолжительной, но пылкой беседы с одним из тюремщиков тот согласился показать нам дорогу.

Не знаю уж, с какой целью были сооружены эти подвалы, но Джарэт и его предшественники не поскупились. Огромные залы с теряющимися в темноте сводами, коридоры со множеством разветвлений и тупиков, мрачные идолы, смотрящие со стен пустыми глазницами, фосфоресцирующая плесень – все это производило тягостное впечатление.

– Неужели нет более короткого пути? – не выдержал наконец Клинт. – Я не верю, будто всех пленников ведут такой дорогой.

– Обычно нет, но каков пленник, такова и камера, – съязвил тюремщик.

Вскоре мы вышли в большой зал, в стенах которого чернело с десяток отверстий. Наш проводник свернул в третий слева узкий проход. Вначале темноту разгонял лишь свет факела, но затем впереди появилось слабое зеленоватое свечение.

– Что это? – поинтересовался я у проводника.

– Не знаю, мы туда не суемся, – пробормотал тот.

– Тогда иди вперед! – приказал Клинт и вытащил из кармана руку, затянутую в какую-то странную перчатку.

Тюремщик затравленно оглянулся, и Клинт взмахнул рукой: свет факела заиграл на оттопыренных стальных когтях.

– Хорошая перчатка, – заметил я.

– Подарок Вотана, – хмыкнул Клинт и поднес руку к лицу тюремщика. – Ну, что там, говори!

– Не знаю, никто, кроме Джарэта, никогда не входил туда, к зеленому свечению.

– Гордись, ты будешь первым, – сообщил я.

– Или не будешь вообще, – уточнил Клинт, убирая и вновь выдвигая когти.

Мы прошли еще несколько сотен шагов и, миновав арку из молочно-прозрачного камня, оказались в огромном овальном зале. Открывшаяся нам панорама поражала нереальной красотой и исходящей отовсюду угрозой. Зеленоватое мерцание лилось из потолка и части задней стены, то есть, насколько я понял, зал находился под морским заливом, и солнце, пробиваясь сквозь толщу вод и прозрачный материал, освещало его этим странным светом. Посреди зала стоял огромный, покрытый странной вязью каменный обелиск, окруженный нешироким рвом, в котором по кругу двигалась какая-то бурая жидкость. Впрочем, при свете факелов она скорее казалась темно-красной. Через ров к стеле вел каменный мост в виде сказочного зверя, глаза которого также отсвечивали красным…

В прозрачных стенах зала было выдолблено несколько камер, в некоторых из них лежали лишь скелеты или полуразложившиеся трупы, но в других пленники еще жили и, припав к прозрачным дверям своих узилищ, следили за нами обезумевшими глазами… Мы с Клинтом двинулись вдоль стен в поисках Лауры. Прозрачный камень вызывал у меня отвращение, я все ускорял и ускорял шаг, и вот… Хочу открыть дверь, как вдруг дрожащие красноватые линии окутали замок… Страх… Это опять предчувствие? Крик Клинта. Я обернулся: вязь на обелиске зашевелилась, превращаясь в замысловатый рисунок, а от самого камня по всему залу начал растекаться густой темно-фиолетовый туман, в котором очертания предметов искажались и начинали таять. Раздался скрежещущий звук, из тумана как будто вынырнула голова зверя, сверкнула оскаленная пасть, глаза плеснули молниями… Я даже не успел испугаться – наваждение исчезло так же быстро, как возникло.

– Что это было? – севшим голосом спросил я у Клинта.

– Не знаю, – пожал плечами тот, – но мне это кое-что напомнило.

– И что, если не секрет?

– Я видел нечто похожее. Этот камень… Он стоял на черном холме, омываемом красным потоком, и с запада, где садилось солнце, надвигалась гроза… Это было, когда я проходил Оракула.

Меня, конечно, очень удивило, как фантазия Оракула могла совпасть с картиной, увиденной мной в реальности, но раздумывать было некогда.

– Как, черт возьми, нам открыть дверь? – Вопрос был скорее риторическим, однако Клинт ответил без колебаний: