Яркие краски для Бесполезной

Оглядевшись, с улыбкой осмотрел подходящую мебель. Ну что ж, вспомним прошлое. Госпожа спит, а её гаремник охраняет сон. Растянувшись на диванчике, подоткнул под голову подушку и, сделав несколько пассов рукой, отправил родным и мастеру Райгону письма. Мне нужен был совет, как действовать дальше.

Глава 32 — Планы

Мила

— Мила, ты спишь? Сколько можно спать? Солнце уже встало. Птички поют. А ты спишь. Точно спишь? Может, претворяешься? Сопишь странно. Тебя такой сюрприз ждет, а ты вставать не хочешь. Открой глазки, соня-я.

Терпела, сколько могла, но Тициана умеет своим бубнежом достать так, что подскакиваешь на кровати только, чтобы она, наконец, замолчала. Я не хотела просыпаться. Не хотела снова осознавать, что я в столице и мне надо будет сегодня идти в гости. Где будут толпы народа, опять пристанет маршал, герцог, может, еще и посол. Последнего не хотелось ни видеть, ни слышать.

Не сдержавшись, тихо застонала, и тут же мне на лоб опустилась ладонь. От неожиданности распахнула глаза и села, уткнувшись носом в мужское плечо. Щеки опалило жаром, в нос ударил пьянящий запах. Резко отсев, буркнула, натягивая на плечи одеяло.

— Что ты делаешь в моей комнате? — не обязательно было пялиться, чтобы понять, кто оказался рядом. За последние дни мое тело так реагировало только на Эйрана.

— Я разбудил тебя? — в его голосе было сожаление, и невольно покосилась на него.

— Ты не ответил на вопрос.

— После вчерашней игры, беспокойно на душе было, вот и решил вспомнить былое и составить тебе компанию.

— В прошлом ты спал на диване, а не сидел рядом на кровати.

— Уверенна?

Заметив мой испуг, Эйран засмеялся, а я, забыв обо всем на свете, просто залюбовалась.

— Ну, все, влюбилась, — довольный голос Тицианы сработал, как ушат холодной воды.

— Я проснулась, можешь идти.

— Вот как, значит, тебе не интересно, почему маршал преследует тебя?

— Ты узнал?

— Да.

— Невероятно. Рассказывай!

— Не могу, я устал, — Эйран улегся, положив голову мне на колени, а я замерла, боясь пошевелиться. Очень захотелось запустить пальцы ему в волосы, уверена, они у него мягкие. И губы…

Я толкнула парня в плечо, чуть сдвигая его с моих ног, и, откинув одеяло, вскочила.

— Я тебе не подушка!

Эйран скинул одеяло с лица. Думала, встанет или начнет возмущаться, но принц просто подвернул одеяло себе за голову и рассмеялся. Я отвернулась.

Он просто принц. Он из другой империи, завтра я уже буду дома, и он забудет обо мне. А я буду делать свои витражи, высажу лекарственные травы. У меня много дел, и принцу там нет места.

— После приема, Гордон и Тор решили увезти тебя домой. Я поеду с вами, — словно в ответ на мои мысли спокойно сказал принц.

— Что? Ты с ума сошел? Ты же посол! Тебе надо говорить о мире между империями!

— А если я не хочу. Не хочу мира с такой империей? — Эйран сел и впился в мое лицо взглядом, от чего меня опять опалило жаром, и, схватив халат, я скрылась в ванной комнате.

— Ну, точно влюбилась, — Тициана продолжала умиляться, пока я, включив холодную воду, пыталась остудить пылающие щеки.

— Что за бред ты несешь?! Я и принц несовместимы, после праздника, он налево, я направо.

— Хм, пять минут назад он сказал, что поедет с тобой в «Тихое Место». Тебе надо его за это поблагодарить.

— Чего?!

— Не «чегокай»! Приводи себя в порядок, лепи улыбку и иди с ним разговаривать. Парень спал всего пару часов. Он тебе все подробно расскажет, во что мы вляпались.

— Мы? — я посмотрела в зеркало, где, помимо моего изображения, хмурилась Тициана.

— Лучше пускай Эйран тебе все расскажет. Если будут вопросы, отвечу или дополню. Договорились?

— Хорошо. Кстати, кто меня вчера переодел?

— Гордон, а что? Мечтаешь, чтобы это сделал Эйран?

— Тициана, прекрати! Я из-за тебя стала воображать то, чего нет!

— Это что, например?

— Не важно. Но прошу, перестань. Эти фразочки: «ой, какой мужчина», «ты влюбилась». Раздражает!

— Почему? Потому что это правда, и ты не хочешь этого признавать?

— Тиа, прошу. Мне и так нелегко, не усложняй еще и этим. Что бы я не испытывала к Эйрану, между нами стоит слишком многое, чтобы надеяться на отношения.

— По мне, кроме твоей глупости, между вами ничего не стоит, но дело твое. Постараюсь такого больше не говорить. Но выслушать тебе его все же придется. Он многое узнал.

— Если знаешь, что он узнал, может, тогда ты и расскажешь?

— Ты его так боишься? — я промолчала, надевая халат, потуже затянула пояс, — Ты боишься не его, — догадалась Тиа, — ты боишься своих чувств.

— Хватит, ты будешь рассказывать?

— Чтобы получилось, как с Бейлизом? Нет. Сначала принц, потом я дополню его рассказ. И, Мила, не руби с горяча. Обдумай сначала его предложения, потом принимай решения.

Решения. Наверное, для меня это самое сложное. Я все время боюсь ошибиться, но Тиа права. Я не буду торопиться с ответом. Сейчас я не одна. У меня есть Гордон, Лорвуд, Шаир, я найду, с кем посоветоваться и принять решение. Так что смелее, надо, в конце концов, узнать, что надо от меня маршалу. Надеюсь, не наследника, с остальным можно разобраться.

Эйран

Несмотря на то, что мало спал, чувствовал себя бодрым. Проснулся с рассветом, перечитал ответы от дяди и Райгона. Брат сообщил, что верит в меня и поддержит во всем. Отец тоже поддержал. Райгон попросил не втягивать во все это Милу, и я был с ним согласен, тем более предложение дяди, как никогда, оказалось вовремя.

Нестрашно объявить холод на границах нашей империи. Страшно позволить таким, как маршал и император, использовать таких, как Мила. Я не оставлю ее здесь, не позволю Мариусу, называть ее своей подданной.

Сам не заметил, как пересел с дивана на кровать. Девушка чуть хмурилась во сне и тихо застонала. Хотел ее успокоить, но в результате разбудил. Мила была явно недовольна моей близостью, а мне, наоборот, захотелось быть как можно ближе. Дурачился, подкалывал ее, а она то бледнела, то краснела, в результате вообще схватила свой халат и убежала в ванную.

Надо быть сдержанней, но как? Чувствуешь ее рядом, и в груди все крутит, хочется прикоснуться к ней. Стереть печаль и тревоги с ее лица. Вот только она словно боится всего этого. Боится заботы, защиты…

Дверь в ванную открылась, и Мила вышла. Расчесанная, умытая, с легким румянцем на щеках. Такая нежная.

— Ты хотел поговорить насчет маршала, — заметила она.

— И о нем тоже, — кивнул я, поднимаясь с кровати. — Расскажу сначала о Гориславе и его подарке.

— Я не хочу о нем слышать!

— Мила, перестань. Ты знаешь только одну сторону этой истории, я расскажу, почему заперли хозяйку кольца.

— Разве могут быть весомые причины для этого?

— Угроза её жизни — весомая причина? Если бы ворота открыли, она бы умерла.

— Она в любом случае умерла.

— И эта трагедия до сих пор заставляет людей Солдара носить по ней траур.

— Что? Их темные одежды — это траур?

— Да. Ну так, как? Рассказывать?

Мила только кивнула, прошла к диванчику и села на самый край. Не стал ее больше провоцировать и уселся на подоконник. Рассказывая историю императрицы Солдара, и как на нее стали охотиться обернувшиеся, наблюдал за эмоциями Милы. Мне не хотелось ее пугать, но и скрывать правду тоже было нельзя. Опыт Солдара явно показывал, что незнание ситуации только ухудшает дело. Мила может быть и испугается, но найдет в себе силы справиться со всем, а я помогу.

В результате рассказал ей про все. Про магию роста, про обернувшихся, про маршала, что хочет сделать её приманкой для их отлова. Не стал утаивать правду про вчерашнюю игру, и что за рабы поселились у нее в доме. Сначала хотел промолчать, что Тэо сын Гордона, но управляющий не собирался этого скрывать, и я решил рассказать и про него.

— То, что сейчас назревает в Илиндоре, слишком тревожно, Мила. Не хочу, чтобы ты или твои люди пострадали.