Князь Никто

— Подсветить это я смогу, — сказал я, неожиданно почувствовав укол ревности или что-то вроде. Надо же, Анастасия так искренне восхищается ворчливым Вилимом, а ведь я всего-то на полдня их одних оставил.

Поймав себя на этой мысли, я смутился. Как-то глупо так думать. Разве было бы лучше прийти вчера вечером в усадьбу и застать их разругавшимися вдрызг и сидящими на разных этажах?

— Что-то не так? — девушка посмотрела на меня широко открытыми глазами.

— А? — я тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли. — Почему ты так решила? Все отлично!

Белые ночи — не очень хорошее время для засады. Сумерки настолько прозрачные, что даже самые глухие подворотни не делают непроглядно темными. Надежда была только на «покров незаметности», окружающий Анастасию.

Я устроился на гранитных ступеньках набережной Екатерининского канала, на голове у меня красовалась серая кепка, похожая на ту, которую почти все время носила Анастасия, когда выходила на улицу. Но сейчас она переоделась из своего рабочего комбинезона в старомодное темное платье. Похоже, когда-то оно служило нарядом горничной в усадьбе Демидовых. Перед выходом она распустила косу, расчесала гребнем свои огненно-рыжие волосы. А потом, критически посмотрев на себя в зеркало, немного растрепала. Чтобы смотреться еще более трогательно.

В отличие от меня, она не собиралась сидеть на месте. Она прогуливалась то по Конному переулку, то вдоль Екатерининского канала. Мы же не знали, откуда появится князь. И придет ли он вообще.

Прохожих с каждой минутой становилось все меньше, зато шум с Сенной площади нарастал. Ежевечерняя гульба привычно набирала обороты.

Черный фургон медленно проехал вдоль канала и остановился у соседнего дома. Из него вышел человек, закутанный до глаз в плащ, открыл заднюю дверь будки и принялся с чем-то там возиться.

Трое бродяг, невпопад распевая похабные куплеты и демонстративно размахивая наполовину пустыми бутылками приземлились прямо на поребрике набережной так, что теперь их спины частично скрывали от меня дом.

Влюбленная парочка остановилась на мосту и слилась в жарком объятии. Надо же, нашли место… Хотя может это вовсе даже не влюбленные?

Хоп.

Человек в плаще отлип от своего фургона, но дверцы остались открытыми. А сам он расслабленно облокотился на перила набережной и закурил. Свет фонаря косо упал на его лицо.

Волынин.

На пламенеющую рыжей гривой Анастасию никто не обращал внимания. Она остановилась прямо на середине перекрестка и как будто напряглась, вглядываясь в сторону Сенной площади. А потом резко ускорила шаги и бросилась в ту сторону. Кому именно, мне видно не было. Но раз она начала действовать, значит там были князь с аптекарем.

Пьяные бродяги залились громким гоготом, один из них пустился в пляс, отхлопывая ритм по головам своих собутыльников. Проклятье. Из-за них мне совершенно ничего не видно и не слышно! Мое убежище было идеальным до того момента, как появились эти трое. Причем двое из них подозрительно похожи на тех, которые сидели на пороге дома вчера вечером.

Я поднялся по ступеням, чтобы увидеть, наконец, что происходит в Конном переулке.

— Ты не смеешь вот так со мной поступать! — взвизгнула Анастасия и залепила князю Вяземскому звонкую пощечину. Ударила настолько сильно, что шляпа слетела с его головы, и я снова увидел эту его полумаску, скрывающую лицо.

Вроде бы, она собиралась говорить что-то совсем другое… Что-то про бедную девушку, на которую напали-ограбили, и теперь ей немедленно нужна помощь…

— А ты заткнись, старый осел! — она топнула ногой, уперла руки в бока и снизу вверх, но весьма высокомерно посмотрела на аптекаря.

Что именно он ей ответил, мне было не слышно, как раз в этот момент трое бродяг взвыли припев.

— Ты не можешь вот так меня бросить! — голос Анастасии стал рыдающим. Она порывисто бросилась на грудь Вяземского.

— Что вы себе позволяете, барышня?! — возмутился аптекарь. — Да вы хоть знаете, кто перед вами?!

Вдруг Вяземский, который сначала пытался оттолкнуть девушку, замер и склонил голову, будто прислушиваясь. Анастасия, всхлипывая, прижалась к нему еще крепче.

А я смог наконец разглядеть третьего мужчину, который молчаливо стоял по другую руку от князя. Высокий и тощий, на голове — французский беретик, на шее — длинный шарф. Веласкес.

Ну что ж, все в сборе.

— Родная, ты все не так поняла… — голос Вяземского нервно подрагивал. — Я клянусь тебе, что между мной и Анной ничего не было, это просто сплетни…

— Правда? — Анастасия слегка отстранилась от князя. — Я так боялась, так боялась… Твои дела могут подождать еще несколько минут, чтобы ты проводил меня до дома?

— Господа… — Вяземский поднял с брусчатки свою шляпу. — Прошу прощения за задержку, но мой долг как мужчины и дворянина…

В этот момент трое бродяг поднялись с поребрика. Обнялись тесной кучей и, шатаясь, направились в сторону Сенной площади, громко рассуждая о коварстве пойла, имеющего обыкновение заканчиваться в самый неподходящий момент. Парочка на мосту уже больше не обнималась. Девушка куталась в плащ, который подозрительно топорщился спереди, будто она прятала под ним что-то продолговатое. Волынин бросил окурок в канал и неспешно вернулся за руль.

— Бежим! — взвизгнула Анастасия.

Глава 27. Кое-что о правилах поведения в непредвиденных ситуациях

Обнявшаяся троица бродяг распалась. Со звоном разбились об мостовую отброшенные бутылки. От пьяной разудалой неуклюжести не осталось и следа. Один бродяга бросился наперерез Анастасии и Вяземскому, отрезая им путь к мостику.

Впрочем, мостик и так был перекрыт — в руках у «влюбленного» внезапно появилась короткая дубинка, а из-под полы плаща девушки высунулся раструб странного оружия. Я бы может даже и внимания не обратил, но по бронзовой поверхности выпирающего из-под плаща конуса заплясали бледно-зеленые магические искры.

Анастасия резко изменила направление и побежала в противоположную от меня сторону, к стоящему с открытой будкой фургону. Оружие в руках девушки на мосту ослепительно засияло и выплюнуло в сторону князя клубок светящихся нитей. В полете этот ком развернулся в что-то похожее на паутину.

Анастасия толкнула князя, они не удержали равновесие и кубарем покатились по набережной. Но этот неуклюжий маневр неожиданно возымел успех — зеленая паутина пролетела мимо и рассыпалась на медленно гаснущие искры.

Тем временем бродяги поскидывали свое тряпье, оставшись в черных облегающих нарядах. Один из них повернул лицо в мою сторону. Глаза сверкнули фосфоресцирующим блеском. Что за ерунда? Это вообще кто такие?

Анастасия вскочила и попыталась поднять князя, но тот уже вроде перестал выглядеть растерянным и вспомнил, что он все-таки дворянин. Облокотившись на левую руку, он быстрым жестом вызвал над правой знак «ферт», выкрикнул несколько слов, и под ноги преследователям метнулась клубящаяся волна «кавказского прилива». Не самый лучший выбор заклинания, но на какое-то время оно преследователей задержит.

Густо-серый туман окутал ноги троих бывших бродяг, теперь каждый шаг давался им с трудом, как будто они шли по вязкому болоту. Вяземский вскочил, и они с Анастасией припустили вдоль набережной.

— За ними, идиоты! — из фургона выскочил взбешенный Волынин, размахнулся и что-то швырнул в спину убегающему князю. Тот дернулся, споткнулся и чуть не упал. Анастасия резво подставила плечо, так что шаг они почти не замедлили.

Буммм! От низкого раскатистого звука у меня заложило уши и потемнело в глазах. Это что еще такое? Откуда?

Очень медленно, будто кто-то остановил время, мостик через канал вспучился, девушку с почти набравшим новый заряд оружием отшвырнуло к стене заброшенного дома. Ее мнимого возлюбленного, скрыло дымом, щепками и гранитной крошкой. Он оказался в самом эпицентре.

Ударом об мостовую меня и почти оглушило, и привело в сознание одновременно. Все произошло так быстро, что я даже не успел понять, что упал. Ощущение было такое, будто набережная вздыбилась и со всего маху ударила меня по спине, а в лицо швырнули горсть раскаленного песка.