Счастливое число Кошкиной

— Так, — протянул отец. — Дай мне секундочку, я что-то потерял нить…

— Освежу. У Гели на носу экзамен в школе барменов. Мы с ней приехали за Лукой, потому что он пообещал ей быть подопытным кроликом. Сейчас он выйдет из душа, и мы поедем домой готовиться к экзамену. Ты позвонил по поводу ссылки на объявление о продаже "Starlet". Спасибо, кстати, я завтра обязательно позвоню, — произнес я и хлопнул себя раскрытой ладонью по лицу, когда из динамика раздался уже переполошенный и взволнованный вопрос мамы:

— Сына, у тебя температура?

— Нет. Я здоров, как бык, мам.

— Ничего не понимаю… А… А как же "Starlet"?

— Ма, я же сказал папе, что позвоню, но не сейчас, — произнес я, стараясь не выдать растущее раздражение. — Если хотите, я могу позвонить прямо сейчас, но вы время видели? Ау, родители? У вас самих все в порядке?

— Я не поняла? — выдохнула мама и охнула, услышав папино:

— Та террористка. Других объяснений у меня нет.

Он снова взял трубку, покашлял и, будто подбирая слова, поинтересовался:

— Сын, а как ты смотришь на то, чтобы нас познакомить?

— Сейчас!?

— Ну, не прямо сейчас. Нам с мамой, как минимум, нужно одеться и приехать.

— Пап, ты прикалываешься или всерьез? — рассмеялся я. Глянул на возюкающуюся с котятами Кошку и хлопнул себя по лбу, не веря своим ушам.

— Ну… Если мы вам не помешаем, то почему бы и нет. Тем более, ты сам сказал, что спать в ближайшее время вы не собираетесь.

— Пап… — снова посмотрев на Гелю, улыбнулся и кивнул своим мыслям. — Пап, мне тут пришла в голову одна шикарная идея. Вы как на счёт того, чтобы немножко выпить? С собой брать ничего не надо, у нас все есть. И на счёт закуски не переживайте — Геля наготовила столько, что Люк при всем желании не осилит. Пропустим по паре бокальчиков, а я вас познакомлю с Гелей. А?

— Выезжаем! — синхронно ответили родители, и в трубке зазвучали короткие гудки, а я подошел к Кошке и расплылся в улыбке:

— Гель, кажется, я нашел тебе ещё двух подопытных.

— Круть! — взвизгнула она, повисая у меня на шее. — А они что пьют?

— М-м-м… — я нахмурился, вспоминая предпочтения родителей в алкоголе, и пожал плечами: — Под настроение.

— Ага, — кивнула Геля, потерла ладони и сложила их в молитвенном жесте, закатывая глаза. — Пожалуйста, пусть они придумают что-нибудь позаковыристее!

— Поверь, эти придумают. Обязательно придумают, — рассмеялся я, представляя, что сейчас творится у родителей дома.

К моменту, когда на пороге появились мои родители с Гумпертом в переноске, двумя бутылками вина и тортиком, Люк уже перестал сопротивляться и отбрыкиваться. Обречённо смотря на стройные ряды бутылок, занявшие все свободное место на столешнице от раковины до холодильника, он потянулся к тарелке с нарезкой и тяжело вздохнул, озвучивая новый запрос без какой-либо конкретики:

— Что-нибудь отратительное на вид и позабористее. Желательно, на раз выключающее.

— Лукашик, обойдешься! — помотала головой Кошка. Постучала ноготком по губе и улыбнулась: — Ой! "Обезьяньи мозги"! Совунчик, они же подойдут?

— Очень, — кивнул я, поднимаясь, чтобы открыть дверь, и посмеиваясь над другом.

— Да твою ж мать, — простонал Лука, роняя голову на ладони. — Когда все это закончится? Какие ещё мозги? Вы свои включите или нет?

— Лукашик, я тебе обещаю, сдам экзамен и больше не буду над тобой издеваться, — пообещала Геля, наливая в шот перемешанную с лимонным соком водку.

— Не верю! Этот… — ткнув в меня пальцем, Люк с надеждой посмотрел на входную дверь и моих родителей, ущипнул себя за руку и нервно хохотнул, подскакивая с табурета: — Ким Яковлевич! Ну хоть вы ему скажите! Я уже не могу пить! — глянул на мою маму и показал на застывшую с коктейлем в руке Гелю, — Любовь Витальевна, спасите меня от этой садистки!

— Садистка!? — хмыкнул папа, окидывая Кошку взглядом. Улыбнулся и кивнул: — Разберемся. Но после знакомства. Ким Яковлевич Совушкин.

— Здрасьте, — еле слышно выдохнула Геля, переводя на меня ошалевший взгляд.

— Папа, — показал я на отца, — и мама. Любовь Витальевна.

— Здрасьте, — снова повторила Кошка. — Очень приятно.

— Взаимно, — кивнул папа, выпустив Гумперта, к которому тут же полезла Текла. — Если можно, мне бы что-нибудь лёгкое для начала, а Любушке можно и посерьёзнее. Так сказать, с места и в карьер.

— А… я… Совунчик?

Геля растерянно покосилась на меня и, икнув, осела на диванчик, когда мама без лишних прелюдий уточнила может ли она попробовать приготовленный для Люка коктейль. Кивнула, передавая ей шот, и судорожно оттянула ниже край своей футболки, услышав одобрительное:

— Если бы у меня были такие ноги, Кимушка, ты бы меня ни на шаг от себя не отпустил.

— Геля занимается скалолазанием, — решил уточнить я.

— Так и запишем, — рассмеялся папа. — Садистка, террористка и альпинистка. Чем не тост?

POV. Геля.

Более нелепый вариант знакомства с родителями Совунчика сложно было представить. Я, в какой-то вытянутой футболке и шортах, на кухне куча бутылок со спиртным, по квартире носятся кошка с собакой, играющие в догонялки, и единственное адекватное во всем этом кошмаре — два салатика и тарелка нарезки на столе. Про ополовиненый Лукашиком и Совунчиком противень с мясом по-французски я вспомнила, когда увидела его в руках Дениса.

— Пап, мам? — предложил он, а я икнула и покосилась на предвкушающе потирающего ладони Кима Яковлевича:

— Мне два! Любушка? — поинтересовался он, поворачиваясь к супруге, и я икнула второй раз, услышав:

— Обязательно!

— Геля замечательно готовит, — улыбнулся Совунчик, перекладывая мясо на тарелки и рассмеялся на замечание матери:

— То-то, смотрю, перестал совершать набеги на наш холодильник.

Любовь Витальевна отрезала небольшой кусочек, отправила его себе в рот, и я икнула в третий раз.

— Кимушка, оно великолепно. Как бы прискорбно не звучало, но, кажется, мы потеряли сына. Геленька, — глянула на меня женщина и то ли в шутку, то ли всерьез произнесла: — Этим мясом вы покорили сразу троих Совушкиных.

— И меня, — добавил Лукашик.

Правда почему-то поперхнулся от прозвучавшего:

— Опоздал, — произнесенного обоими родителями Совунчика едва ли не одновременно.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, а после перевели взгляды на сына и меня, очутившуюся у него на коленях и икнувшую гораздо громче от прикосновения губ к шее.

— Денис, — с укоризной покачала головой Любовь Витальевна. — Не смущай девочку. Ей и без тебя неловко.

— Ма, у меня острая нехватка этой смущающейся девочки, — обняв меня под грудью, Совунчик снова коснулся губами моей шеи и спросил: — Как думаешь, это лечится?

— Все, я домой, — подскочил Лукашик. — Ким Яковлевич, Любовь Витальевна, был рад встретиться, — посмотрел на нас с Совунчиком и покачал головой: — Две сволочи.

— С учётом того, что ты в отца, — будто и не заметив прилетевшее в наш адрес, Любовь Витальевна помахала ладонью Луке и вздохнула: — Хроническое и так не лечится, а тебя ещё и мясом кормят.

— А Совунчику что ли нельзя? — встрепенулась я. Развернулась лицом к Денису и треснула его по затылку: — Ты охренел о таком молчать!? Я тебя сколько мясом кормила!? Ты тормоз!?

— Да можно мне все! — выпалил он, поймав мои руки и прижав меня к себе так, что я не смогла даже рыпнуться. — Кошка! Завязывай!

— Иди в задницу! — прошипела ему в ответ и покраснела от негромкого смеха Совушкиных.

— И он ещё спрашивает лечится или нет, — покачала головой Любовь Витальевна. Тронула мужа за плечо и показала ему взглядом на дверь. — Кимушка.

— Денис, не забудь позвонить про "Starlet", — поднимаясь из-за стола, произнес Ким Яковлевич.

— Пап, все завтра, после экзамена Кошки, — ответил Совунчик, неохотно ссадил меня с колен и пошел провожать родителей

А я икнула на всю квартиру, услышав не предназначавшееся для моих ушей: