Счастливое число Кошкиной

— Что? — спросила и сама же ответила. — Так-то я не хочу, чтобы ты меня к кому-то ревновал! И я знаю от кого этот котовник! — выплюнула название цветов.

— И от кого же? — поинтересовался Совунчик.

— От Таракана, от кого ещё! Сволочь! Ещё и написал: "Извини, не удержался." Ненавижу! — выпалила в сердцах. — Знала бы, что розы от вас…

— Нет, ну если от Таракана…

Удерживающая мою руку ладонь исчезла. Я с садистской улыбкой грохнула букеты в ведро, завершая начатое, и погрозила курьеру кулаком:

— Лучше не приезжай больше, а этому Таракану передай, что мне его цветочки не понравились! Вот!

— Я… — начал было парень, ища взглядом путь для отступления. — Извините, — выдохнул и поскакал, пришпаренный моим улюлюканьем и негромкой усмешкой Совунчика.

— Странно, — хмыкнул он, — вроде котовник. Вроде кошачий. Странно, — пожал плечами, не внося никакой ясности, и приветливо поздоровался с парой девушек. — О-о-о! Какие люди! Немцева, тебя как Ковалева в клуб вытащить умудрилась?

Я скосила глаза на контрастную пару блондинка-брюнетка, где первая была идеалом эротический фантазий любого мужчины, а вторая той самой оттеняющей эту красоту подружкой, и принялась искать что-нибудь потяжелее на случай, если хоть одна начнет строить глазки моему Совунчику.

Сама заявила, что не хочу, чтобы меня к кому-то ревновали, и сама же приревновала до зубовного скрежета и сжатой в ладони рукоятки молотка для колки льда.

"Прибью! Только попробуйте позаигрывать… только попробуйте, сучки." — прошипела мысленно, не отрывая взгляда от весело болтающих с моим Совунчиком, и очень "приветливо" улыбнулась блондочке, дернувшейся от моей улыбки, как от огня.

"Он мой!" — припечатала взглядом белобрысую конкурентку и выдохнула, когда она, прихватив подругу и коктейли, решила сдриснуть и не проверять чем может закончиться продолжение заигрываний. А через час снова потянулась к молотку, решив что будет проще грохнуть курьера, чем втемяшить ему простую истину: "Не надо бесить Кошкину!"

44. Сюрпризы. POV. Денис

Мне было больно смотреть на отправленные в мусорку букеты, только эта вспышка справедливости по отношению к цветам “от Таракана” и рядом не стояла с тем, чем могла и гарантированно нацелилась наградить курьера закипевшая с пол пинка Кошка. Ее пальцы нащупали и сжали рукоятку молотка, а на губах заиграла такая кровожадная улыбка, что захотелось заорать, предупреждая парня валить побыстрее и подальше, наплевав на остатки перенесенного заказа. Сюрприз с самого начала пошел не в ту степь, дальше поломился в глухомань Тмутаракани и выруливать в правильное направление не собирался.

Я опустил заказанные коктейли на стойку, бросил “за счет заведения” и едва успел перехватить взметнувшуюся вверх ладонь.

— Тихо-тихо! Отдай мне эту штукенцию, — максимально спокойно произнес я, обняв и тем самым обездвижив Гелю. — Зачем тебе эта фиговина? Давай я ее заберу? — медленно и очень аккуратно потянул из ее пальцев молоток, продолжая шептать на ухо первые приходящие на ум успокаивающие слова. — Ш-ш-ш, моя маленькая. Сейчас мы дождемся Вовчика и поедем домой. Купим тортик по пути. Хочешь тортик?

Увидев появление уже в моих руках молотка, курьер с последними букетиками котовника в руках быстро сообразил кому предназначалась такая “теплая” встреча, отшатнулся назад, белея и прижимая к себе цветы.

— С клубникой, — кивнула Кошка.

— Найдем с клубникой, — пообещал и взглядом показал парню на край стойки. — Сейчас я тебя отпущу, быстренько поставлю роспись в планшете и мы поедем домой. Хочешь домой? Там ведь будет тортик с клубникой, девичник…

— И свечки?

— Обязательно купим и задуешь. Что ты хочешь задуть? Я могу их поставить как всегда, сердечком, квадратиком…

Меля подобную ересь и отвлекая внимание на себя, я чиркнул роспись в планшете, кивком поблагодарил парня и пулей метнулся обратно — судя по вновь появившейся улыбочке, Кошка потянулась к блендеру с целью взбить содержимое невиновного парня в равномерное пюре.

— Тихо-тихо-тихо! — зашептал я, обнимая и заслоняя собой траекторию полета колюще-режущего. — А мы знаешь что забыли?

— Что?

— Бантик!

— Какой? — Кошка все же перевела взгляд на меня и повторила вопрос. — Какой бантик?

— На коробке, — ответил я. — Ты же его так и не развязала. — Не разжимая объятий, дотянулся до своего подарка и протянул его Геле. — Поздравляю с днём рождения, Кошка.

Я одновременно ненавижу Вовчика и радуюсь тому, что он пришел пораньше. Делаю шаг в сторону, пропуская его за собой, а сам не отрываясь смотрю за тем, как Кошка треплет мне и себе нервы. Я бы давно сдвинул уже развязанную ленточку и сорвал подарочную упаковку, но нет. Геля аккуратно снимает ленту, убирает ее в задний карман джинс и ноготком подцепляет край бумаги, а меня поколачивает от волнения и сомнений — понравится или нет мой подарок.

Я хочу, чтобы понравился, и в то же время начинаю придумывать объяснения зачем и почему выбрал именно его. Правда все они глупые и сводятся к тому, что "увидел и подумал о тебе".

Под первым слоем бумаги оказывается второй, под ним третий. Я сам попросил девушку упаковать небольшую коробочку в разные по рисунку обертки — не смог выбрать ту, которая понравится больше Геле. Сверху простая и нежно розовая, под ней белоснежная с черными силуэтами кошки, последняя — следы кошачьих лапок. Почему-то именно на ней Кошка начала хлюпать носом и замотала головой. Почему-то именно ее аккуратно сложила и убрала в карман к ленточке перед тем как потянуть вверх крышку. Так медленно, что я почувствовал и успел подумать, что вместе с крышкой она тянет и мои нервы. До звона, до панического "блядь!" и стиснутых зубов. И уже нет сомнений кто волнуется больше. Это я. Стою, проклинаю себя за порыв, за то, что увидел на бархатной подложке браслет с крупными бусинами-шармами и уже не стал искать ничего другого. Ещё и эти бусины выбирал, примеряя на Кошку, ища в каждой отголосок, что-то общее с той девчонкой, которую сперва увидел в клубе, а вечером едва не вытолкал в халате из квартиры.

— Этот первый, — севшим голосом показываю на мешочек со спрятанным в него браслетом и словно обухом по голове:

— А у тебя трясутся пальцы, Совунчик.

Шмыгнув носом, Геля заглядывает мне в глаза — ее блестят от слез, — разворачивает мою ладонь и переворачивает над ней мешочек. Сперва с браслетом, а потом и с бусинами.

— Совунчичек…

И снова шмыганье. Крупные слезы по щекам, а я не могу понять понравилось или нет. Все время пока Кошка перебирает бусины и надевает их на браслет, она то плачет, то срывается в смех. Первой идёт плоская с оттиском лапки, дальше четырехлистный клевер, бусина-кошка, а за ней сердечко, дальше сова, снова сердечко и кошка — я не смог выбрать какие ей понравятся больше, а Геля нацепила все. Последний шарм с рисунком котовника. Он и подсказал мне какие цветы заказать.

— Застегни, пожалуйста, Совунчик.

— Мне сказали, что можно докупить другие шармы и менять их, — голос срывается от волнения, а пальцы не слушаются и лишь с третьей попытки удается застегнуть замочек.

— Ты дурак, Совунчик. Какой же ты у меня дурак, — шепчут, касаясь моих, солоноватые губы. — Люблюнькаю тебя, Совунчик. Люблюнькаю! Фыр-р-р-р-р…

Кажется, это похоже на выстрел. Только он не смертельный, а наоборот. Сперва отдается вибрирующим "р" на губах и потом по венам и нервам бьёт в сердце. Всегда попадает и никогда не промахивается. Словно выпущенная пуля снайпера, который выстрел за выстрелом кладет ее исключительно в центр мишени. Только мишень не разрывает после выстрела. На ней не остаётся даже отверстия. По ней волной разливается тепло. Во все стороны сразу. И я зажмуриваюсь от нее, чувствую как встают дыбом волосы на загривке и шепчу:

— Фыркни ещё раз, Кошка.

— Фыр-р-р-р-р…

Я снова растворяюсь и тону в новом и таком приятном, невероятном по ощущениям: