Страница 35 из 45
Наверное, я даже чашку удержала по инерции, настолько ошеломили эти слова. Может, мого наглого рыжего псионика где-то подменили, а я не заметила?
В этот момент мою ладонь ухватили и бережно, почти нежно поднесли к губам, целуя запястье. Как трепетную деву в дрожь бросило.
Зачем он это делает? Хочет убедить, что заботится? Приручить? Успокоить?
— Постарайтесь ответить на те вопросы, которые я задам. Я не выпытываю государственных тайн, — выдернула руку, отодвинувшись.
Глупо лгать себе самой — его исчезновение причинило боль. За короткое время я к нему… привыкла? Привязалась?
— Думаю, ты можешь рассказать Иори то, что она хочет знать. От этого не будет вреда, — вкрадчивый голос императора прозвучал почти внезапно, заставляя дернуться и оглянуться.
Оба ар-ани подошли к нам. Сидеть, когда стоят они, было в высшей степени неловко, и я уже собралась подскочить, но Таиррат сделал запрещающий жест.
— Сидите. Мы не на приеме.
И сел сам… прямо на пол, привалившись к креслу.
Император оперся о подоконник, задумчиво постукивая по нему когтями.
Они всем видом показывали, что уходить никуда не собираются. Что ж, в чем-то это даже кстати. Оставаться с Каэртаном наедине не хотелось.
— Ваше величество…
— Можешь называть меня “ар Руаррат” или “мой император”. Обойдемся без величеств, — низкий голос ар-ани прозвучал устало.
— Мы не боги, а величие — вещь относительная, — по-змеиному усмехнулся Таиррат.
— Мой император, ар Таиррат, — я все-таки встала, низко поклонившись и прижав ладони к груди, — я кланяюсь не потому, что вы мой император, а потому, что благодарна вам. Я знаю, что вам нужна моя сила, но вы уже дали мне куда больше, — я вскинула голову, посмотрев прямо в лицо замершему древнему, — но, пусть это и будет наглостью с моей стороны, — задохнулась, комкая пальцами ткань брюк, — я прошу вас о помощи… Снова. Не для себя…
От присутствия Таиррата шло ровное, успокаивающее тепло. Он сделал ко мне несколько шагов, не сводя внимательного, проникающего под кожу взгляда. Присутствие императора ощущалось эхом клятвы — в нем не было раздражения, только легкое любопытство и приязнь.
— О чем ты хочешь попросить, звездочка? — Таиррат замер рядом, почти касаясь меня, но это не смущало — придавало уверенности.
— О помощи таким, как я, — призналась тихо, — наверное, я не должна была говорить это сразу, — вскинула голову, — ведь я пока ничего для вас не сделала. Но и молчать — не могу.
— Каэртан? — негромкий вопрос.
Наверное, я слишком сосредоточилась на том, что должна сделать — и не заметила, что Шаэл уже замер за спиной, обнимая одной рукой за талию. Или обозначая объятие.
— Я знаю, — его голос прозвучал над самым ухом, — о чем Иори хочет попросить. И готов присоединиться к её просьбе. Не только потому, что это принесет пользу нашему делу. Потому, что то, что она мне рассказала – ужасающе бесчеловечно.
— Подойди ко мне. Не хочу тревожить сейчас тебя, юная леди.
Каэртан сделал шаг вперед, ещё один — и замер напротив Руаррата. Глаза императора вспыхнули ярким светом — и на какое-то время эти двое застыли, не отводя друг от друга глаз.
— Что они де… общаются? Передают информацию телепатически? — Я обернулась к Таиррату.
Ар-ани смотрел непривычно мягко, почти умиротворенно.
— Необычные вы существа, смертные. Даже самые отвратительные испытания не уничтожают в душе жажду творить добро… Жажду справедливости… Это завораживает.
— Так не у всех. Да и… то, что я хочу помочь, не значит, что доверяю. Я не слишком хороший человек, мой ар, но я видела, как растут такие вот дети. Как я. Словно сорняки. Ни тепла, ни заботы, ни образования. Ежедневное, ежечасное выживание. Когда дети становятся хуже зверей, сражаясь за горбушку хлеба. И такой мир — отвратителен. Так не должно быть, — я сама не осознала, в какой момент перестала бояться, говоря горячо, жестикулируя руками.
Что удивительно — древний не перебивал. Смотрел, не отводя взгляда, и слушал крайне внимательно.
— Так и не будет, — резкий голос императора заставил замереть, испытывая каплю смущения, и развернуться к владыке.
Император был зол — это было видно по клубящейся вокруг тьме, исчерченной всполохами молний.
— Люди! Только они могут настолько бездумно в погоне за наживой уничтожать себе подобных, да ещё и в таком количестве! Нет, монстры найдутся у любой из рас, но только люди способны поднять руку на детей… Тебе не нужно ничего просить, девочка, — тяжелый взгляд пригвоздил к полу, — мы займемся данной проблемой. Сначала только в тех детских домах, которые расположены на территории империи. После… думаю, раз людям плевать на своих сирот, они не расстроятся, если их… перекупят. За кредиты в банках они нам их на блюдечке поднесут, — его глаза светились злым весельем.
— Но что с ними будет здесь? — Спросила, стараясь заставить голос звучать ровно.
— А здесь для них уже будут готовы сиротские дома, которые мы отстроим за это время, — неожиданно подал голос Каэртан. Огненные волосы псионика полыхали так ярко, что хотелось зажмуриться, — полагаю, пары псиоников для контроля над каждым из домов будет достаточно, чтобы директора, учителя и няньки не вздумали мухлевать и забирать себе отданные на детей деньги. Впрочем, туда ведь не поставят людей, Руаррат?
Император на фамильярность отреагировал спокойно.
— Нет, — отчеканил зло, — туда мы поставим исключительно другие расы. Скорее всего, изийцев. Их способности весьма пригодятся при общении с подростками и детьми помладше.
Какое-то время мужчины так живо принялись обсуждать проблему, что на мгновение захотелось протереть глаза.
В моем прежнем мирке… это было просто невозможно. Никого не волновали чужие дети — и свои не слишком-то интересовали. Когда души черствеют — уже не замечаешь несправедливости вокруг. Когда становятся чернее ночи – люди сами начинают сеять зло. Положить в карман первую взятку — легко. Остановиться после — уже невозможно.
— Я рад, что изменил именно тебя, звездочка, — создатель подошел незаметно — чувство опасности на него просто не реагировало, — нам иногда полезно бывает вспомнить, что жизнь не вертится вокруг наших интриг. А вокруг ломается множество чужих судеб, — древний как-то грустно усмехнулся, добавив — но это не отменяет жестокой справедливости жизни. Выживает сильнейший, малышка. Будь ты слаба — ты бы умерла ещё в детстве, но ты себе зубами прогрызала дорогу — и стоишь сейчас здесь.
— Кем вы сделали меня? — Я старалась не смотреть на напряженную спину Шаэла. — Что именно сотворили?
— Сам пока не знаю, — вкрадчиво напел на ухо Таиррат, — вот только твои изменения хоть и вышли на финальную стадию — все ещё не закончены. Нам ещё придется увидеться… во сне или наяву — пока не знаю. Легко… не будет.
— В лаборатории будете исследовать? — Улыбка вышла кривой.
— Почти, — ответили серьезно, — но не так, как это делают псы Совета.
Сильные длинные пальцы пробежались по спине, едва заметно надавив на два появившихся нароста и вызвав тихий вскрик.
Через мгновение меня уже загораживал Каэртан, что-то шипя склонившему на бок голову создателю.
И только оглушительный резкий звук, заставляющий зажать уши, отбросил едва не сцепившихся мужчин друг от друга.
— Хватит! — Хлесткое, быстрое от императора.
— Каэртан, если Иорин жива до сих пор, то несколько изменений её уже не убьют! — Ар-ани выпрямился, вздернув подбородок.
Черты лица заледенели, и теперь никто бы не принял его за обычного инопланетника. Снова проступила эта режущую душу красота — нездешняя, бьющая под дых, заставляющая задохнуться.
— С Таиром тебе не тягаться, глупый мальчишка, — голос владыки звучал пугающе холодно, — так что приди в себя. Твое поведение удручает, мой адмирал.
Адмирал?!
Мужчина сжал зубы. На лице заходили желваки, но он сдержался, отрывисто поклонившись.