Страница 9 из 189
— У нас был наш Божественный Момент, — сказал Дариус ровно, как будто у него не было достаточно энергии, чтобы сказать это с какими-либо эмоциями.
— Кто? — выдохнул я, хотя знал, кто. Ему не нужно было произносить ее имя, но он все равно дал его мне.
— Тори, — вздохнул он, и я впервые услышал, как он называет ее иначе, чем Рокси. — Она, блядь, сказала «нет», Лэнс. — Он упал на меня, и я обхватил его руками, крепко сжимая, когда мир, казалось, снова разваливался на части. Прошлая ночь все изменила. Я думал, что почти умереть было плохо, но это…
— Черт… Дариус. — Я крепче прижал его к себе, связь между нами практически взвыла, когда его боль внезапно нахлынула на меня более остро. Я сжал челюсти, схватив его за затылок, когда сделал единственное, что мог сделать, это стоять там, пока он не найдет в себе достаточно сил, чтобы двигаться.
— Все кончено, — прохрипел он. — Все, блядь, кончено.
Я покачал головой, как будто мог предложить что-то в отрицание, но слов не было. Мой лучший друг был Несчастным. И никто в мировой истории никогда не был в состоянии пойти против Звезд, как только это решение было принято. Но в любом случае это был такой редкий выбор… Я отчетливо помню только один известный случай, когда женщина отказала своей Элизианской паре после того, как он был ответственен за убийство ее отца. Но этот выбор имел какой-то смысл, а выбор Тори — нет. Дариус, возможно, причинил ей боль, но разве она не понимала всю тяжесть такой Звездной Связи? Это преодолеет все, что угодно. Дариус провел бы остаток своей жизни, компенсируя все, что он сделал с ней, он бы присматривал за ней более яростно, чем Луна за Землей. Он бы подарил ей весь мир.
Осознавала ли она хотя бы безмерность того, от чего отказалась? Неужели она действительно была настолько упряма, что выбрала жизнь без любви? Обречена тосковать по Дариусу до конца своих дней и никогда не иметь его. Звезды сделали бы своей миссией разлучить их сейчас. Ничто не пойдет по их пути, даже если она пожалеет о своем решении. Это было невозможно. Это было совершенно жестоко. Для самой себя. С ним.
Дариус толкнул меня обратно на кровать и упал рядом со мной, крепче обхватив руками мою талию. Наша связь вспыхнула так, как никогда раньше, потому что я ничего не мог сделать, чтобы помочь ему. Это было вне моего контроля. Но я все равно был вынужден действовать, сделать что-то, чтобы все исправить, хотя я ничего не мог предложить.
К счастью, то, что он был так близко, начало ослаблять боль, и связь гудела от потребности, притягивая нас ближе, пока моя рука не запуталась в его волосах. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не поцеловать его, черт возьми, или не затащить его в душ и не успокоить его, как я успокаивал Дарси. Все было совершенно запутано.
Пошел ты, Лайонел. Пошел ты прямо в гребаную задницу за все, что ты сделал.
— Не говори, что все будет хорошо, — прорычал Дариус.
— Я не буду, — вздохнул я.
— Мне жаль, что меня не было рядом с тобой, — сказал он. — Клянусь звездами, ты мог умереть. — Его грубая челюсть задела мою, и я застонал, пытаясь отстраниться достаточно, прежде чем эта связь получит слишком большой контроль надо мной.
— Все в порядке, что тебя там де было.
— Так не должно быть. Черт возьми, Лэнс. Может ли эта ночь стать еще хуже?
— Сомневаюсь, — пробормотал я. Его кожа была обжигающе горячей, прижимаясь к моей, но я не отпустил его, даже когда из его рта повалил дым. Я был нужен ему настолько близко, что сгорел бы ради него, если бы пришлось.
— Прости, — сказал он, закрывая глаза и пытаясь обуздать своего Дракона. — Это просто чертовски больно. Что, черт возьми, мне теперь делать?
Я покачал головой, желая, чтобы у меня был ответ, но я ничего не придумал. Мы замолчали, и он прислонился лбом к моему плечу, пытаясь справиться с этой ужасной чертовой вещью, которая с ним произошла. А завтра все будут знать. Вся академия увидела бы кольца в их глазах. Это изменило бы то, как люди вели себя вокруг них. Элизианские Пары — это не то, к чему любой фейри относился легкомысленно.
— Что случилось с Кларой? — спросил Дариус, его голос был тяжелым, как будто он боялся спросить. — Это она ударила тебя ножом?
Я кивнул, когда боль пронзила мою грудь.
— Она ушла…Я не знаю, куда. Я даже не знаю, была ли это она, я уже сомневаюсь во всем. — Мое сердце начало разрываться на части. Я все еще не хотел сталкиваться с этим, но я знал, что Дариусу нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Так что связь вытолкнула слова наружу, хотя я и не был готов их озвучить. — Может быть, это была вовсе не она, просто призрак из теней.
— Она была достаточно реальной, чтобы причинить тебе боль, — прорычал он. — Черт, что, если… — Он замолчал, и я откинулся назад, чтобы получше рассмотреть выражение его лица.
— Что? — надавил Я.
— Ну, она была связана с моим отцом так же, как ты со мной. Если эта связь все еще существует, может быть… Черт, может быть, она ушла к нему.
От этой мысли у меня перехватило горло. Это была ужасная гребаная мысль. Что она все еще хранила некоторую преданность отцу Дариуса в своем сердце. Но если тени действительно поглотили то, что осталось от моей сестры, имело смысл, что ее потянуло на этот темный путь.
— Будем надеяться, что нет, — выдохнул я, гадая, что мне теперь делать. Мне нужно было найти ее, но если она была готова убить меня, я не знал, можно ли было что-то найти. Может быть, она стала просто оболочкой, наполненной тьмой. Может быть, ее лицо было просто воспоминанием, а ее слова были просто сладкой ложью, чтобы заставить нас выполнять ее приказы.
Я подумал о том, как она причинила боль Тори в тени, и проклинал себя за то, что был таким безрассудным. За то, что подпустил Голубка так близко к ней. Это было чудо, что она пощадила ее…
Мое сердце, наконец, разорвалось на части, открыв рану, которая почти зажила за то время, пока я думал, что смогу спасти свою сестру. Потеря, которая полностью сломила меня, а теперь вернулась, чтобы преследовать меня во плоти.
— Выпей из меня, — потребовал Дариус, но я покачал головой. — Пожалуйста, это меньшее, что я могу сделать. — Он склонил голову набок, запустив руку в мои волосы и притянув меня ближе. Мой нос коснулся его шеи, и биение его пульса взывало ко мне, как песня Сирены.
— Я не хочу причинять тебе еще больше боли, — сказал я сквозь зубы, пытаясь отстраниться, несмотря на голод, разрывающий мои внутренности.
— Ты этого не сделаешь. — Он притянул меня ближе, и я поддался порыву, вонзив клыки в его горло и ощутив пьянящий жар его крови.
Я застонал, удерживая его неподвижно, пока получал его силу. Связь усилилась, но я сосредоточился на Голубке, вытесняя из головы все предательские мысли о Дариусе. Я бы никогда не нарушил наше доверие ради извращенной магии Лайонела.
Я, наконец, нашел в себе силы отстраниться и упал на спину, увеличив некоторое расстояние между нами. Дариус тоже перевернулся на спину рядом со мной, и мы молча уставились в потолок.
— Когда я увидел тебя в той пещере, я подумал… — Дариус прочистил горло. — Я уже думал, что вот-вот потеряю тебя. — Он взял меня за руку, и я автоматически переплел свои пальцы с его. — Я бы пропал без тебя. Я так сожалею обо всем. За то, что сделал мой отец, за Клару.
Я проглотил рваный ком, разрывающий мое горло, сжимая его руку.
— Мне тоже жаль, Дариус.
Он тяжело вздохнул, и я решил, что сейчас самое время сказать все. Потому что моя схватка со смертью многое открыла для меня в перспективе.
— Я влюблен в Дарси Вегу, — заявил я, не глядя на него. — И она тоже любит меня.
— Я знаю, — тихо ответил Дариус. — Я понял это в ту секунду, когда увидел ее в той пещере, оплакивающей тебя, и я понял это в тот момент, когда увидел, как ты входишь с ней в спальню.
Я не мог понять, что он чувствовал по этому поводу, его челюсть была сжата, а глаза по-прежнему устремлены в потолок. Мое сердце колотилось, пока я ждал, скажет ли он что-нибудь еще.