Страница 22 из 189
Я с тревогой теребила на пальце мамино кольцо, которое нашла во Дворце Душ.
— Почему бы тебе не спросить Дариуса? Он твой лучший друг, не так ли? — спросила я, и он нахмурился, услышав мои слова. Если Дариус не говорит об этом открыто, то это его дело. Но это точно не должно было исходить от меня.
— Я спрашиваю тебя об этом, — прорычал он.
— Он поскользнулся на мокром камне и упал на свой истощающий кинжал, — ответила я категорично.
Сет развернул меня, с рычанием отбросив к стене. Студенты разбежались вокруг нас, визжа от испуга. Я стиснула челюсти, свирепо глядя на Сета, пока магия просачивалась в мою кровь. Я не была напугана, я была в бешенстве. Такая ярость, от которой мои вены пылали. Часть меня хотела сжечь его в кучку пепла и никогда больше не иметь дела с его дерьмом. Но я не думала, что убийство Наследника решит мои проблемы. Даже если это было бы чертовски потрясающе.
Он прижал руки по обе стороны от меня к стене, заключая меня в клетку, когда его верхняя губа приподнялась в волчьем оскале.
— Не лги мне, Вега. Мне должны правду.
Я оттолкнулась от стены, попав прямо ему в лицо, когда гнев вспыхнул во мне еще жарче, но он начал смешиваться с чем-то другим. Что-то более мягкое, что я хотела проигнорировать.
— В этом твоя проблема, не так ли, Сет? Ты не можешь сделать доброе дело, если не получишь что-то взамен. Только потому, что ты спас его, это не значит, что кто-то из нас собирается рассказать тебе что-нибудь о той ночи.
Он в отчаянии хлопнул ладонью по стене.
— Ты неблагодарная маленькая…
Моя ярость уступила место этой предательской частичке моего сердца, и я рванулась вперед в момент безумия, обхватив его руками и крепко прижав к себе. Его землистый запах ударил мне в нос, а тепло его твердого тела напомнило мне, что он не просто какое-то хладнокровное существо.
— Я благодарна. Я так чертовски благодарна. — Слезы жгли мои глаза, и я задавалась вопросом, была ли луна виновата в том, что я была такой эмоциональной, или это был просто тот факт, что мои отношения с Сетом стали настолько запутанными, что у меня больше не было слов для того, что я чувствовала к нему. Во мне жила какая-то горькая ненависть, которая проникала все глубже и глубже. Но теперь появилась и теплота к нему, которая была такой же стойкой. Потому что я никогда, никогда не смогу отплатить ему за то, что он дал Ориону магию, необходимую ему для выживания.
Я отступила, и Сет уставился на меня широко раскрытыми глазами, черты его лица внезапно стали мальчишескими, а не резкими и отстраненными.
— Но ты же не можешь всерьез думать, что одно доброе дело, даже если это было лучшее, что ты мог совершить, может заставить меня доверять тебе хотя бы на секунду, — сказала я, задыхаясь, мои легкие работали слишком сильно.
Моя неприязнь к Сету была настолько очевидной, что я ненавидела, что теперь она стала туманной. Я ненавидела себя за то, что обняла его. Ненавидела то, что я должна была чувствовать к нему что-то, кроме гнева. Он был парнем, который отрезал мне волосы, парнем, который держал меня и Ориона заложниками своих требований, который издевался и унижал меня. Я никогда этого не забуду.
На его лбу появилась морщинка, и он медленно кивнул. Он убрал заглушающий пузырь, отступив назад, чтобы дать мне пройти, и я не сводила с него глаз, пока спускалась на нижнюю ступеньку.
— Не спрашивай меня об этом снова, — твердо сказала я, и его губы поджались в той манере «богатого мальчика», которая говорила о том, что он презирает, когда ему в чем-то отказывают.
Я отвернулась и продолжила идти, делая успокаивающий вдох, когда спускалась по лестнице.
— Ты все еще принадлежишь мне! — крикнул мне вслед Сет, его голос разнесся по лестничной клетке. Я не ответила, несмотря на то, что у меня сдавило грудь и сжалась челюсть.
Мы посмотрим на это, когда Дариус Акрукс перекинется с тобой парой слов, придурок.
После завтрака я отправилась на свой первый в этом семестре урок Кардинальной Магии. Тори не пришла на обед, и мое сердце сжалось от беспокойства за нее, когда я прибыла в Юпитер Холл, пробираясь через огромный белый атриум и поднимаясь по лестнице в классную комнату.
Студенты входили внутрь, и я направилась туда с Диего и Софией, опустившись на наши обычные места.
— Я надеюсь, что с Тори все в порядке, — грустно сказала София, взглянув на меня. — Я постучала к ней сегодня утром, но она не ответила.
— С ней все будет в порядке, — автоматически сказала я.
Тори была самым сильным человеком, которого я знала. Но в глубине души я понимала, что она сломалась. Был единственный враг, с которым она не могла бороться, бить или оскорблять. Это была тишина, которая будет жить с ней вечно, знание того, что она никогда не сможет найти любовь, будет терзать ее всегда. Я не могу себе представить, через что она сейчас проходит, но я собираюсь быть рядом с ней, несмотря ни на что.
В десять минут девятого Тори пришла с выражением лица, не выражающим ничего, ее волосы струились вокруг нее идеальными волнами, а глаза были густо подведены подводкой, словно она хотела привлечь внимание к темным кольцам, опоясывающим ее радужку.
В комнате повисла напряженная тишина, и я прикусила язык, желая дать всем пощечину за то, что они обращались с ней так, словно она была каким-то призраком, плавающим вокруг этого места.
Она плюхнулась на свое место, достала атлас и с грохотом бросила его на стол.
— Привет, — сказал я небрежно.
Меньше всего на свете Тори хотела бы, чтобы люди вели себя так, будто она сделана из стекла. Вот почему она вела себя так, словно была сделана из долбаной платины. Она собиралась отгородиться от этого самой прочной стеной, какую только могла построить. Но внутри я знала, что ей больно.
Я достала печенье, которое приберегла для нее на завтрак, и положила его на ее стол. Она взглянула на меня с ухмылкой.
— Ты спасаешь мне жизнь, Дарси. — Она схватила его, откусила кусочек и откинулась на спинку стула со стоном наслаждения, не обращая внимания на взгляды, которые на нее бросали со всего зала.
Я взглянула на дверь, мое сердце забилось быстрее, поскольку я ожидала, что Орион появится в любой момент. Я не знала, почему была так взвинчена. Может быть, потому, что каждый раз, когда я видела его с кануна Нового года, мне напоминали, что он все еще дышит. И все то время, пока я не могла его видеть, мое сердце начинало обманываться, думая, что снова случилось что-то ужасное. Или что я вообще вообразила, что он спасен, и жила в какой-то ложной, милой иллюзией.
Тайлер Корбин достал большой пакет «Орденских Снапсов» и начал перебирать жевательные конфеты (которые были разноцветными версиями разных Орденов), возбужденно постукивая по своему атласу.
Дверь распахнулась, и Орион вошел в комнату, словно он пришел вовремя, а весь остальной мир — раньше времени. У меня пересохло во рту, когда он дошел до передней части класса, поставил кружку с кофе на свой стол и небрежно пролистал стопку бумаг. Затем он поднял голову, и его взгляд впился в мой. Я выпустила воздух, который застрял в моих легких, и улыбка приподняла уголок моего рта. В его глазах на мгновение заплясал свет, и, клянусь, я могла бы плавать в этом свете вечно.
Живой. В безопасности. Все тот же старый Орион.
Он развернулся с вампирской скоростью, держа ручку в руке, когда писал на доске.
У ВАС У ВСЕХ ЕСТЬ МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ СЕКРЕТЫ.
Несколько человек нервно захихикали, когда он повернулся лицом к классу, его взгляд остановился на Тайлере, который продолжал смотреть на свой атлас и периодически забрасывать в рот «Орден Снапс». Орион метнулся к нему, как в тумане, хватая конфеты и швыряя их в стену, так что они разлетелись повсюду. На следующем вдохе он схватил атлас Тайлера, бросив его на свой стол, прежде чем сложить руки на груди и уставиться на него свысока.