Страница 3 из 12
– А почему я должна держаться тебя? Ты отличница?
Ирка смутилась. От этого говорила всё медленнее и неувереннее.
– Да нет… Отличница у нас Катька… Но у неё не спишешь, она не даёт…
– Это взаимосвязано?
Пугало слово «взаимосвязано». Оно было произнесено быстро и чётко. При это говорящая чуть нагнула голову влево, словно собиралась прицельно выстрелить и так удобнее целиться в жертву.
– Ну, наверное… А ты-то сама как учишься?
И тут вмешалась Раиса Васильевна.
– Иванова! Повернись к себе!
– А что я? – рефлекторно выкрикнула Ирка, но села нормально.
Новенькая посмотрела на Артёма. Всего пара секунд, не больше. Оглядела его с ног до головы и стала дальше смотреть в парту перед собой. А в спину ей с последней парты уже кричал Рустик Шмурнов:
– А ты всегда так ходить в школу будешь или это только к первому сентября?
Она проигнорировала вопрос. Рустик не успокоился:
– А трусы и бюстгальтер тоже подобраны по принципу «белый верх – тёмный низ»?
– Шмурнов! – взорвалась Раиса Васильевна. – Встал сейчас же! Немедленно!
Виновато разводя руки в стороны, Рустик медленно поднялся из-за парты.
– Не, ну всем ведь интересно, – пробасил он из-под носа.
– Ты как смеешь?! Ты куда пришёл?! Чтобы завтра был с отцом в школе!
– Он завтра не может, у него смена…
– Тогда послезавтра!
– Раиса Васильевна…
– Мо-олчать! Не сметь! Закрыл рот! И чтобы сидел с закрытым ртом до конца урока! Понял меня?!
Садился он в гробовой тишине.
– Да чтоб вы знали, стадо баранов, – не унималась Раиса Васильевна, – Настя учится на одни пятёрки! Она училась в профильной гимназии с английским и испанскими языками!
Все обернулись на новенькую. Два или три человека присвистнули. Весьма, надо сказать, похабно.
– Не сметь! – уже кричала Раиса Васильевна.
Воцарилась тишина. Доводить Раису Васильевну можно было только до известно предела. Дальше класс не решался.
– Анастасия, – вдруг сказала новенькая, глядя на взмокшую от собственного крика учительницу.
– Что? – не поняла Раиса Васильевна.
– Я прошу называть меня Анастасией, – спокойно и твёрдо сказала новенькая.
– А… – рассеянно протянула Раиса Васильевна.
– А мы тебя тоже Анастасией звать должны? – спросил Макс с последней парты.
Она повернула голову в сторону Макса и поднялась, машинально поправляя волосы. Очень изящно.
– Да, я попрошу называть меня полным именем. Надеюсь, вас это не затруднит.
И она села. Было тихо.
Она произнесла свою просьбу абсолютно без эмоций, словно была статуей из мрамора, а не человеком. Уверенная, гордая, очень красивая девушка.
Дэн в тот день в школе не появился. Не захотел. Ждал всех с гитарой на склоне того самого холма, где вчера обсуждалась проблема риторического вопроса. Дэн сидел и что-то поигрывал. Первым к нему спустился Макс.
– Здоро, Звонкий! Чё в школе не был?
– Привет! А чё там делать?
Таким же образом собрались Артём, Мишка, Ира, красавица Аня и Рустик. Дэн перебирал струны, иногда что-то шептал, потом продолжал играть. Иногда мелодия переставала быть стройной, он начинал что-то делать со струнами, как будто чинил сломавшийся автомобиль, но потом пальцы привычно находили своё, опять была музыка. Автомобиль ехал какое-то время, потом опять чинился, и эта музыкальное путешествие вместе с щёлканьем и свистом ветра и птиц создавали ту приятную атмосферу, благодаря которой тут хотелось сидеть вечность.
– Зря они к нам эту расфуфыренную в класс забросили, – сказала Ирка. – Она у нас не приживётся…
– Откуда знаешь? – спросил Рустик. – Она красивая…
– Она ботаничка, – сказала Ирка. – У нас такие долго не живут!
– А Катька? – сказал Макс.
– Катька – другое дело! – возразила Ирка. – Она у нас своя в доску!
Дэн вдруг остановился. Перестал играть и стал смотреть как кот, немигающим взглядом вдаль, будто видит что-то особенное и пугающее, но где-то там далеко-далеко.
– Ты чего? – спросил Макс.
– А?
– Что случилось?
– А, нет, ничего, – отмахнулся Дэн. Он тут же тронул рукой струны, и музыка полилась дальше, плавная и ровная, как ниспадающая по рукам шёлковая ткань.
– Я с ней попробовала мосты навести, пообщаться, а она мне с ходу хамить стала!
– Это как?
– Ну сначала всё как должно быть, всякие там «привет-привет, как дела», а потом я ей говорю, мол, держись меня, помогу, чем смогу. А она такая, мол, я так крутая, справлюсь.
– Так и сказала: «Я крутая?»
– Макс, чего ты к словам придираешься?
– Просто странная она. Вдумайся: Анастасия!
– Это да! – поддержала Аня. – Даже не помню, чтобы меня кто-то Анной называл!
– А Анна и Аня это не два разных имени? – удивился Рустик.
– Нет. Меня вообще зовут Анна, а Аня – это уменьшительно-ласкательное.
– Не так, чтобы уменьшительно-ласкательное, – вмешался Макс.
– А как там этот класс слов называется?
– Анастасия! – перебила всех Ирка. – А как она на Тёму смотрела!
– Как?
Ирка фыркнула.
– Как будто он бомж, от него воняет, но её величество заставили сесть рядом!
Макс и Аня тут же посмотрели на Артёма, ожидая подтверждения или опровержения слов Ирки. Артём такого совсем не ожидал и испуганно замер.
– Она ещё после того, как посмотрела на него, что-то там такое сказала, с кашей связанное, но не помню, что конкретно…
– Кашу маслом не испортишь? – вдруг обрадовано выпалил Мишка. Видно было, что он весь день думает, чтобы такое сказать, чтобы не молчать постоянно, но никак у него ничего не получается. А тут – вот, сказал.
– Нет, – отмахнулась Ирка. – Она что-то такое обидное…
– Хлеб да каша пища наша?
– Мишка, – поморщилась Ирка. – Где ты этих скороговорок набрался? Помолчи лучше!
Мишка обиделся и замолчал. Весь разговор тайком поглядывал на Аню.
– А Тёмка, между прочим, сегодня в белой рубашке пришёл! – почти что выкрикнула Ирка, показывая на Артёма указательным пальцем. Артём нахмурился, оглядывая себя, как будто и не помнил, что он в белой рубашке.
– А вот бюстгальтер у неё белый! – мечтательно улыбаясь, сказал Рустик. – Слушай, Ирка, а если бы на ней белые трусики были, что через такую юбку они бы просвечивали?
– Нет, вряд ли, – ответила Ирка, чуть подумав.
– То есть она не подбирала трусики с одного комплекта, а бюстгальтер с другого?
Ирка задумалась. В этот момент Аня легко качнула своими пружинистыми локонами в сторону Артёма:
– Раз она так себя ведёт, попроси Раису тебя от неё отсадить! Может, тебя к кому-нибудь нормальному посадят!
– Я вот один сижу – заулыбался Макс.
Артём улыбнулся.
– Да, было бы круто, – сказал он.
– Интересно, а какой адрес у её дома? – задумался Макс.
– Кладбище, дом один! – захохотал Рустик.
– Да, представляете, жить на кладбище? – сочувственно сказала Аня.
– Понятное дело, крышу сорвёт напрочь! – фыркнула Ирка.
– Как она зимой будет? Выходишь – вокруг темно. Идёшь, идёшь – БАМ! Что это? Всматриваешься – могила! Брр!
– Хочешь, я тебя встречать буду? – сказал Мишка и покраснел.
– Чего её встречать? – рассмеялась Ирка. – Это ты иди новенькую встречай! Бедненькую нашу! Видел, в чём пришла? Наверное, в таком виде и хоронят!
– Новенькую? – нахмурился Мишка. Он ещё бормотал себе под нос, что «не, новенькую встречать не буду», потом прикусил себе язык, посмотрел на Аню, но Ирку уже пробила новая идея, о которой она кричала всем, вскочив и прыгая, будто её ударили током:
– Точно! Как я раньше не поняла! Знаете, чего это она так вырядилась? Это же костюм мертвяков! Понимаете? Их в таких хоронят! А она в этом в школу!
– Вряд ли… – сказала Аня.
– Это только если у них денег совсем нет, – пробормотал Макс.
– А нижнее бельё у мертвяков есть? – спросил Рустик.
– Вот ужас-то! Кого к нам в класс забросили! – не унималась Ирка. Она прекратила бегать вокруг всех, села, обхватила колени руками.