Смерть планеты

– Я вижу, ты не забыл эту отрасль науки и угостишь нас удивительным и редким зрелищем мага в роли Соломона с его гаремом, – лукаво заметил Дахир.

– Ну так что же! На новой планете и такой царь Соломон пригодится, – добродушно возразил Нарайяна. – Но в настоящую минуту я – только маг, и очень счастлив быть с вами, – прибавил он.

Все сели за стол, и завязалась оживленная дружеская беседа. Говорили сначала о посвящении Нарайяны, и тот рассказал о своих трудах, а потом прибавил:

– Ну, довольно обо мне. Я еще не поздравил вас, милые друзья, с хорошеньким лучом под номером три, украшающим ваше чело. Это во время экскурсии на соседние планеты заработали вы такие тяжелые ордена? Весело ли вы путешествовали?

– Во всяком случае, очень поучительно! – ответил Супрамати.

– И очень чувствительно, – добродушно добавил Дахир. Нарайяна рассмеялся.

– Чудак! Полагаю, что это было даже потрясающе! Признайся, Супрамати, не думал ли ты порой, что «шутка» переходит, пожалуй, границы даже самого тяжкого испытания. Нивара рассказывал, что эти мерзавцы там собирались сжечь тебя живым, и ты уже был на костре.

– Это правда. Но вера не покидала меня, ни в темнице, ни даже на костре. Я думал, что высшее испытание, налагаемое на мага руководителями, это – смерть за убеждения, – серьезно и задумчиво ответил Супрамати.

– Удивительные минуты пережил я на костре, – прибавил он. – Я не хотел прибегать ни к одному заклинанию, которое могло бы предотвратить то, что должно было свершиться, и сосредоточился только в горячей молитве. Как вдруг я почувствовал приятное и освежающее веяние, которое окружило меня и не давало дыму коснуться моего лица. Затем меня осенило красное облако, словно испещренное молниями, а земля и воздух дрожали от раскатов грома. Костер уходил из-под моих ног, а потом как будто стал таять и исчез; а меня подхватил ураган и в горячем вихре унес в пространство. Я потерял сознание, а очнулся я уже на родине.

– Ха-ха! Воображаю, как перепугалась жалкая толпа, дерзнувшая сжигать мага! А тебя, Дахир, тоже собирались, кажется, прикончить, – спросил Нарайяна.

– Ну да, мне пришлось выдержать ожесточенную борьбу с верховной жрицей сатанинского храма, – очень хорошенькой, между прочим, и по ее приказу меня бросили в пропасть.

– Держу пари, что она влюбилась в тебя и преследовала из ревности, – лукаво подмигивая, заметил Нарайяна. – А с ней что случилось?

– Она помешалась и кинулась в ту же пропасть, предполагая, что и я погиб там.

– Брр! Совсем «адская» страсть! Но, говоря откровенно, меня удивляет равнодушие тамошних посвященных.

Что думали они, видя, как терзают и намереваются даже убить их гостей, магов с Земли? А они спят себе преспокойно вместо того, чтобы оберегать и защищать вас от дикости этих скотов, – возмущенно заметил Нарайяна.

Слушавший молча Эбрамар улыбнулся.

– Умерь свое негодование, сын мой. Посвященные, соседи наши, отнюдь не виноваты в том, что будто бы проспали, когда мучили и собирались казнить Супрамати и Дахира. Нет, они действовали в полном согласии с нами, и наши оба мага в течение такого испытания, признаюсь, тяжелого даже и для них, должны были непременно оставаться одни и заслужить третий луч своего венца. Притом, и ты должен был бы знать, что бессмертные всегда ограждены от обыденной смерти.

– А теперь они отправятся, подобно мне, «отдыхать» в миру и изучать современное общество? – сказал, усмехаясь, Нарайяна.

– Полагаю, отдых этот будет недолог, а еще меньше удовольствия предоставит эта извращенная толпа. Но где, учитель, почерпнуть нам сведения о настоящем состоянии света, прежде, нежели мы вступим в него? – спросил Супрамати.

– Нивара просил предоставить ему честь посвятить вас в современную жизнь. Кстати, он обожает тебя, Супрамати, и в лихорадочном нетерпении ждет свидания с тобой, – ответил Эбрамар.

– А я уже видел его и кратко беседовал, а то, что он сообщил о нынешнем обществе, весьма отвратительно. Я даже могу дать вам некоторые предварительные сведения, – оживленно заявил Нарайяна.

– Это не должно удивлять тебя, сын мой. Не забывай, что мы накануне конца мира. Это похоже на гибель большого царства,

которое неприятель предает огню и мечу, а такие катастрофы всегда предшествуются и сопровождаются всякими ужасами, – заметил Эбрамар.

– Да, да, уж чересчур расходились наши милые современники. Нивара рассказывал мне, что они отвергли Бога, нет больше места для престола Творцу, и символ искупления уже не охраняет человечество. Значит, нет более христиан, а следствием такого порядка вещей является то, что и законы все ниспровергнуты, за исключением одного – права сильнейшего. По той же причине нет ни судей, ни тюрем; всякие преступления и злодеяния терпимы и ненаказуемы ввиду того, что на них смотрят как на осуществление свободы личности.

Взаимная борьба, жестокая месть, дикие преследования – обычное явление; кровь льется, а никому до того нет дела. Боятся задевать лишь сильных и властных из страха возмездия.

– В хорошенький мирок предстоит нам вступить, – заметил Дахир.

– Сохранились ли вообще государства: республики то, или империи и т.д., существуют ли искусства, какие-нибудь храмы? – спросил он после минутного раздумья.

– Одни лишь храмы Сатаны, в которых озверелый народ поклоняется своим страстям и порокам. Что же касается искусств, то их культивируют, по-видимому, лишь в самых низких формах; идеалом артистов является безобразие во всяких его видах и непристойность, выходящая за крайние пределы цинизма.

– Из того, что ты говоришь, очевидно, что уничтожены все святые места! – вздохнул Супрамати.

– Разумеется, уничтожены все святые места, куда только могли проникнуть кощунники, – заметил Нарайяна. – Но Нивара рассказывал мне, что существуют еще архи-христиане, хотя в крайне ограниченном количестве; их преследуют как преступников, и они прячутся, но воодушевлены необычайной, восторженной силой духа. Люди эти незыблемой веры и геройского мужества, сумели уберечь от осквернения различные чудотворные иконы и особенно почитаемые святыни, которые скрыли в недоступных пещерах, и тайна этих укромных мест ненарушима. Лишь истинно верующие допускаются молиться и обновлять свои силы у этих очагов божественного света и тепла.

По этому поводу Нивара поведал мне удивительно чудесный случай в Лурде. Это чтимое место из-за многих совершавшихся там чудес возбудило особенную ненависть сторонников антихриста; в конце концов, решено было уничтожить священный грот и источник, взорвать первый и засыпать последний.

На это кощунство двинулась целая армия нечестивых; но во время пути небо покрылось черными тучами, жара стала палящей, а воздух сгустился настолько, что трудно становилось дышать. Затем началось землетрясение, сопровождавшееся ужасающим ураганом; из земли вырывались потоки лавы и заливали наступающих, а когда буря утихла, то увидали, что на месте прежнего грота появилось большое озеро, и посреди него высилась одинокая скала в виде островка. Вода озера была горько-соленая и полна асфальта, как в Мертвом море, воздух насыщен серными испарениями, словом, образовалась пустыня, от которой всякий бежал прочь.

И вот однажды юная пастушка открыла в скалах естественную галерею, которая спускалась на дно озера и привела ее в грот Пресвятой Девы, непостижимым, истинно чудесным образом уцелевший и как бы перенесенный туда благодетельной рукой. Чудотворный источник был по-прежнему хрустально чист и струился по песку.

Когда разнесся слух про это чудо, сатанисты хотели было вторично попытаться уничтожить святое место, но отказались от своего намерения, потому что многие из них задохнулись в галерее от ядовитых газов.

Наступило молчание, и Дахир с Супрамати погрузились в мрачное раздумье, но наблюдавший за ними Эбрамар, чтобы дать разговору другое направление, сказал шутя:

– Ну, дети мои, не мечтайте пока об удовольствиях вашей экскурсии; скоро вы увидите и людей, и вещи, и истощенную землю, плодородие коей поддерживают только искусственно электричеством, что ведет также к смертельному, окончательному удару.