Полночь! Нью-Йорк

– Вообще-то, мое имя Захария Вайнтрауб, – сказал Зак. – И я, в отличие вот от этого типа, очаровательный, учтивый и цивилизованный франкофил…

– Перестань, Зак! – Лео укоризненно покачал головой.

– Я Лоррен Демарсан, – представилась незнакомка.

Она перевела взгляд на Лео, снова присевшего рядом с ней на корточки и положившего ладонь на рану.

– А… вы…

– Его зовут Лео Ван Меегерен, – ответил за друга Зак. – Один из лучших художников, которых я выставляю у себя в галерее, – добавил он, вспомнив вдруг, что лежащая на земле женщина только что заплатила четыре миллиона долларов за картину. – Как поправитесь, приходите в гости на Восточную Пятьдесят пятую, мы расположились между банком «Уэллс-Фарго» и…

– Зак! – возмутился Лео. – Дай ей прийти в себя! Ну где они застряли?

– Вы пишете, а вы выставляете? – переспросила заинтересовавшаяся Лоррен.

Лео промолчал.

– Мы были у Laurie’s, – продолжил Зак. Если появлялся шанс «подсечь» потенциального клиента, он был неумолимо напорист, совсем как питбуль. – Мы видели, как вы купили «Дозорного». Вы удивитесь совпадению, но это любимое полотно вот этого здоровяка, немногословного, но талантливого. Он начал терзать меня разговорами о Чарторыйском с тех пор, как осознал себя мужчиной.

В глазах Лоррен зажегся огонек любопытства.

– Это правда? – спросила она у спасителя.

– Да что там, в конце концов, происходит? Где они? – воскликнул Лео, прислушиваясь к вою сирен, доносившемуся с Пятьдесят девятой улицы. Вопрос Лоррен он проигнорировал.

Хлопали дверцы машин, кто-то отдавал приказы, к ним бежали люди.

Лео объяснил медикам ситуацию, они склонились над Лоррен, начали светить ей в глаза ручками-фонариками, двое разложили носилки.

– Повезло – рана поверхностная, – сообщил минуту спустя один из врачей. – Не думаю, что задеты внутренние органы, но проверить необходимо, мало ли что. Внимание: поднимаем пострадавшую.

– Что случилось? – спросила женщина в полицейской форме. И она, и ее напарник показались Лео очень молодыми.

– Вот этот джентльмен, – начал Зак, кивнув на друга, – спас жизнь присутствующей здесь даме. Я не преувеличиваю: спас в прямом смысле слова, совсем как в кино. Это не гипербола. Он – гениальный художник и настоящий герой нашего времени. А дама, кстати, француженка.

Инспектор ничего не разобрала из прозвучавшей галиматьи и повернулась к Лоррен:

– Что с вами случилось, мадам?

– Зададите все ваши вопросы позже, нам пора везти пострадавшую в больницу, – вмешался сердитый медик.

– Кто-то ударил меня ножом, – сказала лежавшая на каталке Лоррен. – А мсье, – она показала пальцем на Лео, – появился и отогнал его. А меня спас. Я перед ним в неоплатном долгу.

– Будьте добры, назовите себя.

– Лоррен Демарсан. Я остановилась в «Плазе».

– Ну все, довольно! Грузимся – и поскорее! – подал голос врач.

– Куда вы ее повезете?

– В Маунт-Синай.

Инспектор обратилась к Лео и Заку, достав из кармана блокнот:

– Подойдите, господа, мне нужно задать вам несколько вопросов…

– Я замерз, – пожаловался Зак, похлопав руками в лиловых перчатках, – и сильно проголодался. Может, выпьем горячего кофе? Съедим по пончику? Угостимся хот-догом? Бейглом от Коссара? Или вы предпочитаете чай? Здесь недалеко Русская чайная… Решайтесь поскорее, иначе все мы превратимся в ледяные статуи.

– Можем побеседовать в участке, если хотите… – Инспекторша вздохнула. – Там уж точно будет тепло, и кофе выпьем, хоть и гадкого.

Зак сделал кислую мину.

– Не стоит, – вмешался Лео, – мы ответим на ваши вопросы здесь и сейчас и поедем по домам.

Лео услышал лай, открыл дверь и застыл на пороге: квартира напоминала дом в штате Канзас, переживший торнадо пятой категории. Уже через секунду он понял, откуда взялись белые очески, покрывавшие пол и летавшие по воздуху: «кто-то» распотрошил дивный четырехместный кожаный диван, «Честерфилд» цвета подгоревшего хлеба, который Лео повезло купить на блошином рынке Вильямсбург в Бруклине. Виновник безобразия весело встряхнулся и подбежал к хозяину, виляя хвостом и преданно заглядывая человеку в глаза.

Лео удрученно покачал головой:

– С ума сойти можно, только этого мне и не хватало…

Пес напрыгнул на него и поставил лапы на колени.

– Вернуть, что ли, тебя в приют? – задумчиво произнес Лео, сурово глядя на юное дарование, и тут же вспомнил, что утром не выгулял питомца. «Ну что же, сам дурак, взял на себя ответственность, будь любезен следовать правилам…»

– Идем, – строго приказал он, – прогуляемся, раз уж так положено. Но предупреждаю тебя, Пес: выкинешь еще раз такой фортель – надену на тебя намордник и наряжу в смешной комбинезон, какие носят только жеманные собачонки! Стыда не оберешься, будешь сидеть дома, мордой к стенке, и не посмеешь показаться на улице, в приличном обществе.

9

Больница Маунт-Синай, Восточный Гарлем. Ровно в десять утра Лео подошел к стойке администратора и сказал, что хотел бы посетить Лоррен Демарсан – фамилия в его «исполнении» прозвучала как «Дееууумарзаанн». В ответ его спросили, кем он приходится пациентке. «Братом», – заявил он, и дежурный администратор назвала ему этаж, номер палаты и предложила пройти к лифту.

Медсестра, ехавшая вместе с Лео, обратила внимание на синяки на его лице, но никак их не прокомментировала. «В конце концов, мы в больнице…»

Он не без труда прокладывал себе путь между каталками, посетителями, озабоченными врачами. Один санитар – его правое ухо напоминало растрепанный кочан цветной капусты багрового цвета (типично боксерская травма) – бросил на него подозрительный взгляд, и Лео ускорил шаг, постучал в открытую дверь нужной ему палаты и вошел.

Рядом с Лоррен сидел мужчина лет пятидесяти, квадратный коротышка с крепкой челюстью и густой курчавой рыжей шевелюрой. Одежда – тесный пиджак из синтетики и сбившийся набок галстук – выдавала в нем легавого. Он обернулся и «просканировал» вновь прибывшего, задержав взгляд на синяках, и в его глазах вспыхнул огонек острого интереса.

– Что вам угодно?

– Это он! – воскликнула Лоррен. Она сидела, опираясь на спинку кровати, и смотрела на Лео. – Он пришел мне на помощь. Здравствуйте! – Она расплылась в очаровательной улыбке а-ля Джулия Робертс.

– Здравствуйте, – ответил он.

– Вот как, гм-гм-гм… – Полицейский сверился с записями. – Лео Ван Неггерен, так? Художник…

– Меегерен, – поправил Лео.

Накануне вечером он сообщил инспекторше свои данные, но, конечно же, не сказал, что только что вышел из тюрьмы.

– Ну а вы кто такой?

Рыжий сыщик усмехнулся, как кот-хитрюга, и показал Лео свое удостоверение.

– Детектив Доминик Финк, департамент полиции Нью-Йорка.

– Как у вас дела, Лео? – спросила Лоррен, впервые назвав его по имени. Наверное, решила дать понять, что ее гостя не следует зачислять в подозреваемые.

– Это я должен интересоваться вашим самочувствием.

– Сами видите, они оставили меня на ночь, хотели понаблюдать – лезвие ножа прошло слишком близко от чего-то там важного. Не спрашивайте, от чего именно, – я забыла, то ли селезенки, то ли поджелудочной. А может, желчного пузыря. Так мне кажется… Но сегодня я выйду на свободу. Спасибо, что навестили.

– Хотел узнать новости, – спокойно ответил Лео, – подумал, что застану вас здесь.

Он все еще стоял в дверях, но их глаза – смеющиеся карие Лоррен, задумчивые серые Лео – не отрывались друг от друга, и детектив Финк ощутил себя исключенным, забытым, выброшенным в туманные выси… «Я – ничто», – сказал он себе и вспомнил жену, пилившую его днем и ночью, и дочь, не уступавшую матери в сварливости. Он отыгрывался на коллегах, подозреваемых и всех, кто попадался под горячую руку.

46

«Midnight in Chelsea» («Полночь в Челси») – песня американского рок-певца Джона Бон Джови (р. 1962), выпущенная в качестве первого сингла его второго сольного альбома «Destination Anywhere» (1997).