Страница 30 из 34
Я стал встречаться с одной только Галимулиной (та обычно приходила в ресторан со своим мужем). Разговоры шли грандиозные: говорилось о централизованных закупках на всю республику, крупных тендерах, но результаты были скудные: всё те же продажи на один только роддом РКБ в тех же объемах – около 300,000 рублей в месяц. И даже эти скромные объемы получили тенденцию к уменьшению.
Из всех проектов, о которых шла речь в ресторане «Пирамида» (это заведение напротив Кремля стало традиционным местом наших встреч), выстрелил только один – аренда двух помещений под аптеки, на улице Рихарда Зорге и Профсоюзной, стоимостью соответственно 40,000 и 60,000 рублей в месяц. Их собственником была девелоперская компания, офис которой находился на улице Баумана. На встречу с которым Галимулина приехала лично сама и в дальнейшем упорно допытывалась, когда же, наконец, я возьму в аренду означенные помещения. Но это был скорее затратный проект, нежели прибыльный – по крайней мере на первых порах.
В итоге, несмотря на сопротивление Рената, моего двоюродного брата, я взял в аренду эти помещения, закупил торговое оборудование и товар, сделал лицензию, и в начале осени 2004 года обе торговые точки заработали. Галимулина твёрдо обещала мне, что организует поток пациентов, которые будут закупать дорогостоящие гормональные препараты для лечения бесплодия (один курс примерно 100,000 рублей), но обещание своё не сдержала. Я продолжал с ней встречаться, когда приезжал в Казань, уже больше по привычке, чем по делу. Основным мои деловым партнером оставался Азимов (Совинком сотрудничал и с другими медучреждениями Татарстана, но ими в большей степени занимались мои подчиненные).
Глава 19,
Посвященная моим взаимоотношениям с оборотнями в погонах
С Иосифом Григорьевичем Давиденко меня познакомил Евгений Владимирович Карман, начальник горздравотдела (департамент по здравоохранению при администрации города Волгограда) осенью 2003 года. Кармана я знал давно, еще с института – он был заведующим кафедрой гинекологии, деканом, потом стал главврачом Центрального роддома, далее – занял должность начальника горздравотдела. Мы поддерживали деловые отношения – Совинком поставлял городским больницам оборудование и расходные материалы по конкурсам, которые устраивал Карман в своей епархии. В сентябре 2003-го он вызвал меня к себе и заявил, что «Мы переходим на новую форму работы. Новые времена, с рынка будут убирать часть фирм… Тебе нужно заручиться поддержкой одного серьезного человека». Моя фирма вышла на достаточный уровень, чтобы на неё обратили внимание «серьёзные люди», но всё же это предложение показалось мне странным.
Карман продиктовал мне телефонный номер Давиденко, с которым я в тот же день и встретился. С первого взгляда меня поразило наше внешнее сходство, только он немного выше ростом и старше лет на двадцать. Как будто совсем разные, но в чем-то совсем одинаковые. Он принял меня в своем офисе, находившемся в Центральном парке культуры и отдыха. На стене возле двери висела табличка: «Волга-Трансойл. Начальник юридической службы». До того, как перебраться на должность заместителя гендиректора крупной нефтяной компании, Давиденко возглавлял Управление ОБЭП Волгоградской области, и, конечно, обладал солидным административным ресурсом. Используя который, «прикрывал» целый ряд коммерческих структур. У него был толстый гроссбух, в котором велся учет всех организаций, для которых он решал вопросы в различных госструктурах (областная администрация, УВД, налоговая инспекция, и т. д).
Первый наш разговор мне не очень понравился. Я кратко рассказал о себе, о своём бизнесе и о взаимоотношениях с Карманом, и особист, или «старый седой полковник», как он сам себя назвал, обнимая одним взглядом мой трудовой путь, изъявил желание сопутствовать в моих исканиях, улавливать мой успех… Он сказал следующее:
– …фармацевтический рынок будут весь перетряхивать. Кого-то прижмут за несоответствие, неправильно оформленную лицензию. Был бы человек, а статья всегда найдётся… гм… Останутся только те, кто платит администрации. Для таких компаний будет зелёнка, остальные пойдут чеканным шагом нахуй. Мы с тобой заключаем договор, ты вносишь первый платёж, я, как исполнитель, отзваниваюсь контролирующим органам – ОБЭП, Госнаркоконтроль, налоговую полицию, горздравотдел, и пр; и эти организации исключают ООО «Совинком» из списка фирм, подлежащих уничтожению. Договор заключается чисто по-мужски – крепкое рукопожатие и работа закипела. От тебя требуются деньги, копии уставных документов и данные работающих сотрудников. Выслушав вводную часть, я впал в некоторое недоумение: что, вот и всё, несите ваши денежки, и мы будем за эти деньги защищать вас от нас, таких невьебенно страшных. Проговорив свою фабулу, Давиденко выжидающе умолк, но молчание затянулось, я не мог заставить себя сказать что-либо. Происходящее выглядело настолько нелепо, что было непонятно, как на это реагировать. Для завершающего аккорда Давиденко необходимо было узнать финансовые возможности клиента, чтобы назначить сумму ежемесячного платежа. Он спросил, какие обороты у фирмы Совинком. Но я, войдя в ступор, безмолвствовал. Разгадав моё настроение, Давиденко, будто спохватившись, привёл некоторые доводы. У него многочисленные связи во всех госструктурах, на самом высоком уровне, поэтому можно обращаться к нему по любым вопросам: госзакупки, тендеры, хлобукнуть конкурентов. Инициатива должна исходить от заказчика. Я – стратег, Иосиф Григорьевич – тактик. Правда, так получилось, что наше первое общее дело было известно тактику в большей степени, чем стратегу: горздравотдел проводил тендер на пятнадцать миллионов рублей, Карман председательствовал на тендере, и Давиденко разъяснил, как это всё будет проходить:
– …там на конкурсе будут чужие люди из городской администрации, которые могут привести чуждые нам фирмы. Мы их расстреляем из крупнокалиберного дихлофоса и возьмём тендер. Как?! А я скажу, как. Я вброшу в комиссию письмо за подписью замначальника УВД о том, что правоохранительные органы не могут гарантировать благонадёжность некоторых участников конкурса. В черный список войдут все фирмы, кроме Совинкома. И комиссии ничего не останется другого, кроме как объявить Совинком победителем.
До этого подобные вопросы мы решали лично с Карманом – он обсуждал это со мной или с моим доверенным человеком, Мариной Маликовой. Но теперь, по-видимому, условия изменились и появилась необходимость в силовом воздействии на членов тендерного комитета.
Когда бывший особист заговорил о конкретном деле, я избавился от внутреннего напряжения и подумал, что если он будет отрабатывать зарплату, приносить прибыль, то почему бы с ним не посотрудничать. Мы обсудили детали предстоящего тендера и мне стало ясно, что Давиденко хорошо владеет вопросом и может принести реальную пользу. В конце встречи он вернулся к денежному вопросу:
– Ну так что, какую ты мне назначаешь зарплату?
Мы договорились на 20,000 руб в месяц.
И работа закипела. Тендер в горздравотделе прошёл именно так, как сказал Иосиф Григорьевич (которого я прозвал «святым Иосифом» за его суховатый аскетичный вид). Городские и областные конкурсы были поставлены на поток. Я проживал в Петербурге, и для решения оперативных рутинных вопросов был необходим человек на месте, и эти полномочия были делегированы моему заместителю Ирине Кондуковой.
На первоначальном этапе старый седой полковник заставил меня понервничать: чтобы показать свои возможности, он немного поиграл мускулами – организовал два милицейских наезда и по звонку отозвал их. Ко мне на фирму приезжали сотрудники областного ОБЭП с каким-то дурацкими обвинениями, я соответственно звонил Иосифу Григорьевичу, он важно говорил: «Да, конечно, решу проблему», и действительно её решал – ОБЭПовцы извинялись и уходили. Всё это выглядело настолько прозрачно (к тому же через независимых людей я узнал, кто заказчик наезда), что мне было даже как-то неудобно за такого солидного человека. Он и сам это понял и прекратил заниматься глупостями. Пошла реальная работа.