Жажда жизни

Мы вернулись домой, поужинали, я переодела тёплые вещи, захватила бушлат и поплелась в стойло. Если станет совсем холодно, под боком у другха Райнера согреюсь. Вера так просто не сдаётся и обязательно подружится с большой необычной кисой. А если не подружится, то предложит начальству обмен, но не сдастся. С такими мыслями, я уселась возле шипящей морды.

- Я хороший человек, вот вкусняшки тебе принесла, - вытащила из сумки кусочек сырого мяса, - спёрла, но не для себя. Так что за кражу не посчитают. Наверное.

Другх принюхался, хотя бы шипеть перестал. Животное повело мордой и тут же бросилось на клетку, я испуганно дёрнулась, кинула в него мясом и отползла.

- Ну чего ты такой злой. И пугаешь меня, знаешь, как страшно, ты большой, даже больше лигра. Лигр это в моём мире самый большой хищник семейства кошачьих. Он не сам так получился, его скрестили с тигром и львом. – бормотала я, пока другх ел и двигал ушами.

Надежды на лакомство не оправдались, зверь не поддался моему обаянию, поел, нашипел и отвернулся. Я уселась между двумя клетками, укутавшись в бушлат. И начала рассказывать всякую всячину. Просто чтобы кошка слушала мой голос и привыкала ко мне. Да так и задремала. Проснулась среди ночи от того, что чья-то лапа тянет за сумку. Встрепенулась, увидела чёрную лапу из соседней клетки.

- Мяса хочешь? У меня больше нет, - прошептала я и погладила по большой лапе. Другх тут же забрал конечность и рыкнул, - я тебе принесу, сейчас, подожди маленький.

Возле ворот остановилась, блин, уже поздняя ночь, а нам нельзя после полуночи бродить по замку. Что же делать то? Кухня и подсобное помещение, находятся на первом этаже, если я зайду с чёрного хода, возможно меня никто не заметит. Я быстренько туда и обратно. Собрала волю в кулак, скинула бушлат, чтобы быстро пробежаться и согнувшись, мелкими перебежками, выбежала из загона.

Неприметная дверь, ведущая в дом, была не заперта, я юркнула мышкой и обалдело замерла на пороге кухни. Все стены, потолок, пол, мебель, окна, покрывал тонкий слой льда. Я сделала маленький шаг, лёд под ногами захрустел, в эту же секунду поток ледяного ветра снёс меня на улицу и уронил на землю. Всё тело пронзили тысячи ледяных иголок, оголённые участки кожи покрывались корочкой льда, а одежда тут же намокала. Ледяной ветер вперемешку с ледяными каплями продолжал бить, пригвождая моё тельце, я перестала чувствовать конечности и попыталась хотя бы перевернуться на живот, чтобы закрыть лицо. Кое как справившись с поставленной задаче, я по пластунский поползла к загону для животных. На последних метрах уже не верила, что доползу, так как ноги до колена покрылись толстым слоем льда, такую глыбу тащить за собой было адски сложно.

Схватившись за деревянную дверь, из последних сил подтянулась и тут же закрыв её, упала. Вот тебе и не выходить после полуночи из комнаты. Теперь понятно, теперь не выйду. Никогда.

Я пошевелила конечностями, разбила ледяные оковы и поднявшись, шатаясь поплелась к дальнему углу загона, там теплее. По дороге не заметила, как плечом задела щеколду на дверце клетки, плюхнулась у стены и укрылась бушлатом. Сейчас отдохну и под бок к другху Райнера, греться, а с рассветом домой, под горячий душ, иначе заболею.

На мои ноги легли две огромные чёрные лапы, стало теплее, открыла глаза посмотреть. И икнула, глупая я всё-таки женщина. Я отползла, вжимаясь в стену и вытаскивая конечности из захвата кота, который выбрался из клетки Черныш не мешал, лишь с интересом смотрел на меня.

- Вдох-выдох Вера, не сгорела, не утонула, не замёрзла. Значит и съеденной тебе не быть. – пробормотала я, придумывая очередной план побега.

Другх рыкнул, но самое главное не нападал, не показывал свой лоб и не шипел. Большой чёрный кот поднялся, подтянулся во все стороны и приблизился.

- Привет черныш, - прошептала я, протягивая руку.

Кот обнюхал меня, опрокинул на спину, зарылся носом у груди и лёг, захватывая мои нижние конечности в свой пушистый плен.

В таком положении я быстро согрелась, а тяжесть кота расслабила тело. Я зарылась в густой мех животного и провалилась в крепкий сон без сновидений.

Проснулась я от того, что мне стало холодно. Открыла глаза, встречаясь с голубыми глазами начальства. Покрутила головой, не понимая, чего это он тут стоит. Увидела Черныша и всё вспомнила. Кота опять загнали в клетку, вот я и замёрзла, но это пол беды. Меня сейчас прибьют, я нарушила главное правило в доме.

- Простите, - тут же вскочила на ноги, - я…

- Ты выпустил Морфея, ночевал в загоне и проспал. Минус одна монета. Переоденься и спускайся, мы опаздываем, - перебил он

- Хорошо, простите, больше такого не повторится, - тараторила я, облегчённо выдыхая, вроде пронесло, он не заметил, что я не спала ночью.

Бегом побежала к себе, быстро искупалась и переоделась в новую чистую форму. На этот раз это были чёрные болоньевые брюки, чёрная рубашка и чёрное двубортное пальто. На ноги высокие сапоги. Завтрак я благополучно пропустила, решила, что сил хватит дотянуть до обеда. Выбежала на улицу и остановилась возле двух другхов. Кот Виктора продолжал шипеть и не подпускал к себе.

- Мастер, можно я возьму Морфея, - попросила я, обходя животное по широкой дуге.

Ледышка смерил меня высокомерным взглядом, поджал губы и кивнул. Освальд пошёл выводить из клетки Морфея, а Хенрик быстро снял попону и седло с другха. Черныш рычал и шипел на мужчин, но медленно вышел из загона. Хен осторожно подошёл к животному и попытался набросить на кота попону с седлом, но Морфей лапой снёс бедного парня.

Я помогла подняться товарищу, забрала из рук инвентарь и подошла. Морфей рыкнул, фыркнул, но позволил мне самой запрячь его. Даже согнул лапы, чтобы я на него взобралась. Всё это время, Райнер не мешал нам, снисходительно смотрел с высоты своего седла. Я схватилась за ремни, кот тут же поднялся. Райнер медленно повернул свою животину и пошёл вперёд.

- Пока, - помахала рукой Хенрику и Освальду и Морфей поплёлся следом.

Пройдя около километра, Райнер дёрнул ремни и взлетел, мой кот тут же последовал примеру товарища, расправил свои кожистые крылья, и мы полетели над равниной. Эта ужасная ночь стоила всего что сейчас происходило. Я летела словно птица. Высоко-высоко, над облаками. Не было страха, я не чувствовала холода, лишь всепоглощающее счастье и детский восторг. Боги, это так прекрасно. Я раскинула руки, пропуская через пальцы потоки ветра и наслаждалась. Даже без драконьего огня и зверя, Эмилия всю жизнь мечтала летать. Она грезила о небе и вот, казалось бы, её мечта сбылась. Мы летим, только малышка увы этого уже не узнает.

До цитадели верховного совета прилетели довольно быстро. Я бежала за Райнером, еле поспевая, мужчина очень быстро передвигался по закоулкам огромного здания.

Мы на всех порах влетели в круглое и большое помещение с трибунами. Наверху сидели 14 высших демонов с закрытыми глазами и сложенными руками. Они ждали моего демона, то есть Райнера. Как только он зашёл, они тут же встали. Он одним прыжком запрыгнул на своё место, а я села возле ступенек на трибуну, за небольшой стол, который был установлен под всеми высшими демонами и под ними также сидели молодые мужчины. Над головой появился матовый потолок, отрезая нас от сидящих демонов. Со стороны казалось, что мы сидим здесь совершенно одни.

Собрание совета началось. К нам хлынул поток страждущих. Они озвучивали свои жалобы, предложения и требования, складировали на стол помощников свитки и удалялись. Я должна была рассортировать все эти документы по степени важности. На столе лежали три подноса. Важные, не важные и приглашения. До самого обеда продолжалось паломничество. Я устала сидеть на одном месте, спина затекла и глаза разболелись. Хотелось просто банально подвигаться. За это время, демоны лишь раз показали свой облик, когда приводили заключённого. Весь синюшный мужчина слёзно молил не наказывать его, он украл потому что голодал. Но высшие не вняли его мольбам и вынесли вердикт – виновен. Отрезать бедолаге ногу. Вот так. Мне очень хотелось вскочить и надавать лещей этим высокомерным гадам. Но я всего лишь подросток, без роду и племени и моё слово ничего не решит. Я опустила глаза и сжала кулаки. Мужчину выволокли на улицу и сопроводили на эшафот. Весь город слышал его крики и просьбы помиловать. Весь город знал.