Страница 148 из 157
И всё это бывший враг сделает по своей, хе-хе, воле. Прямо как в том анекдоте про собаку, горчицу и трёх спорщиков-живодёров.*
/* — Поспорили как-то немец, американец и русский: кто скормит собаке горчицу? Немец схватил собаку и залил горчицу в её пасть. «Не считается — это насилие», — сказали русский и американец. Американец положил горчицу на мясо, собака съела. «Не считается — это подкуп», — сказали остальные. Русский просто намазал горчицей собачью задницу, которую бедное животное, поскуливая от жжения, тут же начало вылизывать. «Вот видите! Ест сама, добровольно, ещё и с песнями!»/
Впрочем, теперь эта грызня подковёрных бульдогов меня мало касается: проблему возможного бунта решили, высокопоставленных союзников (сомнительных, конечно, но где взять иных?) завербовали, информацией и ресурсами (в том числе и потенциальными боевиками) разжились.
Остальное — мелочи жизни.
После возвращения стоит сбросить добытую в здешних суровых краях информацию верному Счетоводу. Пусть анализирует и придумывает, куда можно приспособить полученные связи и данные. Тем более что миньон во время прошлого моего визита к ним в гости хвастался успешно формируемым разведывательно-аналитическим отделом — значит, точно сумеет разбить полученное на безопасные блоки и передать в разработку доверенным подчинённым. Хотя этих доверенных по возвращении в Столицу не помешает хорошенько проверить с помощью эмпатического детектора лжи.
То есть набрать чая и печенек, дабы, скрашивая время вкусненьким, выслушать, что эти деятели станут отвечать на провокационные вопросы вроде: «кому ты передавал секреты организации?», «от кого получал взятки?», «как пользовался служебным положением?» и так далее.
Но с этим разберёмся позже, сейчас же надо перетерпеть церемонию и успеть выловить Вайтли, пока тот никуда не ушёл. Старый монстробой имеет довольно богатый опыт, в том числе и встречался с носителями Чёрной Слизи, в ареал обитания которой я хочу нанести короткий визит с разведывательно-исследовательскими целями. Так-то данных и без того хватает, но больше — не меньше. А Вайтли более чем заслуживает свою репутацию бывалого человека, любящего и умеющего делиться своим опытом с молодым поколением.
Даже если про конкретного монстра он ничего нового и не скажет, то уж многодесятилетним опытом поделится точно.
Да и про обалдуя из его команды тоже требуется поговорить: один раз этот Гекко уже чуть не убился в своей глупой попытке последовать за мной, а во второй раз он может и преуспеть… в суициде. Чего не хотелось бы. Парень он хороший — добрый, честный и совестливый, просто выбрал неправильную цель для влюблённости. И чтобы вытравить эту дурь из его головы, он нуждается в наставлениях старших товарищей — или, если одни лишь слова не помогут, то и в «ударах вразумления».
* * *
Неспешно текли размышления и так же не торопясь поднимались и выходили к трибунам люди. Кому-то наместник вручал грамоту, кто-то в нагрузку получал памятный подарок, вроде богато украшенного оружия или письменных принадлежностей (в зависимости от того, по гражданской или военной линии проходит очередной награждаемый), некоторые помимо этого получали суммы золотом, новые назначения или даже земли во владения.
Да, наместник — как полноправный представитель Императора — имел право распоряжаться подобными вещами. В жёстко регламентированных рамках и с необходимостью дальнейшего подтверждения принятых решений в Столице, но всё же. Не думаю, что с одобрением перераспределения собственников владений, по тем или иным причинам ставших бесхозными, возникнут серьёзные трудности. Самое «сладкое» наместник не трогал, очевидно, приберегая для общения с высокопоставленными столичными воротилами, а те крошки, которые он всё же раздаёт — слишком незначительны, чтобы разжечь жадность в стенах Императорского Дворца.
Наконец, подошла и моя очередь.
— А теперь я хочу пригласить к трибуне всем нам известную и уважаемую главу специальной группы Службы разведки, Мастера боя, хозяйку древней реликвии нашей земли, и просто обворожительную девушку — госпожу Куроме Абэ. О её заслугах можно говорить очень долго, но, уверен, вы знаете о них не хуже меня. Поэтому буду краток… — певчей птицей разливался толстый главчиновник региона.
Мысленно вздыхаю. Именно с «буду краток» обычно начинаются самые длинные и занудные речи. А потом и мне придётся, встав у трибуны, отдать долю формального уважения хозяину мероприятия и собравшимся. И опять же отделаться коротким и ёмким «благодарю» не получится.
У-у! Ненавижу павлиньи танцы политиков!
* * *
С трёх сторон окружённая живописными, покрытыми снегом невысокими горами, протяжённая долина — не в пример главному узлу северо-восточного бандитизма и работорговли — производила впечатление воистину райского местечка. Особенно этому способствовал тот факт, что в её глубинах властвующая в этих краях зима как будто — а, может, и в самом деле — никогда не наступала. Издали наблюдаемые древесные вершины радовали глаз зеленью листьев, над ними носились весело летающие точки пичуг, а если присмотреться, вооружившись оптикой, можно разглядеть и прячущийся в тумане зелёный подлесок, где бегало разнообразное зверьё.
И не скажешь, что данное место — аномальная зона, облюбованная одним из самых опасных и мерзких монстров региона. Правда, туман, сгущающийся по мере приближения к центру, мешал рассмотреть самое интересное и, вероятно, пугающее.
С другой стороны, на занимательных зверушек можно полюбоваться и не пересекая границ аномалии.
— Фу, пакость гнусная! — наморщила носик в брезгливой гримаске Акира, поглаживающая белого кролика. — Зачем оно тебе нужно?
Зрелище действительно открывалось не очень: на снегу, вывалив синюшный язык, брюхом кверху лежал облезлый волк. Плешивую шкуру обильно покрывали язвы и чирьи, один из которых я из интереса подковырнула кинжалом. Натянутая изнутри кожа нездорового красно-фиолетового цвета лопнула, потекла перемешанная с кровью и гноем чёрная гадость. Животное попыталось убежать или хотя бы перевернуться на лапы, но конечности, крепко привязанные к вбитым в мёрзлую землю колышкам, смогли лишь бесполезно дёрнуться. Кусаться, визжать и рычать ему мешала помещённая в перемотанную пасть тряпка.
— Для общего развития, — примериваясь к тощему брюху, отвечаю я. — Мы с местным хозяином в чём-то коллеги — контролируем побеждённых монстров, — несколько быстрых движений и сдвинутые в сторону ткани открыли вид на внутренности волка, пронизанные чёрными жгутиками. — Вдруг получится перенять что полезного? Пусть выглядит не очень, но симбиоз, согласись, интересный.
Иллюстрируя свои слова, указываю остриём в сторону чёрных включений, которые, зашевелившись, начали не только впитывать выступившую кровь, но и нарастать по краям раны. Даже среди обнажённых верёвок кишечника начало набухать нечто, собирающееся заменить собой срезанный сальник, а в перспективе и мышцы со шкурой.
— Тебе как медику тоже должно быть интересно.
— Мне как медику такая мерзкая дрянь совершенно не интересна! — вспыхнув, отвернулась рыжая, позабыв, что именно она напросилась со мной и потянула с нами парней, в общем-то, не горевших особенным желанием куда-то лететь. — Только проклятые чернокнижники будут возиться с такой гадостью! Ой! Извини, Куроме, я не хотела тебя обидеть, — прекратив поглаживать Люца, девушка прикрыла рот ладонью.
— А на что обижаться? Я действительно увлекаюсь алхимией, в том числе и тёмной. И тебе советую — это интересно и полезно. Если соблюдать технику безопасности, разумеется.
Аккуратно пережав сосуды, извлекаю из четвероногого хищника очередной орган. Волк продолжал дёргаться.
Удивительно живучее существо!
— Почувствовать свою жизненную силу и научиться с ней работать может каждый одарённый, — продолжила я. — Особенно если знает, что делает или имеет толкового наставника. А это сразу усилит живучесть, откроет путь к безопасному снятию внутренних ограничений, а также даст доступ к прочим интересным вещам. Если шагнуть чуть дальше, можно научиться вытягивать и запасать собственную жизнь. Или усваивать чужую. Или передавать её другим. Хотя в первом и втором случае нужно соблюдать осторожность. А в третьем — требуется уметь подстраивать прану под пациента и внимательно следить, чтобы не переборщить и не вызвать отторжения.