Облака жизни

К кому она направилась, к мужчине или к женщинам? – пристально наблюдая, думал он. Цыганка, подойдя к женщинам, повела с ними беседу.

– Да, что это со мной? – подумал Василий – уж не ревную ли её! Совсем сдурел под старость лет. Цыганка, как почувствовав взгляд Василия, посмотрела в его сторону. От неожиданности он подскочил, спрятавшись за куст. Сердце вырывалось из его груди. Она, постояв среди цыганок, направилась к шатру. Василий, переведя дух вышел из своего укрытия. Не торопясь, направился в поместье. В эту ночь, Василий не спал: цыганка стояла перед его глазами.

– Что за напасть такая! – подумал он – я о ней думаю, а она, наверняка смеётся надо мною! С такими мыслями, только под утро сомкнул глаза.

Через неделю Василий, решил навестить престарелую мать, брата с невесткой и их детишек, племянника с племянницей. Взяв матушке и невестке по платку, заранее купленные на базаре, племяннице атласную ленту, племяннику свисток, пакет конфет и пряников, одев праздничную одежду, направился в деревню. Идя по дороге, нет, нет, да и посмотрит в сторону табора. Подойдя к речке, он увидел её. Положив локти на перилу моста и выкатив грудь, она нагло смотрела на него. Василий опешил.

Каждый день, только и думаю о ней! А она, вот так с насмешкой, встала передо мной!

– Куда направился Василий!? – спросила цыганка.

– А тебе почём знать? – ответил он, отведя глаза в сторону.

– Ну, иди, иди! Только знай, я тебя жду! – так же нагло улыбаясь и глядя ему в глаза сказала цыганка.

– Господи! – только и смог ответить он. В руках находились подарки и перекрестится Василий, не смог.

– Ой…, ха, ха, ха! – в голос засмеялась цыганка – смотри не долго Василий, а то я замёрзну тут, в ожидании тебя!

Придя в гости, Василий, подарив всем подарки, тут же засобирался обратно.

– Ты что, сынок!? – воскликнула мать. Луша пирогов напекла, свекольного кваску сделала. Посидим за столом, поговорим… Даже не вздумай уходить! – пригрозила она. В кой веки к матери пришёл, подарки всем какие принёс! Не обижай меня сыночек, останься и присаживайся за стол – сказала она, сменив свой гнев на прошение.

Лукерья, поставила на стол разные соленья, чугунок с картошкой, свекольный квас и пирожки. Сев за стол, Василий произнёс:

– Давненько, я не ел такой стряпни, прямо в рот всё просится! Поблагодарив Бога за чудесный стол полный еды, стал есть. Все сидевшие за столом наблюдали за ним. Лукерье было приятно за то, что он с таким удовольствием ест приготовленную ею пищу. Ведь она старалась! Детишки любили своего дядьку Василия, и всегда ждали его прихода – он дарил им подарки! Никогда не обижал их, наоборот, нахваливал говоря Лукерье, каких умных и красивых деток, она подарила им. Брат Василия, немного ревновал его к своей Луше. Матери часто говорил:

– Эко, у меня Луша, какая красавица: щёки, что яблоки красные, в обхват не приобнимешь сразу, а уж если и прижмёшь к себе, так огнём вся горит! И, что он себе девку не найдёт? Неужто на мою пялится!!!

– Ты, мне это Тишка, брось! Я не посмотрю, что ты взрослый. Возьму хворостину и выпорю за такие слова! – отвечала она. Мать любила своих сыновей и сейчас, сидя за столом любовалась ими:

– Два богатыря, но Василий, виднее Тишки. Высокий, тёмные вьющиеся волосы спускаются до плеч. А плечищи и руки, в кого такие здоровые! Силищи в нём видно, что у медведя. Она продолжала любоваться своим сыном. На лице ни морщинки, ни одутловатости. Всё ровное и скулы, и подбородок. Глаза зелёные, носик точёный. И губки, какие пухлые! И, что же он, у меня один?!

– Васенька, – обратилась она к нему – на примете у тебя есть кто, аль нет? Так мы подыщем тебе невесту!

– Есть, есть матушка. Позже скажу! – ответил он. И мать, и Тихона, такой ответ успокоил.

– Васенька, ты мне скажи, как Поле живётся у барыни? – поинтересовалась матушка.

– Да… живёт. И, у неё всё хорошо. Работает по дому, небольшое жалование получает. С Алексеем недавно сговорились, к свадьбе готовятся! – улыбаясь, говорил Василий.

– Ой, сынок… Как ладно у них всё пошло – радовалась мать.

– Только просьба у меня к вам с Лукерьей, больно не судачьте маменька по всей деревне об их радости – забеспокоился он. Помыкалась она бедная, пусть у них всё пройдёт спокойно и хорошо! По- людски, как говорится.

– Конечно Васенька, я только радуюсь за них. Какой же он у меня добрый – про себя подумала она, а Тишка не такой. Под старость лет, только и печалюсь о них. Прошу у Бога благословления их пути.

Попрощавшись с семьёй, Василий, отправился в обратный путь. Всё время, пока он находился в гостях у матушки, думал о ней, о той цыганке. Подходя к мосту, увидел, как стояла она, так и стоит на своём месте. Наглости и насмешки в её лице уже не было. Вместо платка, на ней был одет вяленый жакет синего цвета, расшитый яркими цветами. Распущенные волосы спускались до пояса. Повернувшись к Василию и облокотившись одной рукой о периллу моста, она с улыбкой и некой нежностью в глазах смотрела на него. В голове у Василия застучало. Ноги, став ватными, не желали двигаться вперёд.

– Не бойся Василий, нас никто не видит – сказала она.

– Я не боюсь, что скажут люди. Я тебя боюсь! – ответил он, подойдя к ней вплотную.

– Любишь? – тихо спросила она. Положив свою руку на его плечо, она стала ласково притягивать Василия, ближе к себе.

– Так любишь, или нет? – спросила она ещё раз. У него не хватало воздуха ответить, страсть овладела им.

– Люблю! – еле прошептав, Василий с силой прижал её к себе. Он страстно одаривал её поцелуями, не в силах сдержать себя. Немного овладев собой, Василий спросил:

– Как – же зовут тебя?

– Рада! – ответила она – всю жизнь тебя буду радовать Василий. Поглаживая её волосы, он посмотрел ей в глаза.

– Правду говоришь? – спросил он.

– Правду! – так же глядя ему в глаза – ответила Рада. Василий, посмотри какой красивый лес, точно золотом окрашен. Пойдём погуляем немного, любуясь его красотами – предложила она. Ты же хорошо знаешь лес. И я думаю, мы с тобою не заблудимся?! – обняв его, она ждала ответа.

– Пойдём моя Радость, я накормлю тебя клюквой! – ответил он. Любишь эту ягоду?

– Люблю Василий, но на болото не пойду! – сказала она.

–Раз боишься, не станем испытывать судьбу – ответив и приобняв рукой за талию, повёл любуясь ею, по направлению к поместью. Не дойдя до него и свернув направо, направились по тропинке ведущей к лесу. Он манил к себе, показывая переплетения ярких окрасок деревьев. Багряные листья клёнов перешёптываясь с осинкой, утверждали свою красоту красок. Показывая несогласие перед ним, осинка, при каждом дуновении ветерка, шелестя и разворачивая каждый листик, красовалась перед клёном. Спору нет, она красивее…! Берёзки, молча наблюдая за их суетой, горделиво восседали на троне красавиц. Не влезая во всякий спор, считали: корона принадлежит им! Идя по тропинке вдоль сказочного леса, влюблённые разговаривали друг с другом так, как будто давно уже были знакомы.

– Как же так получилось, я иду с ней рядом, я люблю её, я счастлив этим! – говорил себе Василий. С разговорами подошли к сторожке, в которой, когда -то жил Василий, пребывая в одиночестве.

– Чей это дом? – спросила Рада.

– В нём я жил, когда -то – ответил Василий. Ты не против зайти и посмотреть, всё ли здесь в порядке? – предложил он. За нынешнее лето, я заходил сюда один раз, а сейчас уже осень.

– Зайдём! – согласилась Рада.

– Сейчас затоплю печь, ведь у тебя всё платье сырое в особенности полы, хоть выжимай! – сетовал Василий. Охладишься вдруг, ни к чему тебе болезни. От затопленной печи пошло тепло. Дрова, приятно потрескивая, притягивали к себе взгляд.

– Рада, ты обсыхай пока. А я тут, рядом! Гостинца лесного наберу тебе. Взяв небольшой берестяной кузовок, вышел. Будь он сейчас на базаре, все припасённые деньги потратил бы на неё, одну. Набрав лесных орехов, Василий, вернувшись открыл дверь и войдя в сторожку остолбенел. На кровати сделанной из топчанов и досок, накрытой медвежьей шкурой, поперёк лежала обнажённая Рада. Вся точёная и хрупкая, точно белоствольная берёзка, украшала постель холостяка. Её взгляд был устремлён на огонь в печи.