Страница 6 из 17
– Хватит с меня их взглядов, – думала она – никого не хочу видеть! Взяв корзину с бельём, направилась к речке. Каждую минуту оглядываясь по сторонам, она подошла к месту, где занимались лепкой барыня с детьми. Присев на скамью и немного отдышавшись, побрела дальше. Зайдя на мостки, ещё раз осмотрелась. Убедившись, по близости никого нет, стала заниматься стиркой. Степанида запела… В словах о любви её душа разворачивалась, в словах скорби по щекам текли слёзы. Почувствовав на себе чей-то взгляд, насторожилась. Обернувшись, Степанида опешила. На берегу стояла цыганка с интересом наблюдавщая на ней.
– Тьфу, чумовая! Напугала меня! – крикнула Степанида. Подскользнувшись и упав на мостках, чуть не соскользнула в речку.
– Тебя не вдруг то напугаешь. И чумовая не я, а ты! – спокойно ответила цыганка.
– А ну ка, уходи отсюда! – опять крикнула Степанида.
– Даже не подумаю, – ответила та, тут же спросив – в Бога веришь?
– Верю! В родительском доме каши не давали пока, перед образами на коленях не постоишь! – ответила Степанида, сверля цыганку взглядом.
– Тебе известно, что любовь самое главное испытание в наших судьбах!? Однако ж ты решила, что тебе можно распоряжаться чужой любовью, растоптав её! – сказав, цыганка стала приближаться к Степаниде. Ты совершила наговор… – продолжила она. Решив девку по миру пустить. По разным дворам, по мужикам!! Ты не Богу служишь, а самому дьяволу! Ши…, как змея, прошипела она. И не попадайся мне на глаза больше! – прикрикнув и подбоченясь, встала перед Степанидой. Та, обезумев от таких слов, схватив корзину и похватав своё бельё, без оглядки помчалась к дому. Забежав за ворота и закрыв их, упав на землю каталась по ней воя, что собака во весь голос. Понемногу придя в себя, села на скамью.
– Да, что – же со мною происходит? – говорила она вслух. Детей нет… Муж по молодости лет, как подался на заработки в город, так до сих пор и нет его. Хоть бы, какую весточку прислал? Откуда взялась эта цыганка? Обо всех всё знает, всех жалеет, а меня нет! Ведь не отстанет, пока здесь хороводиться будут. Ох… и какая сила понесла меня, к этой глине с печкой! Дурная голова и пожалеть меня некому. Недолгое время посидев на скамье Степанида, встав подошла к воротам.
– За них выйти не могу и что мне делать? Найдя в одной из досок небольшую щель, стала колупать её пальцем. Образовалась небольшая дырочка. Примерив глазом, успокоилась:
– Подходит! – решила она. Меня не видно, зато, я могу наблюдать за всеми.
Дети разбежались по домам, находясь под родительским крылом. Мы с тобою Василий, так же начнём собираться к дому – сказала Ядвига. Василий стал тушить огонь в печи. Ядвига, убирая со стола обернулась, увидев на одной из скамеек сидящую цыганку.
– Здравствуйте, – сказала она, с интересом рассматривая её.
– Здравствуй красавица! – ответила цыганка. И что же, у вас тут происходит? – спросила она.
– Обучаю детей лепке из глины. Но сегодня, проводила последнее занятие – ответила Ядвига.
– Отчего же? – спросила цыганка.
– На улице холодно и у детей мёрзнут руки. Ведь, глина в это время года мокрая и холодная – ответила Ядвига.
Смотря в глаза Ядвиге, цыганка сказала:
– Любовь у тебя крепкая, но жизнь тебе даст серьёзное испытание. Только любовь, спасёт тебя от худшего!
– Как-то странно, вы со мною разговариваете? – удивлённо произнесла Ядвига.
– Ничего странного – ответила та. Помни мои слова, они тебе пригодятся!
– Извините, вы не позволите узнать мне ваше имя? – спросила Ядвига.
– Позже скажу! – высоко подняв голову – ответила цыганка. Повернувшись к Василию и посмотрев на него, сказала:
– Ты же Василий, верой и правдой служишь своему господину.
– Откуда имя моё знаешь?! – удивлённо спросил тот.
– Я всё знаю!
Глядя на него, продолжила:
– Дурак был отец той девки, что замуж за тебя не отдал!
– Правду, про вас народ говорит, ухо востро держи с вами! – перекрестившись сказал Василий. Ты, иди девка своей дорогой! Вот, откуда шла, туда и иди… – продолжал он. Цыганка засмеялась.
– Посмотри Василий, какая я статная, белокожая, не чета той девице. Смотри и запоминай! Но, не бойся, вместе нам не быть. Может, я и ошибаюсь в пересечении наших судеб!? Посмотрим! Вновь засмеявшись, цыганка стала удаляться от них.
– Постой! – крикнул Василий – почему не быть? Что ж, я так плох?
– Не плох, но что-то помешает нам. А что, не могу понять. Больше ни о чём не спрашивай! – крикнула она. Ещё раз посмотрев на Василия, пошла по дороге ведущей к речке, где разместился её табор. Вытерев пот со лба, Василий вздохнул.
– Пойдёмте Ядвига Любамировна, пора уже!
– Пойдём Василий – ответила она.
По дороге к дому, они шли молча. Каждый думал о том, что именно ему сказала цыганка. Василий, вспомнил девушку, которую любил в молодости. Придя со сватами в её дом, отец дал отказ. Василий думал, что не переживёт такой стыд. Им овладело сильное горе, с которым, казалось- бы ему не справиться. Два года подряд он жил один, в лесу. Как выживал, известно только ему. Осенью приходил навестить свою матушку. Принося ей гостинцы: короб сушёных грибов, ягод и орехов. Справлялся о её здоровье. Мать сильно переживала за своего сына, пытаясь завести разговор о другой невесте, но он и слушать ничего не хотел.
Только бы бобылём не остался – думала она, сокрушаясь о дальнейшей жизни сына.
Однажды, выйдя из леса и проходя мимо поместья, Василий встретился с Сергеем Николаевичем.
– Василий, – обратился к нему хозяин поместья – мне нужен конюх и кучер. Платить обязуюсь исправно. И заработок не плохой. Даже комнату в людской выделю. Соглашайся! Василий, выслушав его, спокойно сказал:
– Завтра дам ответ.
– Спасибо тебе Василий, я буду ждать его – сказал Сергей Николаевич.
– До завтра барин! – ответив, Василий направился дальше. Он был немногословным человеком. Наутро, придя в поместье и дав согласие, работал и служил у Сергея Николаевича, с верой и правдой. Все живущие в поместье, относились к нему с почтением и уважением.
– Василий! – обратилась к нему Ядвига – как ты думаешь, о чём говорила цыганка и что означают её слова? Меня пугает она!
– Не волнуйтесь барыня, что может произойти? Я думаю, смеётся она над нами и больше ничего. Забудьте о ней! Прохладно становиться, пойдёмте побыстрей к дому. И Сергей Николаевич, и Поля заждались нас. Самовар, уж точно готов!
– Ты прав Василий! Горячего чаю испить, ой, как хочется… – ответила Ядвига.
Ускорив шаг, они направились к дому. Ни Сергею Николаевичу, ни Поле, о цыганке ничего не сказали. Увиденное и услышанное, стало их тайной. Через несколько дней, в ворота поместья постучали. Открыв их, Василий увидел Алексея.
– Василий, – обратился он – пришёл спросить у Сергея Николаевича, могу ли завтра с матушкой навестить их, с Ядвигой Любамировной.
– Сейчас спрошу! – ответил Василий.
– Конечно, конечно, я давно их жду – ответила Ядвига.
Выйдя на порог дома, Василий ответил:
– Приходите Алексей, вас давненько уже ждут.
– Спасибо Василий, – поблагодарил Алексей. Закрывай ворота!
Поутру, накормив скотину и управившись по хозяйству Ефросинья, стала собираться в гости. Несмотря на свой возраст, она приковывала к себе взгляды окружающих. Расчесав густые волосы, заплела их в тугую косу, закрепив венком на голове. Поверх причёски накинула платок, подаренный Алексеем. Одним концом платка обвила шею, на груди закрепив его брошью. Одев поверх атласного платья безрукавую душегрею, расшитую шёлковой нитью, сапожки малинового цвета на небольшом каблучке, сказала Анне с Алексеем:
– Я готова! Пойдёмте.
Идя по дороге, дети любовались своей матерью. Высокая, статная, шла горделиво подняв голову. Чёрные брови очертили невысокий лоб, в тоже время подчеркнув голубизну её сияющих добротой глаз. Тонкий прямой нос. Чуть припухлые губы, всегда расползались в милой улыбке, образуя на щеках её хозяйки небольшие ямочки. Алексей, как две капли воды, был схож со своею матерью. Тимофеевич, завидя идущих, вышел за ворота дома посмотреть на неё.