Страница 57 из 64
– Значит, – подытожил Федор, – бить по магам нужно до того, как они сойдутся вместе. Что нам предпринять? Надо подойти вплотную, незаметно преодолев кольца окружения… Ничего себе задача! Ладно, завтра нарисуем. Подожжем им занавески в доме, раз такой талант проявился.
Друг почувствовал, насколько нервничает парень перед завтрашней авантюрой. И не столько за себя – Федора Зеркальный щит укроет. Колотило от ответственности за казаков, им не защищенных. Даже если дело выгорит, эта ночь, возможно, для кого-то и последняя. Если не для всех.
Прошлым днем к немецким заслонам добрались легко. Продвигаясь рывками и ударами клиньев, войска кайзера в принципе не могли образовать сплошную линию фронта. В разрыв между их частями взвод доехал на грузовиках, потом выгрузил велосипеды и проделал несколько верст по-самокатному.
Периодически Федор командовал остановку. Пластуны замирали, а Друг, отделившись от него, обследовал местность. Идеальный разведчик… но с ограниченным радиусом действия.
Если разорвется тонкая невидимая нить, связывающая его с Федором, а она слабнет по мере удаления, капитан лишится Друга. Не исключено – и способностей Осененного. Друг на века останется блуждающей душой.
– А если я погибну? – поинтересовался как-то Федор.
– Душа твоя бессмертна, как и моя, – ответил Друг. – А далее, как Бог управит. Тут попы не врут. Мной он тож распорядится. Только я считаю: если мы поможем Родине германца победить, то грехи нам многие простятся. Участь будет не такой печальной… Но гарантий я, конечно, не даю.
Когда Друг обнаружил первый секрет на опушке у лесной поляны, а дальше – целый взвод с винтовками и пулеметами, велосипеды спрятали в кустах. Хорошо, что сторожить не надо, ржанием себя не выдадут. Пешим, зачастую и «ползучим» ходом взвод двинулся вдоль охраняемой зоны. Она оказалась достаточно большой. Укрывший пластунов овраг в тылу немецких позиций отстоял от линии соприкосновения с частями Брусилова на десяток верст.
На дне гостеприимного овражка пластуны и встали на ночлег, поставив часовых. Федор, расстегнув черкеску, тихонько захрапел. Лишь Друг, не нуждавшийся в сне, полетел к литовскому хутору на последнюю рекогносцировку. Действовал рисково – на пределе расстояния, на которое мог позволить удалиться.
С прошлого прилета у цели ничего не изменилось. Разве только увеличилось количество мотоциклетов на стоянке. Их набралось с два десятка – с колясками и без. В самом доме, двухэтажном, обустроились военные, носившие черные мундиры с серебряной опушкой. В тонком мире, где обретала душа Друга, чувствовались эманации силы, исходящей от спящих. От невидимых эфирных волн, по воле магов – создающих огненный шторм на площади с квадратную версту, напряглась и едва не порвалась нить, соединявшая Федора с Другом… Но он справился, насчитав в доме тридцать четыре мага.
На задворках хутора не спали. Там горели фонари, в их свете чернели бронированные панцири. Наверняка – те самые, что укрывают магов от русского огня. Друг раскрыл тайну их самоходности, впрочем – и без того очевидную. Каждый панцирь крепился к передку трехосного автомобильного шасси. Около одного колдовали механики, им как раз потребовался свет.
Освещены и подходы. Воспользоваться ночной темнотой для атаки не получится. Казачья мудрость – лучше действовать днем – себя подтвердила.
В соседнем доме, достаточно большом, но поменьше главного, Друг обнаружил две дюжины спящих. Над крышей – длинная жердина с антенной радиотелеграфической станции. Стало быть, здесь штаб полка, охраняющего магов. Часовых – человек тридцать!
Итак, на хуторе и вокруг него расквартирован полнокровный магический отряд, усиленный полком из трех батальонов пехоты и дивизиона полковой артиллерии, еще мотоциклетная группа, кавалерийский эскадрон… По боевой мощи превосходит российскую дивизию в открытом поле! А в овраге всего тридцать два человека, из которых лишь Федор с Даром, причем – оборонительным, и не магистр по силе.
Только эти тридцать два не собираются атаковать немцев напролом, в чистом поле. «Мы пойдем другим путем!», – так, по легенде, говорил классик марксизма-ленинизма, и его слова удивительно точно соответствовали обстановке в литовском лесу.
Друг вернулся к Федору и, предаваясь собственным мыслям, коротал время до рассвета. Пластуны поднялись в пятом часу утра и осторожно двинулись к хутору, выбирая самые труднопроходимые места, куда в здравом уме даже лисица не сунулась бы, не то, что человек.
Вахмистр Муха беззвучно полз впереди. Шашки никто с собой не брал, только ножи. В утреннем полумраке хорошо был виден приклад автомата у него на спине. Магазин Степан до боя отсоединил, чтоб не торчал и не цеплял за ветки.
Федор следовал вторым, стараясь не шуметь, хотя получалось так себе. Каждую сотню метров останавливались, Друг обследовал маршрут. И не зря – дважды находил растяжки с сигнальными ракетами. Задеть ее – и немцы ввалят по зарослям из всех имеющихся стволов. Даже если растяжку оборвал случайный заяц или кабан.
Утекали десятки минут, потом час, разменяли второй… Полторы версты – это огромное расстояние, если преодолевать их ползком и с остановками.
Вторая линия. Часть кустарника успели вырубить. Уже не только Друг, но и пластуны слышали голоса часовых, переговаривающихся в нарушение уставов. Чем дальше в тыл, тем хуже дисциплинен!
Демонстрируя невероятное нахальство, вахмистр проложил маршрут прямо под телегами, на которых было сложено какое-то барахло батальона охранения. Распряженные лошади забеспокоились, всхрапнули… Повезло, зольдатены не придали этому значения. Но когда закипит стрельба, они услышат непременно и возьмутся за винтовки.
Наконец, выползли к саду возле дома. Рассмотрев цель, Федор приказал вахмистру окружать дом. Урядник Кобыла и другие двое снайперов с винтовками, увенчанными оптикой, рассредоточились по саду и словно растворились в траве.
– Скоро их разбудят, – напомнил Друг. – Начинаем?
– Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай мне со Святою Девою Богородицей и со всеми святыми во веки веков. Аминь! – одними губами прошептал Федор. Поднявшись во весь рост, закинул пистолет-пулемет за спину и, не скрываясь, быстрым шагом двинулся к входу в дом.
Там, по обеим сторонам крыльца, были оборудованы пулеметные точки из мешков с песком. Солдат, сорвавших с плеча винтовки, Федор насчитал два десятка и тут же перестал. Взяв в каждую руку по «сестрорецкому гостинцу», зубами выдернул предохранительные кольца с заранее ослабленными усиками.
Ситуация для немцев сложилась неожиданной. По всей видимости, они просто не имели инструкций на такой случай. Вместо силового прорыва неприятеля к святая святых, самому охраняемому месту на участке фронта, шагал мужчина в черкеске и кубанке, причем – без шашки и винтовки, и при этом грыз зубами две обычные консервные банки… В плен сдается, что ли? Руки с банками поднял…
Вместо стрельбы от германцев послышались нестройные окрики вразнобой. Приближавшемуся к ним странному казаку немцы одновременно приказывали стоять, лечь, сдать назад, назвать фамилию и чин…
Не доходя до пулеметчиков шагов пятьдесят, Федор опустил одну из «банок» на уровень лица. Замаха не случилось, но банка вдруг мелькнула в воздухе и полетела в стену дома, как раз над самым щитком станкового пулемета, вторая – к следующей огневой позиции.
Расчеты пулеметов не успели среагировать. Гранаты взорвались, щедро нашпиговав их осколками. В следующий миг казак сорвал с плеча странное оружие вроде укороченного карабина и открыл огонь.
Часовые нажали на спуск практически одновременно, успев заметить серебряный щит вокруг фигуры русского, и это было то последнее, что удалось им разглядеть. В следующий миг все упали мертвыми или ранеными, получив по пуле из винтовки «Маузер», причем – из их собственной, или из карабина казака.
На миг у дома наступила тишина, Федору невыгодная. Следовало разворошить змеиное гнездо, заставить магов выйти! Самому проникать внутрь дома и сражаться в узком пространстве против трех десятков одаренных ему не улыбалось совершенно.