Страница 47 из 64
В питерском вагоне Варвара начала прикидывать. Князь – человек тертый. Хоть она не знает деталей его договоров, можно побиться об заклад, что выделка его пулеметов во Франции – сотнями тысяч, как писали репортеры – сделает его миллионером в французских франках. А ведь что-то получает и в России, например, за те же пулеметы с зажигалками. Получается, что миллионщик и в рублях. А еще наследник состояния Юсупова…
Эдакий жених и болтается незнамо где. Живо приберут к рукам! Родовых невест на деньги тянет словно муху на медок. Глазом не моргнет – окрутят!
Питер оказался не конечной точкой путешествия. Казенный экипаж свез ее на Финляндский вокзал. Варваре захотелось закатить скандал, кричать, что она – дочь князя Оболенского, Осененная. Но сдержалась – не стоит так ронять себя на глазах у публики.
В этот раз ехали недолго. Конвоиры вывели ее в Сестрорецке, а встречающим был… она глазам едва поверила – сам Юсупов-Кошкин.
Если секундою назад она кипела гневом, прося бога наслать казни египетские на виновника ее похищения и ссылки, то сейчас бросилась к князю со словами:
– Феденька! А я ведь испугалась… Везли силой, не спросивши, не объяснив… Сказали бы – к тебе, сама б рвалась.
– Прости, дорогая! – неловко стал оправдываться он. – Война, германские глаза и уши повсеместно. Ты мне нужна – и даже очень. Потому просил привезти тебя негласно. Не учел, военные бывают грубоваты …
– Знаю! Знаю! Не важно. Главное – мы вместе!
Душа ее пела. Но недолго.
Первое разочарование наступило, когда Федор показал отведенную ей комнату в казенном доме на заводе, а правильней сказать – казарме. Кровать, стол, шкаф, рукомойник с тазиком. Удобства общие – в конце коридора, там же, где оправляются жены мастеров[1]. Сам Федор, впрочем, жил не лучше.
Питался, правда, хорошо. Кто-то из инженеров завода свел его с аккуратной вдовушкой, и та ежедневно приносила горячие чугунки с домашней готовкой. Выросла вдовушка в Витебской губернии и готовила по-белорусски: десятки картофельных блюд на выбор, самые вкусные из которых – колдуны с мясом, замечательный овощной суп с яйцом и сметаной, женщина называла его «холодник», заливное, а также множество салатиков, в которые добавляла дикорастущие растения, придававшие еде несравненный аромат свежести. С появлением Варвары князь приказал удвоить количество приносимого и объявил о прибавке жалования вдове: в деньгах он стеснен не был.
Второе и главное разочарование наступило, когда Федор объявил причину вызова Варвары в Сестрорецк. Оказывается, романтическими чувствами здесь не пахло. Даже похотливым желанием пригласить в опочивальню. Ему потребовались ее преданность и расторопность.
А Варвара чуть не бросилась ему на шею! Какой стыд!
Устроив Оболенскую в казарме и накормив с дороги, князь повел княжну на радиотелеграфическую станцию.
– Без преувеличения скажу вам: здесь рождается будущее России, рассказал по пути. – Два инженера-электрика, подвизавшихся на ниве телефонной связи и беспроводного телеграфа, смогли выделать опытовый прибор, позволяющий усиливать слабые электрические сигналы. Не хочу отравлять вам жизнь техническими подробностями, скажу лишь: их усердие недооценено казенными установлениями. Я договорился с приемным отцом. Он выделяет изрядную ссуду, для начала – до двухсот тысяч рублей. Мы учреждаем «Санкт-Петербургское коммерческое общество эфирной телефонии» и здесь же, в Сестрорецке, закладываем завод по выделке деталей для эфирных приемников и передатчиков. Директором общества, возможно – первой в российской истории, станет женщина. Вы, Варвара. Если, конечно, не откажетесь.
– Но я же ничего не смыслю в радиотелеграфии!
– Я в делах эфирных ровно так же не понимаю. И не надо. Пусть ломают головы нанятые специалисты. Но надзор за ними хочу поручить человеку надежному и доверенному. Чтобы деньги шли на дело, а не в карман приказчиков. Сами не разберетесь в махинациях – берите опытного счетовода, пусть он проверяет.
– Попробую… – ответила Варвара. – Хоть неожиданно это все.
– Я рад!
Федор посвятил ее в детали. С заказов французского правительства на пулеметы во Франции собирается некоторый капитал. В Туле деньги есть, зажигалки продаются хорошо – сверх всяких ожиданий. Так что эфирное начинание мог бы оплатить, не прибегая к помощи приемного отца. Но французскими накоплениями нельзя воспользоваться до конца войны, а Юусупов-старший денег дал с условием: жениться. Срок – два года. Невеста – родовая из одобренных отцом. Дар должна иметь. Варвара этим условиям отвечала, кроме одного – ее Юсупов не одобрит.
Сглотнув комок, она сказала:
– Строг ваш приемный батюшка…
И замолчала.
Федор, тяжело вздохнув, ответил только:
– Что уж говорить… Связан я, поскольку слово дал.
Поднимаясь по темноватой лестнице на второй этаж станции, Варвара приподняла подол повыше, чтобы не испачкать. Если и дальше так пойдет, придется шаровары завести по примеру парижских девушек-эмансипе. И плевать, что окружающие не поймут.
Ее мозг, столь ценимый князем, работал на полные обороты.
Итак, из двух вариантов будущих мужей – Федора или красавчика голландца, первый отпадал. Второй приблизился к реальности. Двойной оклад, а после – и директорский, распоряжение кассой акционерного общества быстро приблизят ее к заветной цифре в двенадцать тысяч рублей. Лишь бы какая-нибудь оборотистая крыса в Туле не опередила с женихом… При первой же возможности надо сообщить ему, что вынуждена уехать по делам семейным. Отец пообещал приданное. Между строками прозвучит: оно будет твоим… Варвара принесет себя и деньги на крылах любви.
Мужчина, крылья эти отвергавший, познакомил Варвару с электриком 1-го разряда Коваленковым.
– Знакомьтесь, Варвара Николаевна. Это Валентин Иванович. Он так увлекательно рассказывает про лампу-аудион, что бабушки со своими сказками внучкам на сон грядущий не сравнятся.
Варваре вдруг стало жалко технаря с ожогами на грустном лице. Зря Федор ерничает: если человек предложил новинку, которая стоит сотни тысяч, он – не пустое место.
– Так это вы, Валентин Иванович, изобрели русскую беспроволочную радиотелеграфию? – спросила Коваленкова.
Электрик улыбнулся.
– Не я, Варвара Николаевна. Как говорил мой учитель, Александр Попов, у радио нет изобретателя. Множество великих умов, таких как Герц и Максвелл, несли по крупице к общему знанию, пока российский естествоиспытатель Яков Наркевич-Иодко не сложил все это воедино…
Варвара слушала внимательно, хотя не понимала половины слов. Неважно – после разберется. Разошедшегося электрика прервал Федор.
– Скажите, Коваленков, какая сумма вам нужна для выделки аудионов для практических радиостанций? – спросил.
Уверенность, с которой электрик рассуждал о вещах технических и теоретических, моментально испарилась.
– Ну… Десять тысяч!
Похоже, что от названной цифры он сам едва удар не получил – так запунцовел щеками. Федор усмехнулся.
– Видите, Варвара Николаевна, как глубоко и тщательно проработана экономическая сторона прожекта? Названа первая пришедшая на ум круглая цифирь, уверен – с потолка. Возьметесь построить… ладно, не завод. Пусть для начала мастерскую по выделке аудионов, а еще по выпуску готовых приемников-передатчиков? Справитесь?
– Дайте время на расчет, и я вам обязательно представлю смету, – ответила Варвара.
– Хорошо, – кивнул Федор. – Но хочу особо подчеркнуть: мне нужна радиостанция. Чтоб двое-трое унесли в заплечных мешках, а не плыл целый корабль или караван из повозок о двуконь. И понадобится она чрезвычайно скоро. Осваивайтесь! Я же вынужден идти. Тут на стрельбище конфуз случился. Предложил нехитрое оружие для пехоты, и никто его всерьез не принял. В результате при испытаниях офицер погиб. Я не виноват ни в коей мере, но погибший – родственник кого-то из великих князей. Начальство офицерской школы, ответственное за казус, пытается снять с себя вину. Потому вынужден ходить к следователю, объясняться. До вечера!