Грумер для Фавна

— Могли они убежать? Мало кто из детей любит ложиться днем.

Амалия только поднялась по лестнице и тоже вошла в комнату.

— Вот шалунишки! — покачала она головой. — Заправили кровать, сделали вид, что не ложились, и сбежали.

— Они не сбегали, — зло посмотрела я на старушку. Доверия к ней у меня оставалось с каждой минутой все меньше. — Они бы никогда не заправили кровати, если бы решили сбежать.

— Ты не научила детей заправлять кровати? — удивление Амалии было довольно искренним и нереальным в данной ситуации.

— Это дети, — процедила я сквозь зубы, — идеально заправлять кровати, особенно, если сбегаешь из дома, они вряд ли будут.

— Давайте не поднимать панику, — остановил нас Деон, — и пройдем по деревне. Вдруг они играют с мальчишками или убежали на речку?

Я зло посмотрела на него. Но сейчас он был прав, и мне оставалось только согласиться. Мы разделились, прошли все улочки, заглянули в каждый дом, нашли почти всех детей графства. Я ушла на речку, где дети привязали тарзанку, но и там их не было. Вернувшись, нашла Деона и Амалию около крыльца. Они стояли и Деон читал какую-то бумагу вслух.

— … а пока дети останутся у нас, — закончил он и сложил лист пополам.

— Что это?

Деон протянул мне бумагу.

«В полночь королевские бумаги должны лежать под камнем на центральной площади. А пока дети останутся у нас».

— Что ж творится то? Какие еще бумаги? Королевские? Так надо идти к королю! — причитала Амалия. Тим стоял, молча разглядывая носы своих ботинок.

— Поговорим? — Деон взял меня под локоть и отвел в сторону. — Где документы о рождении детей?

— У меня, — я похлопала себя по груди, где в лифе лежали документы с королевской печатью. — Думаешь, они хотят именно их?

— А какие? Доказательства на Краутов у них уже есть. Когда Лилит приходила, они брала в руки один из упавших документов, которые дети залили краской. Она точно видела королевскую печать, могла видеть еще что-нибудь.

— Но могла и не видеть. Они могут думать, что это важные документы, но какие — точно не знать. А детей взять в заложники только для того, чтобы получить бумаги. Тот, кто с ними связан, уже проверил все наши комнаты, но не нашел их.

— Как Тим мог выкрасть детей, ума не приложу.

— Может это и не Тим.

Деон посмотрел на меня то ли с усмешкой, то ли с жалостью.

— А кто? Старушка Амалия?

— Она уходила их укладывать. Да и кровати дети никогда не заправляют, тем более так идеально. Кровати заправляла точно она. Значит никак не укладывала их спать.

— У тебя паранойя.

— И то, что дети пропали, тоже я придумала?

— Нет, дети пропали. Но я очень хочу поговорить с Тимом. Если он не виноват, то мог слышать что-то. Я ожидал какой-то подлянки, пока Леон в городе, но кража детей — это перебор даже для него.

Не говоря ни слова, он развернулся и направился к дому, поднялся по лестнице наверх и, не стуча, вошел в комнату к Тиму. Я побежала следом и пыталась заглянуть за плечо, чтобы посмотреть.

— Его тут нет, — ответил мне Деон и посторонился. Комната была пуста, в ней был идеальный порядок, кровать так же идеально заправлена.

— Теперь у меня нет сомнений, что это он, — Деон вышел, хлопнув дверью.

Глава 23

— На выход, — резкий голос вырвал Сэма из полудрема.

Муторная езда в трясущейся тюремной кибитке надоела, и он стал провалиться в сон. Пития, спавшая у него на коленях, резко подскочила и прижалась к нему.

— Не бойся, — обнял он девушку, первый выпрыгнул на улицу и помог ей выбраться. На дворе стояла кромешная ночь, оказывается, если не лететь на крыльях, то дорога оказывается очень долгой. Сэм огляделся и узнал очертания башни королевского замка.

— Чего глядишь, двигай давай, — острый конец рапиры подтолкнул его в другую сторону, по направлению к серому каменному зданию, будто вырванному из общей архитектуры города. Внешний вид тюрьмы всегда отпугивал зевак и прохожих, заставляя переходить на другую улицу. Сейчас же рваные очертания ее стен наводили ужас даже на самого демона Ада.

— Куда их? — спросил вышедший навстречу охранник.

— Этого, — конвоир ткнул в плечо Сэма, — вниз. Эту веди в шестую.

— Это за что такие привилегии? — хмыкнул охранник, беря Питию под руку и отводя в сторону.

Сэм рванулся к ней, но три рапиры тут же направились в его сторону.

— Ну-ну. Мы знаем, кто ты такой. Дернешься ты — пострадает она.

Сверля взглядом охранников, он остался на месте. Питию увели в боковую дверь, она постоянно оглядывалась и взглядом молила ей помочь. Сэм знал, что облегчить ее участь может только тем, что останется спокойно стоять. Тяжело сглотнув, он проводил ее взглядом. Когда дверь за ней захлопнулась, охранник подтолкнул его рапирой вперед.

— Двигай, нечего больше стоять. Будешь паинькой, с ней ничего не случится.

Над ними в темноте что-то зашелестело, охранники подняли головы, и на плечо начальника конвоя, который их вез, сел сокол с привязанной биркой к ноге. Тот остановил солдат, развязал записку, прочитал и сунул в карман.

— Ведите этого, скоро еще двое прибудут.

— В подвалы? — спросил один из охранников.

— В шестую. Так что отведете и можете быть свободны.

Охранники снова напомнили о себе, ткнув в Сэма рапирой. Он двинулся в сторону ржавой, покрытой мхом двери. Идя по узким коридорам, наполненным затхлым воздухом и стонами обреченных, он не был напуган. Когда-то он сам был надсмотрщиком над падшими грешниками и внутреннюю кухню таких заведений знал досконально. Как особо опасного преступника его запрут в одиночную камеру, холодную и мокрую, не пропускающую дневного света, оставят одного, забудут покормить и дать еды. В общем будут делать то, что они исправно делал тысячелетиями. Зато будет время подумать.

А подумать было над чем. За простое хулиганство никого в казематы не сажают. То, что Питию забрали в отдельную камеру, значит, что условия для нее созданы более мягкие, что для совершивших одно и тоже преступления странно. Конечно, можно было предположить, что, как в Аду, заключенных женского и мужского пола держат отдельно, ибо даже на смертном одре грешники умудряются прелюбодействовать. Но тогда бы условия им обеспечили примерно одинаковые, но в разных камерах.

По словам начальника стражи, шестая камера обладает особыми привилегиями. Такие были даже в Аду, для высокопоставленных лиц, которые могли предложить то, что было на Земле, но не могло быть под землей. Значит Питию будут держать в хороших условиях.

А те двое, которых должны были привезти в скором времени и отправить не в казематы, а в ту же шестую камеру, кто они? Вряд ли Деон. Леон постарался бы, чтобы тот оказался в самых худших условиях. Это все явно связано с ними, вряд ли королевская охрана решила заняться поимкой преступников, пока король был на отдыхе.

Сэм чувствовал подлог. Ему было некомфортно, а это чувство всегда появлялось, когда его пытались обмануть. Он почти ощущал, что вот-вот ухватит правду за хвост, но тот все время ускользал.

Когда за ним лязгнул железный засов, Сэм опустился на пучок прогнившей соломы, заменяющий в камере кровать. Голова гудела от мыслей и догадок, поэтому он прислонил голову к стене и с силой ударил пару раз. Это не особо помогло, нужные мысли никак не хотели приходить в голову.

— Мил человек, — раздался шепот позади него. Сэм обернулся, но, кроме стены, ничего не увидел. — Ниже. Судя по размеру вашей туфли вам будет необходимо лечь.

Сэм развернулся и лег на пол, оглядываясь по сторонам. Демоническое зрение позволяло хорошо видеть в темноте, иначе ни за что бы он не увидел два глаза, смотрящих на него из узкой щелки внизу стены.

— Вы меня видите?

— Вижу.

— Значит, вы из этих?

— Из кого?

— Не наследник.

Сэм терял терпение, не понимая сути разговора.

— Наверняка чей-то наследник.

— Не наследник, — моргнули глаза и исчезли.

Сэм сел, опять привалившись к стене.