Книга

А лично мне было жаль магов. И жаль Тиру Мин. И Рем-Таля. И новая героиня, почему-то без имени, не вызывала симпатии — слишком идеальная, слишком удачливая и успешная. И отбор — терпеть не могу книги про отборы невест, и…

Но это всего лишь план, а то, что напишет Кнара, безусловно, будет шикарным, интригующим и вызывающим слезы сопереживания, смех и финальный катарсис… — подумала было я тут же вспомнила, что написать это всё должна буду сама.

Чёрт. Я не смогу!

Я снова сбегала на кухню. Стресс — это оправдание обжорству, и я имею на него, то есть, на обжорство, полное право! Вернулась к компу. Та-ак, какие-то заметки по миру и персонажам… Сейчас посмотрю ещё сам текст, а вдруг там имеется часть текста "вперёд", желательно, внушительная, о которой Вечер просто не знал?! Заодно и перечитаю…

К моему великому прискорбию, "вперёд" была написана всего лишь одна небольшая глава. Я начала читать — и прискорбие быстро сменилось тотальным недоумением. Потому что из плана невыложенная глава выбивалась, то есть это ещё мягко сказано — плану она противоречила, и как это понимать? Вирата Крейне, злополучная жена Тельмана, не умерла, более того, Вират почему-то потребовал её во дворец. Местная целительница успешно скрыла шрамы от порезов — я невольно потёрла собственные — и теперь молодую супругу правителя должны доставить к Его Величеству.

Но этого в плане нет! Там же чёрным по белому напечатано, что первая королева умирает, перерезав себе вены! Какой может быть отбор невест, если здравствует законная жена?! Или она и будет главной злодейкой романа, антагонисткой героини?!

Я вдохнула, выдохнула. Посмотрела на череп в скорпионишной. На абстрактную картину на стене. На трещинку в углу экрана.

Ну, нет. План есть — идём по плану. Вирата должна умереть? Значит, она умрёт. Никуда не денется. Пойду ещё чего-нибудь съем и придумаю, каким образом её убить, желательно, так, чтобы больше она уже не воскресла.

А потом подумаю об отборе и главной героине. Мне, между прочим, ещё ей имя придумывать и даже внешность. Не до второстепенных персонажей, разобраться бы с главными, так что — наберите воздуха поглубже, дорогие читатели.

Если что — я тут не при чём.

Я не виновата.

Глава 17. Криафар.

Голоса женщин стихли, и я открыла глаза, огляделась, по-прежнему ощущая слабость, тошноту и головокружение, как после сотрясения головного мозга — остались воспоминания тела из детства. Но когда, откуда я падала..? Не помню.

Кто я.

Где я.

Что со мной произошло..?

Впрочем, ответ на первый вопрос у меня был — меня зовут Кнара, моя фамилия Вертинская, и я писательница. Я помнила собственное лицо, словно отражённое в зеркале, часы, проведённые за компьютером, сам компьютер — серебристый металл корпуса, трещинку в левом нижнем углу экрана. Шершавый на ощупь коврик для беспроводной мышки под правым локтём с изображённым на нём скорпионом. Не знаю, почему я так и не выбросила этот коврик, мышка и без него работает Помнила кожаное кресло, удобный домашний брючный костюм, толстые шерстяные носки. Сюжеты собственных книг. Вкус кофе.

Но в то же время на множество вопросов у меня не было ответа. Какое у меня отчество? Как зовут родителей? Есть ли у меня вообще семья, друзья, знакомые? Домашние питомцы, цветы на подоконниках, дурные привычки, недоброжелатели? Что я любила есть на завтрак?

Какая-то странная амнезия. Впрочем, если у меня действительно сотрясение — наверное, это временно и вполне объяснимо.

Ладно, переходим ко второму вопросу. Где я? С учетом плохого самочувствия и разговоров о «лекарицах», вероятно, в больнице, но… Я никогда не была в подобных больницах.

Каменные стены из кирпича цвета пьяной охры. Каменный камин, в котором ярко и жарко горели самым настоящим пламенем какие-то бесформенные чёрные камни. На одной из стен — прозрачный светильник в форме цилиндра размером с трехлитровую банку с такими же пылающими камушками на дне. Крохотные окошки с непрозрачным мутным стеклом. На полу, правда, роскошная меховая шкура, но этого явно недостаточно для придания обстановке хотя бы подобия уюта. Кровать, на которой я лежала, тоже оказалась сложенная из камня, вероятно, с каким-то внутренним подогревом, словно емелина печка из русской сказки — камень лежбища был ощутимо тёплый.

Сказки я, значит, помню, а город, в котором живу — нет… Не уверена, что в нашем городе есть такие лечебницы. Скорее уже, частный загородный санаторий.

«По щучьему веленью, пусть мне хотя бы всё объяснят», — прошептала я, спуская ноги и обнаруживая, что ступни у меня босые. Одежда была с одной стороны вполне подходящая для больницы — бежевый халат до щиколоток с длинными рукавами из мягкой и плотной ткани, а вот под халатом обнаружилось нечто совершенно невообразимое: тонкие белоснежные панталоны длиной чуть ли не до колен и такая же белая короткая маечка на бретельках, дополнительно уплотненная в груди. На каменном полу нашлась и пара престранных тапочек, напоминающих кожаные сланцы.

В каменных нишах стен громоздились стопки потрепанных книг, вышивка и вязание — по крайне мере я именно так идентифицировала клубки серых и коричневых ниток с воткнутыми в них металлическими спицами и иглами, а также какие-то предметы, названия которым я дать попросту не могла. Однако среди них не было ничего того, что, по моему мнению, должно было быть. Тумбочки, стола, стула… Умывальника, наконец. Нормального освещения. Часов на стене! Тяжелая деревянная дверь с металлическим каркасом.

Больничная палата? Санаторий? Скорее, тюремная камера. Очень странная тюремная камера. Это обилие камня, словно имитация старинного подземелья… Может быть, я на съемках фильма? Кажется, никто не собирался экранизировать мои книги, но мало ли… Надо запомнить это местечко. Если где-то и снимать фильм по «Каменному замку», то только здесь.

Я поплотнее запахнула халат и встала, наконец, просунула озябшие ноги в тапочки. Какая ещё экранизация, выбраться бы отсюда, желательно, живой и целой. Голова чугунная, руки как не мои, какие-то странные сиделки с пугающими разговорами про то, что среди десяти пальцев половина лишних…

А вдруг меня похитил фанат-читатель? Фанатка. Две фанатки?

Бред какой-то. Скорее поверю, что я актриса и снимаюсь в одной из сцен сериала по собственным циклам. Как оно там называется… камео.

Хотя никакая я не актриса. Надо выбираться отсюда и побыстрее.

Я подошла к двери и осторожно толкнула её вперёд. Дверь ожидаемо не поддавалась. Я надавила сильнее, упёрлась всем весом — и едва успела отшатнуться, потому что дверь вдруг распахнулась внутрь каменной каморки, а на пороге обнаружилась невысокая женщина с копной серых курчавых волос и с таким выражением ужаса на лице, словно за ней гналась стая крыс размером с собаку каждая.

* * *

— Милостивая Шиару! — залепетала женщина, глядя мне куда-то в грудь, расположенную как раз на уровне её глаз. — Вы поднялись, Вирата, какое счастье! Пройдёмте, прошу вас, умоляю, вам нужно лечь. Я сейчас обработаю ваши руки, благостный Шамрейн, счастье-то какое! Пойдёмте, сейчас вам станет лучше, сейчас всё пройдёт, буквально пять шагов.

Пять шагов. Мои герои измеряли шагами время, пять шагов — примерно двадцать пять минут. Но книга только началась, и я не думала, что это обозначение так быстро войдёт в обиход… Уже третий незнакомый странный человек в странном незнакомом месте. Я на съемках фильма и почему-то не в качестве сценариста, а в каком-то другом, загадочном качестве. Но почему я не помню об этом? Что скрывать, всегда мечтала об экранизации, точнее, даже мечтать-то не смела. Что, от радости ударилась головой и потеряла память?

Тем временем невысокая кудрявая дама с решительностью, несколько противоречащей её почтительным, почти трепещущим интонациями, снова потащила меня к печке-кровати, заставила подняться по каменным ступеням и бережно, но крайне настойчиво уложила на мягкий матрас. Довольно странный на ощупь, мягкий, бесконечно далекий от привычного ортопедического. Чем же он набит? Не синтепон, не пух…