Книга

Валентина могла сколько угодно называть его всеми представителями рогатой фауны по очереди, это ничего бы не изменило. Он был хорош, слишком хорош для меня. Мы с ним были, как… Бизнес-класс и эконом. Точно. Наш развод был закономерен и неизбежен, к гадалке не ходи.

А я ходила. И к гадалке, и к экстрасенсу, и к психологам, и даже к каким-то религиозным товарищам, обещавшим вечное блаженство, правда, не за бесплатно и на том свете. Совершенно бесполезно, между прочим, потому что мы с Киркой просто никогда не должны были сходиться, как масло и вода.

— Нормально, — сказала я, по привычке делая перед ним хорошую мину. — У меня всё нормально. Работаю.

Я всегда так и отвечала. Работаю. Читаю. Ем. Сплю. Он смеялся, что у меня идеальная жизнь в четыре сезона. Что он завидует мне.

Но если бы всё действительно было нормально, я никогда бы здесь снова не оказалась.

— А ты как? — спросила, потому что надо было что-то спросить. Надо же было что-то спросить!

И он опустился рядом на скамейку и как ни в чём не бывало стал рассказывать, как он живёт, как сломалась стиральная машинка, как снова протёк кран, как живёт кошкакот Пирог, периодически шкодничая, а я слушала, слушала, улыбалась и изо всех сил старалась не разрыдаться.

Кирилл всегда любил со мной разговаривать. Обо всём на свете. И если бы я не настояла на разводе…

— А Саша беременна, — внезапно сказал Кирилл и уставился перед собой. — Так неожиданно, но…

— Это же замечательно, — ответила я. — Поздравляю.

— Ань…

— Поздравляю, — повторила я, как заведённая кукла.

— Ты мне отвечай, пожалуйста.

— Конечно. Буду отвечать.

Я встала, а кирпичи пятиэтажки отчего-то слились в один большой серый кирпич. Огромный, от земли и до неба.

— И сама пиши. Что у тебя всё в порядке.

— Обязательно. Буду писать.

— Аня…

— Буду писать и звонить, — пообещала я и достала телефон из кармана. Было уже десять минут девятого. Я открыла сайт продаеда и тупо, сквозь солёный туман в глазах уставилась на самый верхний комментарий под книгой Кнары Вертинской.

«Дорогие друзья, по техническим причинам продолжения сегодня не…»

Размахнулась и швырнула телефон на асфальт, тут же подняла, наблюдая, как сеточка неизлечимых морщин и трещин, словно лёд, покрывает экран.

— Аня!

— Починю, — сказала я, пятясь от него всё дальше и дальше, словно он был вооружен и наставлял на меня оружие. — Я всё починю, это такие мелочи. Главное, чтобы у тебя всё было хорошо.

И пошла по направлению к автобусной остановке. Убедившись, что Кирилл за мной не идёт, обняла бетонный фонарный столб, и ударилась лбом, до сиреневых искр из глаз.

А потом достала бумажку и набрала номер Вячеслава Станова.

Разбитый экран колол ухо сотнями крошечных иголок-осколков, похожих на ежиные иглы.

Глава 11. Наш мир.

Разбитый телефон глухо хрюкал слегка видоизмененным голосом Валентины:

— Анька, я, конечно, сама советовала тебе немного отдохнуть, но это, по-моему, чересчур! Ты же говорила, что он от Кирилла?!

— Нет, к Кириллу он отношения не имеет. Валя, я возьму больничный. Я за последние четыре года ни разу не брала больничный, имею право.

— Да я не об этом, по мне так, хоть увольняйся, мест, где меньше платят, по пальцам пересчитать можно. Но ехать неизвестно куда, неизвестно к кому… А вдруг он маньяк?! Какой из тебя редактор, у тебя опыт нулевой, можно же нанять профессионала, в конце концов!

— Да кому я нужна… Меня порекомендовала одна общая знакомая по универу, вот и всё.

Версия, которую я озвучила трепетной Валентине, несколько отличалась от реальной и была куда менее фантастической, на мой взгляд. Не "дописать роман за Кнару Вертинскую", а "немного помочь с редактурой". Не "неизвестно откуда взявшийся подозрительный чувак", а "знакомый знакомых общих знакомых". Честно говоря, окажись это всё правдой, мне было бы куда спокойнее. Нет, я по прежнему не верила, что интеллигентный очкарик-на-крутой-тачке Вечер собирается в уединении вытащить из меня кишки и развесить их на люстре. Но подозрения по поводу розыгрыша, совпадения и общей психической неадекватности гражданина Станова имели место быть.

Ну какая из меня писательница?!

Домой я так и не пошла. Уходя из двора Кирилла я изо всех сил старалась не переходить на бег, но потом всё-таки побежала. И сейчас сидела на автобусной остановке, думая только о предстоящем приезде чокнутого потенциального мужа Кнары Вертинской, совершенно не представляя себе, что я буду делать, если он не приедет.

Вернусь к себе домой, в пустую квартиру? Куплю бутыль дешёвого алкоголя и напьюсь, стараясь заглушить мысли и воспоминания?

Нет, ни за что. Я просто не доживу до утра. Руки тряслись, телефон так и норовил выпасть, хотя по правде сказать, ему уже мало что могло навредить. Мы договорились с Вячеславом на половину десятого, и я даже не спросила адрес, хотя искренне обещала Вале отправить и его, и номер машины, и фото паспорта моего внезапного нанимателя. Но сейчас, сидя на металлической скамейке и бездумно глядя на подъезжающие и отъзжающие автобусы, деловито снующих туда-сюда людей, я понимала, что в глубине души мне всё равно. Кишок на люстре не хочется, это да. Но слишком уж сложный зачин для такого простого, в сущности, действа.

А на всё остальное мне наплевать. Пусть розыгрыш, пусть подстава, пусть безумный хакер. Всё, что угодно, только не одинокая квартира, мысли о Кирилле, его беременной новой подружке, их дальнейшей жизни, в которой мне не было места. И когда огромный чёрный Порше Кайенн с аэрографией объёмного серебристого скорпиона на боку подкатил к остановке, а Вечер опустил окно с таким робким видом, как будто он сейчас не здоровенном внедорожнике, а в окне приёма заказов Мак-авто, я подорвалась и за две секунды влетела на переднее сидение, ощущая себя слишком… несолидной и пыльной Золушкой для такой роскошной кареты.

— Вечер, добрый вечер, — все мои попытки сделать независимый вид, похоже, провалились. Выдавали покрасневшие опухшие глаза и надтреснутый после долгого воя голос. Однако якобымуж великолепной Кнары Вертинской никак не прокомментировал мой жалкий внешний вид.

— Вам, наверное, нужно собрать с собой какие-то вещи. Одежду, зубную щётку… Деньги можете не брать, расходы я беру на себя. Скажите адрес.

— Вы узнали место моей работы, но не озаботились пропиской? — в разговоре посторонние отчаянные мысли действительно отступали и неожиданно я ощутила нечто вроде благодарности к этому безумцу на порше.

— Озаботился, но подумал, будет лучше, если вы скажете сами.

Я поднялась к себе, и меня снова будто волной окатило какой-то эйфорической радостью от того, что я сегодня не останусь здесь на ночь сама с собой, что мне есть, куда уехать, пусть даже я и не знаю толком — куда.

— Куда едем? — я запыхалась и даже не пыталась это скрыть.

— Домой, — Вечер улыбнулся, и улыбка у него была грустная, но светлая, как и полагается огорченному потерей жены мужу, открывающему третью бутылку пива на диване перед экраном с футбольным матчем.

Страдальцем, одним словом, он явно не выглядел. Украдкой, я кинула Вале в вотсап номер и марку машины. А Вечер тронулся с места — водил он неприлично хорошо для такого задротского внешнего вида.

Домой так домой.

* * *

Мы ехали несколько часов, как оказалось, жилище известной писательницы — или логово психа, выдававшего себя за ее мужа — находилось не в моём городе. Сначала я занервничала, особенно увидев, как за окном в темноте стали вырисовываться темные очертания лесополосы. Но Вячеслав гнал вперед, остановившись только пару раз на заправках. Один раз он купил мне кофе, второй раз я вышла больше из принципа, чем из желания посетить туалет. Остальную часть дороги в основном проваливалась в сон — в длительных поездках меня всегда укачивало.

Интересно, довезёт ли Вячеслав меня обратно, когда выяснится, что я никакая не писательница, и при всем желании дописать роман за Кнару не смогу?