Страница 3 из 5
В конце августа ее, как лучшего преподавателя истории по их району, отправили на Общероссийскую Конференцию учителей-историков в Москву. Она наварила борща на неделю. Петербургскую делегацию возглавлял профессор Борис Наумович Штерн, научная величина, импозантный красивый мужчина. При первой представившейся ему возможности он подошел и сказал своим бархатным голосом:
– Елена Сергеевна, если не ошибаюсь?
Елена Сергеевна вернулась домой с влюбленными глазами. Дома было на удивление чисто и прибрано, посуда на кухне вымыта, борщ почти не съеден. Мити не было, он пришел только в двенадцатом часу ночи. На кухне его ждали чай и торт.
– Может тебе устроиться на какую-нибудь работу? – спросила сына Елена Сергеевна. – Я могу помочь.
– А я уже работаю, – ответил Митя. – В Макдоналдсе. Клевое место, только целыми днями на ногах.
Это была самая длинная фраза, которую он сказал матери за последнее время. В октябре его вызвали в Военкомат и спросили:
– Ну, куда жаждем? Флот или армия?
Митя выбрал армию. О договоренности матери насчет флота он ничего не знал, да и знакомый военком здесь уже не работал. Он звонил предупредить, но Елена Сергеевна тогда была вне зоны доступа. И Митя попал служить в Псков.
Отец
Чем больше прислушиваешься, тем больше шуму.
Известие о том, что их полк готовят к отправке в Чечню, повергло Митю и его сослуживцев в состояние легкого ступора. Время там было не самое плохое – установился относительный баланс сил и крупномасштабные боевые операции уже довольно давно не велись, но все же в Чечне регулярно стреляли и взрывали, гибли люди. Пару дней все валилось у них из рук, как у лунатиков, которых, не разбудив, пытались пристроить к какому-нибудь полезному занятию. С утра до вечера они бесцельно бродили по казарме. Находились, правда, воинственные одиночки, которые радовались и готовы были «мочить террористов в сортире»20, однако большинство солдат ни о чем таком даже думать не могли. Несколько месяцев назад все они были гражданскими людьми, жизни которых ничто не угрожало. Чтобы заранее не огорчать мать, Митя решил ей пока ничего не сообщать. Он позвонил отцу, который не жил с ними уже больше пяти лет, но продолжал общаться с Митей.
– Батя, – сказал он мужественным голосом, – а нас в Чечню отправляют.
У него было всего несколько минут на разговор. Он сказал об этом отцу.
– Матери сообщи. Как-нибудь так… осторожно, недельки через две. А то запсихует, сорвется, примчится в часть, а я этого не хочу.
– Хорошо, хорошо, – судя по голосу, отец тоже запаниковал или растерялся. Разговор можно было заканчивать. Самое главное Митя уже сообщил. В известность поставил.
– Сын, можно я дам тебе совет?
– Ну, бать! Я же не маленький!
– Не обижайся. Это я так, на всякий случай, вдруг пригодится.
– Ну, давай по-быстрому.
– Делай что хочешь! – крикнул в трубку отец.
– Что? – не понял Митя.
– Я там был, Митя! На войне делай что хочешь, лишь бы выжить. На войне знаешь кто прав? Тот, кто выжил. Не стесняйся стрелять первым, даже если перед тобой старик, женщина или подросток. На такой войне ты отвернешься – и старик кинет в тебя гранату, женщина пырнет ножом, подросток выстрелит из гранатомета. Я там был, Митя! Сколько таких случаев было в Афгане21 на моих глазах. Мы ждем тебя живым. Обязательно, слышишь!
– Слышу, – раздраженно ответил Митя. Он уже жалел, что позвонил отцу. Он забыл, что отец прошел Афган и мозги у него были набекрень. Во всем, что касалось войны.
– Оставь дома порядочность, – кричал отец. – Слышишь? Оставь дома свою совесть! Запомни: прав тот, кто выжил. Только одно никогда не делай даже в самые трудные минуты!
– Что?
– Не предавай!
– Кого? – тупо спросил Митя. Мыслями он был уже далеко и слушал отца вполуха.
– Никого не предавай! Друга в бою не предавай, командира в плену не предавай, Россию не предавай. Помни: только не предавай!
– Ладно, бать, все будет хорошо. Ну, все? Вернусь – позвоню.
– Живи по совести, а воюй крепко! – крикнул отец. Все у него было так, и в жизни, и в советах, которые Мите были не нужны. Начинал он всегда за здравие, заканчивал за упокой. Жить с ним одной семьей было невозможно. Сейчас он пойдет в кабак и нажрется, а потом будет рассказывать всем про Кандагар22.
Митя положил трубку и забыл о нем. Дело было сделано. Матери он позвонит из Чечни.
– Однажды предавший уже не может функционировать как нормальная человеческая личность, помни, сынок, – продолжал кричать в трубку отец, не обращая внимания на короткие гудки. Он знал это не понаслышке. У него был там друг, сукой оказался. И он пошел в кабак, чтобы выпить с дружками пива и ни словом не обмолвиться о Кандагаре.
Пехота
Тихому не верь, быстрого не бойся.
В конце марта23 их полк перебросили в Чечню.
На рассвете колонна БТРов24, растянувшись на марше на несколько километров, вышла из Моздока. Дорога шла через Вознесенскую, Малгобек и Карабулак25. Никто не ставил перед ними боевую задачу и вообще ни о чем не информировал. Просто посадили на броню и повезли. Дорога петляла между гор, БТРы кидало из стороны в сторону и подбрасывало на неровностях. Не справившись с управлением, можно было запросто слететь с обрыва. Через час все они уже отбили о броню задницы, потом затекли тела и ноги от многочасового сидения в неудобной позе. Надетые поверх бушлатов бронежилеты сковывали движения. Хотелось лечь и хорошенько потянуться. Жевали пряники, купленные по случаю у придорожной торговки, запивали сладким лимонадом, вяло острили напряженными от усталости голосами. К ночи прошли всю равнинную часть Чечни. Ощущения войны не было. Из-за лесополосы они видели светлые оцинкованные крыши чеченских домов, видели редких торговок вдоль дороги. Когда взошла луна, поступил приказ сделать остановку. Эта первая ночь еще долго стояла перед глазами Мити как фотография. По всему полю горели костры, толпы солдат неприкаянно бродили среди разбросанной тут и там техники, мечтая об отдыхе и пище. Хотелось упасть, где стоишь, чтобы забыться и очутиться во сне дома, на гражданке или на худой конец в теплой казарме, ставшей теперь такой родной. Команды на ночлег не было. Никто ничего не приказывал, не кормил, не давал указаний. Офицеры собрались в штабной палатке. Никто не услышал или не обратил внимания на странный, приближающийся из ночной мглы свист, только ближайший к Мите БМП26 вдруг с грохотом ожил, подпрыгнул как взбесившийся конь, встал на дыбы и на миг застыл вертикально, выбрасывая вверх едкие клубы сизого серного дыма. Это было неожиданно и страшно. Потом он рухнул на траки. Из распахнутого люка с визгом полез наружу солдатик в бронежилете и бушлате. Митя узнал его. Это был Леха Тарасов, старший сержант из второго взвода, который, как видно, решил провести ночь в комфорте. У Мити с ним бывали стычки. Все полковые духи27 ненавидели Тарасова. За его спиной полыхало пламя, а он все никак не мог вывалиться из люка, потому что люк был для него слишком узок из-за бронежилета. Потом внутри что-то сдетонировало и куски окровавленного мяса выбросило наружу, забрызгав ими стоящих в остолбенении солдат. Одно бесконечно длинное, словно спрессованное в годы мгновение тянулась звенящая тишина, затем черное небо над ними разверзлось, и на их головы градом посыпались мины. Поднялась страшная паника. От грохота взрывов чуть не лопались барабанные перепонки, и они все метались, толкая друг друга и визжа как сумасшедшие, одержимые одной только мыслью – выжить, забиться в укромную щель и заткнуть уши пальцами, чтобы не слышать этого жуткого воя приближающейся смерти. Угадать место падения мины было невозможно и, собственно, это сводило с ума необстрелянных бойцов, превращая их в жалкое, визжащее, обезумевшее от страха стадо. Команды офицеров, пытающихся навести хоть какой-то порядок, тонули в оглушительном общем шуме.
20
Знаменитое выражение премьер-министра России В. В. Путина, публично использованное им 24 сентября 1999 года в связи с обещанием неустанно преследовать и окончательно уничтожить чеченских террористов.
21
Сленг, сокращенное название Афганистана и Афганской войны 1979 – 1989 гг.
22
Город в Афганистане, основанный в 330 г. до н.э. Александром Македонским. Арена ожесточенных боев в ходе Афганской войны, в период советского военного присутствия. Был подвергнут массовому разрушению.
23
Обязательное условие отправки в Чечню солдат срочной службы – иметь опыт армейской службы более полугода. Полный срок солдатской службы в Первую Чеченскую войну был полтора года (до середины 1996г.), во Вторую Чеченскую (с 1998 г.) увеличен до двух лет, в 2008 году служба стала одногодичной.
24
Броневой транспортер (БТР). Боевая бронированная машина, предназначенная в первую очередь для быстрой доставки пехоты к месту ведения боя.
25
Перечислены крупные населенные пункты республики Ингушетия.
26
Боевая машина пехоты (БМП). В отличие от БТР имеет более высокую огневую мощь, т.к. предназначена в первую очередь для огневой поддержки и прикрытия пехоты в бою. В остальном обе машины сопоставимы.
27
Армейский сленг. Молодые солдаты.