Страница 3 из 11
Только об этом я так и не спросила. У нас разгорелся спор о фасоне.
– Елизавета, на тебе отлично будет смотреться платье по фигуре! – матушка отстаивала свою точку зрения.
– Но мою фигуру нельзя выставлять на всеобщее обозрение. Фасон должен быть свободным, чтобы скрывать очертания тела! – спорила с ней я.
– Лиз, – речь мамы стала более примирительной, – у тебя отличная фигура! Нет ни капли жира. Твое тело словно выточено древним скульптором.
Тут я была согласна лишь насчет шеи. Она действительно была очень красивой, словно изваяна из мрамора. Хотя, если быть откровенной, мои пропорции с детства сильно изменились. Я вытянулась в длину. Мои руки и ноги тоже стали пропорциональными, а щеки сильно похудели. Но мое тело было тем, которое зовут «фигуристым», с крутыми бедрами, тонкой талией. А в век плоских барышень подчеркивать это совсем не хотелось.
В итоге мы сошлись на полуприлегающем фасоне, который лишь делал намеки на фигуру, но при этом не висел бесформенным балахоном. Слишком толстые, по моему мнению, руки мы решили прикрыть длинными, узкими рукавами. И через пару дней платье было готово.
Я удивленно разглядывала себя в зеркало, не веря, что эта изысканная дама и есть я собственной персоной. Мягкая ткань облегала мое тело, от колена спускаясь к полу широкой юбкой. Я неожиданно вспомнила детство и покружилась вокруг себя, любуясь как подол приподнимается над полом и встает колоколом. Мне безумно нравились пируэты, которые делали балерины, заставляя так волнительно крутиться ткань.
Старая гувернантка не была рассчитана в свое время из-за того, что на новую работу ее бы уже не взяли. Милосердие не было чуждо родителям. Поэтому она осталась доживать свой век в нашем доме, выполняя мелкие поручения и ведя со мной беседы об этикете, морали и обществе, несмотря на то, что все это я уже знала наизусть.
Сегодня же пригодились ее навыки делать прически, которые носили при дворе его величества. И ровно в два тридцать я стояла на перроне со взрослой прической, в новом платье, маленьким дорожным саквояжем и надеждой на светлое будущее. Подошел поезд. Стоянка в нашей глуши была недолгой. Старый лакей помог мне забраться по высоким ступеням в вагон. Я заняла место у окна и отправилась покорять столицу Атрии.
***
Скоростные экспрессы на нашей ветке не ходили, так как старые рельсы просто не выдержали бы их напора. Потому поезд тянулся длинной гусеницей до столицы целых пять часов. Современные магобили пролетели бы расстояние часа за два. Только отец считал это непозволительной и необязательной роскошью. А для меня путешествие не было в тягость. Я прибыла на вокзал за полчаса до прибытия экспресса. Очень боялась опоздать. Особого багажа с собой не было, ведь мы все должны были купить с Агнией. Поэтому я чувствовала себя великосветской барышней, которая может позволить себе путешествовать налегке.
В этом приподнятом настроении я любовалась пейзажами, открывающимися из окна. Ранняя осень только-только вступала в свои права, окрашивая проплывающие за окном деревья в золотой цвет. Проводник приоткрыл окно, впуская в душный вагон свежий воздух с улицы. Благо маговозы, которые тянули состав за собой, недавно перевели на новое секретное топливо. Поэтому экспрессы не оставляли за собой дымного шлейфа.
На следующей станции в наш вагон с пометкой «только для женщин» вошла худощавая старуха с крючковатым носом, цепким взглядом и королевской осанкой. Если бы я ее встретила где-нибудь в бальном зале, то была бы уверена, что это и есть ее величество. Морщинистые пальцы в многочисленных перстнях, тяжелая бархатная юбка и маленькая шляпка с вуалью были чужеродными элементами в вагоне пригородного экспресса. Такие дамы в лучшем случае ездят в вагонах первого класса и не суются в толчею третьего. Женщина остановилась посредине прохода и как-то растерянно посмотрела по сторонам. Весь ее вид говорил о том, что она не понимает, как сюда попала.
Мне вдруг стало ее жаль, и я приветливо улыбнулась. Она удивленно вскинула тонкие брови, кивнула самой себе и подошла к моему сидению:
– Вы позволите? – спросила у меня старуха низким голосом с легкой хрипотцой и указала кончиком длинного зонта на противоположный диван.
– Конечно, здесь свободно! – ответила я и стала молча смотреть, как пожилая дама устраивается, напротив.
– Меня сын должен был увезти. Но эти ваши магобили такие ненадежные, – женщина зачем-то начала оправдываться передо мной, хотя я об этом не просила. – В итоге решила, что ничего нет лучше старого доброго экспресса. Правда, так как билеты были куплены лишь в последний момент, первого класса уже не было.
Затем она виновато огляделась по сторонам, в последний момент сообразив, что сказала что-то не то.
– Хотя, в третьем классе тоже ездить хорошо!
В этот момент в вагон ввалилась толпа подвыпивших парней. Но проводники быстро спровадили их в другой вагон, объясняя на ходу, что длинные по современной моде волосы не дают им право ездить в женских вагонах.
– Господи, я такую ересь несу! Простите меня, пожалуйста! – дама улыбнулась очень открыто и искренне, что сделало ее надменное лицо более простым и дружелюбным. Наконец-то устроилась на жестком сидении, поставив на колени саквояж и чинно сложив поверх него руки. Маговоз дал гудок, и весь состав тронулся со станции.
– Разрешите представится, – дама обратила взор на меня, – герцогиня Блэкдраг. А как вас зовут, милое дитя? Думаю, что пока мы едем, приятнее будет провести время за неспешной беседой.
– Елизавета Вернер! – представилась в ответ, слегка склонив голову.
– О, скажите, а Агния Вернер случайно не ваша сестра? Она тоже из этих мест.
– Вы знали мою сестру? – от удивления мои руки сам разъехались в стороны, а плечи непроизвольно приподнялись.
– Да, я видела ее на сцене академии магии. Замечательная танцовщица. У вас, кстати, пластика в нее.
Я аж поперхнулась от столь удивительного комплимента. Никто и никогда не говорил, что слон в посудной лавке в моем исполнении обладает нужной грацией.
– Но на большой сцене увидеть Агнию мне так и не довелось. Где она выступает?
– У нее теперь единственный зритель – ее муж, да двое сыновей, которым она отдает все свободное время.
– Да? Жаль, очень жаль, – женщина тяжело вздохнула и покачала головой. – А вы, Елизавета, не хотите попробовать себя в качестве танцовщицы?
– Ваша светлость изволит шутить? – ее слова больно резанули по моей душе. – Это как слепому предложить смотреть немое кино!
– Почему? – удивление женщины было вполне искренним. – У вас отличная пластика, я бы даже сказала, профессиональная. Жесты, повороты головы и корпуса. Поверьте, мой глаз наметан в этом деле.
– Если учесть, что моим учителем был старый музофон да зрители в виде деревенской ребятни, – я обиженно пожала плечами. – И да, я сестра Агнии, но я совсем не она. Может вы плохо разглядели мою фигуру?
С этими словами я встала, демонстрируя герцогине свою немодную стать. Цепкий взгляд карих глаз пробежался по мне сверху вниз и обратно.
– И что с ней не так? – хмыкнула дама. – Многие девушки мечтали бы о таком теле. Вы фигуристая, сильная, но без единой капли лишнего жира.
– Но мои параметры не подходят для балета! – если бы я обладала боевой магией, герцогиня непременно вспыхнула бы под моим возмущенным взглядом.
– Я согласна, что для классического танца ваши параметры не совсем подходят. Но народница из вас вышла бы замечательная! – просто пожала она плечами.
– Народница? Вы предлагаете танцевать мне перед народом? – я живо представила себя весело выплясывающей на осенней ярмарке с толпой визжащих девиц и подвыпивших мужиков. И такая картинка совершенно не порадовала мной внутренний взор.
Блэкдраг широко улыбнулась, словно увидев те образы, которые родились в моей голове:
– Милая моя, сразу видно, что с миром танца вы знакомы лишь понаслышке. Народницами зовут балерин, которые профессионально исполняют танцы, пришедшие из народа в бальные залы аристократов. Например, фокстрот или танго. Они, конечно, редко появляются в спектаклях, так как для танцовщиц такого жанра там мало ролей. Но зато пользуются повышенным спросом в концертных программах. Не хотите поучиться этому ремеслу?