Страница 20 из 31
Джейкоб не двигался. Он сидел в луже и прижимал к груди книгу.
– Вставай, – сказал я и протянул ему руку.
Джейкоб, пыхтя, поднялся. Попытался перевернуть страницу в книге, но они все слиплись от грязи.
– Она высохнет. Хочешь, я схожу за мамой?
Брат покачал головой:
– Мама разозлится на меня.
– Нет, не разозлится, – возразил я, хотя он, вероятно, был прав. Одежда его вымокла и была вся в грязи. – Джейкоб, тебе нужно научиться давать сдачи. Делай то же, что они, только в десять раз хуже.
– Толкнуть их в грязь?
– Ну нет. Ты можешь просто… Я не знаю. Обзываться.
– Их зовут Шин и Амаль, – сказал Джейкоб.
– Не так. Попробуй сказать им: «Ты, тупорылый» или «Отрежь себе яйца, хрен собачий».
– Это ругательства.
– Ага. Но в следующий раз они еще подумают, прежде чем лезть к тебе.
Джейкоб начал раскачиваться:
– Во время вьетнамской войны дикторы Би-би-си беспокоились, как им произносить название разбомбленной деревни – Пуок-Ме, чтобы не оскорбить слушателей. Было решено использовать вместо этого название соседней деревни. К несчастью, это была Бан-Ме-Туот[10].
– Ну, тогда в следующий раз, когда тебя толкнут лицом в грязь, кричи названия вьетнамских деревень.
– «Я достану тебя, красавица, и твою маленькую собачку тоже!»[11] – процитировал Джейкоб.
– Может, стоит попробовать что-нибудь чуть более брутальное? – предложил я.
Он на мгновение задумался.
– «Йиппи-кай-эй, ублюдок!»[12]
– Отлично. Значит, когда в следующий раз кто-нибудь выхватит у тебя книгу, что ты скажешь?
– Гребаный осел, дай сюда!
Я захохотал:
– Джейкоб, да у тебя, похоже, дар к этому.
Честно, я не собирался залезать ни в какой другой дом. Но во вторник у меня выдался на редкость паршивый день в школе. Сперва я получил 79 баллов за контрольную по математике – это тройка, а я никогда не получал троек; во-вторых, у меня одного из всего класса не разрослись дрожжи для лабораторной по биологии, и, в-третьих, кажется, я простудился. Я ухожу с последнего урока, хочется просто забраться под одеяло и лежать в кровати с чашкой чая. Вообще, именно эта тяга выпить чая заставляет меня вспомнить о профессорском доме, где я был на прошлой неделе. И надо же, какая удача, я нахожусь всего в трех кварталах от него, когда мне в голову приходит эта мысль.
В доме по-прежнему никого, и мне даже не приходится вскрывать заднюю дверь: она оставлена незапертой. Трость так и стоит у стены в прихожей, и все та же толстовка висит на крючке, но появились шерстяное пальто и пара грубых ботинок. Кто-то допил бутылку красного вина. На столе – стереосистема, которой не было на прошлой неделе, и розовый айпод «Нано» заряжается на подставке.
Я нажимаю кнопку включения и вижу, что загружен клип Ни-Йо.
Либо это самые хипповые профессор с профессоршей на свете, либо их внукам нужно перестать разбрасывать повсюду мусор.
На плите стоит чайник. Я доливаю в него воды, ставлю греться, а сам роюсь в шкафчике в поисках пакетика с чаем. Они притаились на полке позади рулона фольги. Я выбираю «Манговое безумие» и, пока вода кипятится, смотрю, что есть в айподе. Моя мама едва научилась пользоваться приложением iTunes, а здесь какой-то пожилой профессор с супругой рубят в новейших технологиях.
Наверное, они вовсе не старые. Я представил их такими, но, может быть, палка в прихожей – это для артроскопической операции, потому что профессор играет в хоккей по выходным и повредил колено, защищая ворота как голкипер. Может быть, хозяева этого дома одного возраста с мамой, а толстовка принадлежит их дочери, моей ровеснице. Может, она ходит в мою школу. Или даже сидит рядом со мной на биологии.
Я сую айпод в карман, наливаю в чашку воду из свистящего чайника и тут слышу, что где-то наверху льется вода в душе.
Забыв о чае, я пробираюсь в гостиную, крадусь мимо чудовищной развлекательной системы и дальше вверх по лестнице.
Звук текущей воды доносится из гигантского размера ванной комнаты.
Кровать не застелена. На ней лоскутное одеяло, расшитое розами, а на стуле лежит стопка одежды. Я беру в руки кружевной лифчик, провожу пальцами по бретелькам…
И тут замечаю, что дверь в ванную, вообще-то, открыта и мне видно отражающуюся в зеркале душевую кабинку.
За последние тридцать секунд день мой стал заметно лучше.
Вода льется потоком, так что я различаю формы тела, только когда она поворачивается, и вижу, что волосы у нее до плеч. Она мурлычет что-то себе под нос, причем абсолютно фальшиво. «Повернись, – мысленно молю я. – Лицом ко мне».
– О черт! – произносит женщина и вдруг открывает дверцу душа.
Я вижу руку, которая вслепую ищет полотенце, висящее на крючке рядом с кабинкой, берет его край, вытирает им глаза. Я задерживаю дыхание, не отрывая взгляда от ее плеча. Ее груди.
Все еще моргая, она выпускает полотенце и поворачивается.
В это мгновение наши глаза встречаются.
Джейкоб
Люди постоянно говорят такие вещи, которых не имеют в виду, а нейротипики все равно умудряются уловить в них какой-нибудь подтекст. Возьмем, к примеру, Мими Шек из школы. Она сказала, что умерла бы, если бы Пол Макграт не пригласил ее на рождественский бал, хотя на самом деле Мими не умерла бы, а просто сильно расстроилась. Или Тэо иногда хлопает своего приятеля по плечу и говорит: «Иди ты!», хотя на самом деле хочет, чтобы тот продолжал рассказ. Или как в тот раз, когда у нас лопнула шина на шоссе и мама сказала: «Вот здорово», притом что тут явно не было ничего хорошего, это была колоссальная проблема.
Так, может, когда Джесс велела мне в воскресенье «уйти с глаз», она на самом деле имела в виду что-то другое?
Кажется, я умираю от спинномозгового менингита. Головная боль, спутанность сознания, одеревенелость шеи, высокая температура. У меня два симптома из четырех. Не знаю, просить ли маму, чтобы отвезла меня на поясничную пункцию, или просто терпеть, пока не помру. На всякий случай я уже приготовил записку с объяснением, в какой одежде хотел бы лежать в гробу.
В равной степени возможно, что у меня так сильно болит голова и не гнется шея, оттого что с воскресенья, когда в последний раз виделся с Джесс, я почти не сплю.
Она не прислала мне заранее фотографию своего нового дома, как обещала. Вчера я отправил ей сорок восемь электронных писем с напоминаниями, и Джесс не ответила ни на одно. Позвонить ей и попросить, чтобы она скинула мне фотографию, я не могу, так как ее телефон до сих пор у меня.
Вчера около четырех часов утра я спросил себя, что сделал бы доктор Генри Ли, столкнувшись со следующими фактами:
1. Фотографии по электронной почте не пришли.
2. Все мои сорок восемь писем остались без ответа.
Гипотеза первая. Электронный почтовый ящик Джесс не работает, что маловероятно, так как он соединен со всей сетью Вермонтского университета. Гипотеза вторая. Джесс не хочет со мной общаться, что является признаком злости или недовольства (смотри выше: «Уйди с глаз моих»). Но в этом нет смысла, раз она особо подчеркнула на нашем последнем занятии, что я должен рассказать ей, чему научился… а это подразумевает новую встречу.
Между прочим, я составил список того, чему научился на нашем последнем занятии:
1. Безглютеновая пицца несъедобна.
2. Джесс не может пойти в кино вечером в эту пятницу.
3. Ее телефон чирикает как птичка, когда отключаешь его.
4. Марк – тупой идиот. Хотя, честно говоря, это: а) не стоит упоминания и б) я и так знаю.
В школу я сегодня пошел, несмотря на ужасное самочувствие, только потому, что, если бы остался дома, мама не пустила бы меня на занятие с Джесс, а я не могу не пойти. Нужно отдать ей телефон хотя бы. И если я встречусь с ней лицом к лицу, то спрошу, почему она не отвечала на мои письма.
10
В марте 1975 г. при Бан-Ме-Туот состоялось одно из решающих сражений вьетнамской войны, приведшее к полному поражению Южного Вьетнама, который поддерживали США.
11
Цитата из мультфильма «Волшебник страны Оз».
12
Цитата из фильма «Крепкий орешек».