Волчья кровь

Глава 7. Похищение.

Неделя прошла спокойно. Вечером, в понедельник, раздался телефонный звонок. Звони Никита, он просил выйти во двор. Я спустилась.

– Хай! Я помню, что мы только друзья. Мне сегодня ужасно скучно, друг, приглашаю разделить со мной поход в кинотеатр под открытым небом
, – он паясничал.

– Это очень похоже на манипуляцию, друг.

Ответить он не успел. Я видела, как сзади его обхватил человек, видела, как втыкал Нику в шею шприц. И сразу же почувствовала укол в шею и чью-то руку на своём лице. А дальше темнота.

Когда очнулась, то не сразу осознала это. Вокруг было так же темно, как и в беспамятстве. Всё тело затекло. Руками и ногами я пошевелить не могла и решила, что связана.

– Ник, – тихо позвала я.

– Я здесь, – совсем рядом раздался знакомый голос.

Повернула голову на звук и наткнулась на два жёлтых огня.

– Тут чьи-то глаза светятся, – прошептала я.

– Мои, – отозвался Никита.

– Почему? Что с тобой?

– Всё в порядке. Это новый прикол. Капли специальные.

– Жутко. Ты стоишь? – спросила я, заметив, что огоньки находятся довольно высоко.

– Я прикован. Стоя.

– Жалко, что твои светящиеся глаза не видят в темноте.

– Кое-что.

– Врёшь! Темень непроглядная.

– Значит моё зрение лучше твоего.

– Где мы?

– Какой-то сарай. Внутри пусто, окна закрыты ставнями или досками забиты. Всё.

– Ты догадываешься, кто это сделал?

– Возможно, те же мужики, что к тебе приставали, когда рисовала на улице.

– Ты что-то знаешь о них?

– Кое-что.

– То есть я здесь из-за тебя?

– Похоже, что так.

– Паршиво, братец-кролик. Есть мысли, как будем выбираться?

– Нет. Сожалею. Надеюсь, что тебя отпустят.

– Хотели бы отпустить, меня бы здесь не было.

Мы помолчали.

– А ты молодец, – истерик не закатываешь, меня матом не кроешь.

– Крою, мысленно.

– Спасибо. Мне, похоже, снова у тебя прощение просить придётся.

– Не переломишься, – хмыкнула я. – Если выберемся.

– Не злись. Я давно уже понял – ты добрая, – примирительно мягко продолжил блондин.

– Так бы сейчас кого-нибудь и размазала. И попинала.

– Мила, у тебя сейчас, ни сильной злости, ни страха нет. Я чувствую

– Не знаю где у тебя чуйка, но ты прав, – я покопалась в тугом клубке эмоций. Внутри было стыло, но спокойно. – Объекта для этих эмоций здесь нет. На кого злиться? Кого бояться? Непонятно.

– Вот и я говорю – железные у тебя нервы, для женщины.

– Да уж, до мужика не дотягиваю – просипела я пересохшим горлом. На меня навалилась слабость. Голова закружилась, – Ник, – тихо позвала я и сознание потухло.

Когда я очнулась, сквозь доски, которыми закрыли окно, пробивался свет. Как же хорошо видеть эти тонкие лучики. В них хаотично метались пылинки, медленно опускаясь вниз. Всматриваясь в их танец. Почувствовала, что голова опять кружится. Уткнулась взглядом в пол. Оказывается, я лежала на подстилке из соломы. А вот Никита висел, прикованный к стене, и спал. Ну, не умер же он?

–Ник, – он не отозвался. Позвала чуть громче, – Никита.

Он открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Живой – сказала я с облегчением. – С добрым утром братец-кролик.

– Не хочу быть кроликом, – устало сказал он.

– Никто не хочет.

Очень хотелось его защитить. Прямо таки, материнский инстинкт проснулся. Он такой жизнерадостный, и вдруг висит здесь, прикованный, мучается. Блондин хорошо держится, не жалуется, меня отвлечь пытается, и от этого его ещё жальче становится.

-Пожалуйста, пусть у нас всё будет хорошо, – мысленно обращаюсь непонятно к каким высшим силам.

– Ник, а сколько тебе лет? – задала давно интересующий меня вопрос.

Блондин удивлённо посмотрел на меня, а после иронично заметил:

– То есть нужно было похищение, чтобы ты захотела узнать что-то обо мне?

– Никит, я, когда документы всякие подписывала, не до этого было. А теперь, да, интересно.

– Ладно уж, но, чур, не смеяться. Мне 18, я школу в этом году заканчиваю.

– Я в осадке. Ты школьник! – я недоверчиво смотрела на Ника, ища подтверждение, что его слова – розыгрыш, но не нашла. – Ты меня удивил.

– И как я тебе? Теперь. Как в анекдоте: я стар, я очень стар, я супер стар. Скажи же, я супер… молод.

– Моё отношение к тебе уже не измениться. Ты мой самый молодой друг. Самый, самый, – я улыбнулась ему. – Молодость – это здорово, представь, мне будет лет 80, а тебе только 78.

– Оптимистично.

И мы оба тихонько засмеялись. Помолчали, и Никита заговорил снова:

– Я тебе говорил, что ты чудесно пахнешь? Твой аромат слабый, но его невозможно игнорировать.

– Посидим до завтра здесь, ещё не так запахну, - я скептически скривилась. - Уже сейчас амбре от меня стойкое.

Он засмеялся. Хотела улыбнуться, но треснула губа.

– М-м, – непроизвольно вырвался звук. Я слизала кровь. – Попить бы. И в туалет хочется.

– Последний пункт. Хм. В общем, мне уже легче, – блондин бравировал, но был смущён.

– Так может это не мой чудесный запах тебя преследует? – мне подумалось, что похоже, придётся последовать его примеру. Ждать когда меня отведут в уборную, глупо. – Прости. Нервное. Больше на эту тему не шутим.

***

Я снова потеряла сознание. Когда пришла в себя, мы были не одни. Уже знакомые «спортсмены» входили в сарай. Свет хлынул в дверной проём, на секунду ослепив, и погас, оставленный за дверью.

– Фу, ну и вонища, – скривился один из троицы – бритый амбал, которого я про себя назвала «лысым». Он подошёл к Никите и резким движением сдёрнул цепь с крюка. Раздался стон парня, звон металла и он упал на колени.

– Эй, щенок, ты мне так благодарен, что хочешь поцеловать ботинки? – амбалы дружно загоготали.

– А что ты поцелуешь мне, если я дам тебе попить? – зло спросил другой мужик, который больше всех был похож на спортсмена. Короткий ёжик волос, рельефные мышцы, заметно перекатывающиеся под футболкой, немного выдвинутая вперёд челюсть и подвижность.

«Буду звать его «боксёр», – решила про себя.

Никита стиснул зубы, а «боксёр» подходил, покачивая за горлышко пластиковую бутылку с водой. Когда он подошёл вплотную к замершему на коленях парню, тот подпрыгнул и боднул «боксёра» в живот. Сил у Никиты было мало, но не ожидавший удара мужик отлетел и с трудом удержался на ногах. Блондин же отшатнулся к стене, повиснув на цепях.

– Ах, ты, сволочь, – завопил «боксёр» и врезал свой кулачище в скулу парню.

Мои эмоции плескались, грозясь выплеснуться наружу, но я знала, что сейчас ничем не могу помочь Никите. И молчала, чтобы не попасть под горячую руку.

– По-хорошему не хотели? – не успокаивался разозлённый «боксёр». – Теперь, щенок, будешь лакать, как пёс. Если достанешь, – гадкая ухмылка расползлась по его лицу. Он отошёл в угол сарая, поднял откуда-то с пола грязную миску, плеснул в неё воды и поставил перед Никитой.

Третий амбал, до этого только наблюдавший за происходящим, подошёл ко мне. Я хотела сесть, но затёкшие конечности не слушались.

– Не трепыхайся, – приказал мужчина. Он протянул руку мне за спину и поднял меня, собрав рубашку в кулак. Ворот впился в горло, и я задохнулась.

Сделала несколько судорожных вдохов. Горло горело. «Тролль», как окрестила я последнего из наших похитителей, запрокинул мне голову, потянув волосы, и наклонил бутылку. Вода потекла по подбородку, освежая гортань и увлажняя мою одежду. Поток был слишком сильным, я стала захлёбываться, не успевая сглатывать воду. Закашлялась и «тролль» меня отпустил.