Страница 13 из 20
Печатную машинку я нашёл на третьем этаже нашёй гостиницы, и была она прокатная, вроде как, которую пока не сдали. На третьем у нас был небольшой кабинет иностранного языка. Ключ я слямзил в субботу с вахты, и, открыв рано утром им кабинет, обнаружил, что машинки нет. Куда её дели — сейчас не выяснить! Катастрофа самолёта сегодня вечером, номер рейса у меня выписан. И что делать? Тут пришла в голову ещё идея — позвонить ноль два и сказать, что на рейсе 3519 — бомба. И не надо заморачиваться с анонимками. Не спеша завтракаю, и еду в город подыскивать телефонный автомат. Пока ехал, думал, как будут развиваться события. Ну получат они звонок, ну проверят — бомбы нет, и полетит самолёт в свой последний путь. Чёрт. Надо звонить перед самым вылетом, чтобы самолёт не успели проверить до начала рейса. Ехать обратно? Время раннее ещё. Ладно, раз я в городе, посижу в кафе, но сначала найти автомат надо подходящий. Видеокамер сейчас нет, зато свидетели возможны. Походив по центру, я понимаю, что найти подходящий автомат будет трудно. Кругом многолюдно, ещё и выходной же, ещё и предновогодняя пора. Еду домой в раздрае, в автобусе сел на заднее сидение и нечаянно уснул. Проснулся уже в Академгородке на конечной остановке. Тут же за магазином на остановке увидел парочку телефонов-автоматов, оба в рабочем состоянии! Академгородок — район высокой культуры! Наведаюсь сюда через часиков пять, как стемнеет. Жаль гелия сейчас не найти голос изменить. Но выбора у меня нет, да и качество телефонной связи серьёзно препятствует опознанию по голосу. Стоп. А зачем бомба? Ну, даже заменят самолёт, но потом-то его всё равно в рейс отправят. В другой. И там погибнут люди, ведь неисправность никуда не денется! Оглядываюсь, по причине злого хиуса на улице народу мало, а за одноэтажным магазином вообще закрытая зона. Решаюсь. Иду к телефонам, и, стараясь хоть немного поменять голос, быстро сообщаю:
— Алё, запишите сообщение: рейс 3519, неисправность самолёта, может быть авария.
И бросаю трубку. Некстати показалась бабуля с сумками, но на меня и не смотрит. Тяжело ей идти — но извини, я тебе сейчас не помощник, сдашь ты меня старая, хоть и не со зла. Поверят мне? Сообщат ли куда следует? Найдут неисправность? Не знаю. По приезду домой иду к Аркаше. Он, как и ожидалось, проиграл свой матч по настольному тенису, но не сильно расстроен. Сидит, тренькает на гитаре.
— Аркаша, у тебя бухло есть? — в лоб спросил я.
— Неа, ликер могу завтра привезти, — не глядя на меня, отвечает фарца.
— У меня есть, — говорит мрачный сосед Аркадия, Петр Колесников, и достаёт самогон!
— Давай ко мне, чтобы музыканту не мешать, — решаю переместить локацию пьянки я.
Дома у меня и огурцы солёные и сало, и картошку Бейбут варил днём. Бейбут, кстати, тоже был дома, но пить с нами отказался, ещё и ляпнул что-то, как бы не по-казахски.
— Ты чего сейчас сказал? — подозрительно спросил я.
— Поговорка казахская, — туманно ответил сосед.
— Ты же не знаешь казахский? — удивился я.
— Учить начал, Карлыгаш помогает, — присел к нам за стол полиглот, и начал поглощать закуску.
— Бейбут, это не еда, а закуска, — пробовал я образумить проглота. — Да и ужин скоро.
— А! Ужин. Макароны с рыбой. Не хочу, сало вкуснее с картошкой, — честно ответил человек, близкий к кухне.
— У тебя, Петя, что случилось? Ты ж не пьешь? — спросил я после второй стопки приличного самогона.
Сразу спрашивать смысла нет, а вот чуток датого уже можно пытать о чем угодно, да он и сам бы рассказал через минуту. Ответ меня убил:
— Подружка беременна, — признался Петр.
— Ленка? — ахнул с восторгом Бейбут.
Мы с Петром синхронно с осуждением посмотрели в его сторону.
— Ленка, но другая, — соизволил объяснить он.
— Рано ты отцом станешь, семнадцати ещё не будет, а что родаки сказали? — спросил я, наливая ещё по одной.
— Не стану! Она на аборт легла! Дура! — ожесточённо признался Колесников.
— А что за Ленка-то? — спросил любопытный казах.
— Марьина, — ответил, ничего не прояснив, Пётр.
— Какая, нахрен, Марьина? — злюсь я.
— Учится в КГУ на физфаке, пятый курс, подрабатывает водителем троллейбуса. Живёт в общаге, в двойке, есть сын, который сейчас у мамы, — предельно точно пояснил Пётр.
— Ну ты кобель! — восхищённого говорит Бейбут. — А как ты с ней познакомился, в троллейбусе?
Слово за слово и печальная история морального разложения нашего друга стала достоянием нашей небольшой общественности. Петя повадился ходить в общаги универа, где и познакомился с Леной. А чё, там морды не бьют, в основном, а девочки красивые есть. С сексом ему не везло, ибо он лез на первокурсниц, а те ещё находились в стадии «никому, никому». Ему бы взять девочку постарше, причем даже не со второго курса где «никому, никому, только ему одному», а желательно из девушек третьего курса — где правила звучат так — «никому, только ему, и ему, и ещё вон тому». Рассказываю этот анекдот парням, и мы ржём как кони.
— А дальше как? — спросил любопытный Бейбут.
Мне бы промолчать, отшутиться, но я по-пьяни ответил, как помнил:
— Четвертый курс — «всем, всем, всем», а пятый — «кому, кому, кому».
Сидим, пьём дальше, на ужин не пошли, а Бейбут решил сходить. Вернулся он очень быстро и закрыл за собой дверь.
— Атас! Карлыгаш идёт! Злая! — нервно сказал он.
— Чего она злая? — спросил я.
— Да я рассказал ей этот анекдот, а она возьми и спроси, на каком она курсе? — начал рассказ сосед, но дверь открылась и к нам заскочила злая казашка.
— Месяц без секса! — зло сказала она, тыкая почему-то пальцем в меня. — А ты, Штыба! Обедай в другом месте, а то я старая уже, могу чего не того насыпать в тарелку!
По причине поднятия духа спиртным, запугать меня было сложно, я выставил наглую повариху, и мы сидели до двух часов ночи. Я всё крутил приёмник, ожидая новостей, прекрасно понимая, хрен, что по радио нашему скажут.