Страница 3 из 6
От выдающихся форм до миниатюрной ступни
С древнейших времен человек передавал свое понимание красоты через произведения искусства. Самые ранние из них – так называемые палеолитические Венеры, статуэтки, изображавшие женщин верхнего палеолита. Судя по их параметрам, красотки каменного века имели внушительные попы, животы и огромную грудь. Честно говоря, непонятно, как они с такими физическими данными выживали в суровых условиях, в которых вынуждены были жить охотники и собиратели 30–35 тысяч лет назад. Но «палеолитических Венер» находили по всей Евразии, так что, кажется, первобытные художники от Пиренеев до Байкала вполне однозначно выражали свое художественное восхищение пышными женскими формами.
Конечно, стандарты женской красоты менялись. Например, в Древнем Египте женщине полагалось иметь узкие плечи и бедра, высокую талию. Смуглые хрупкие брюнетки не завивались – красивыми считались прямые волосы. Знатные дамы брились наголо и носили парики.
До современной цивилизации дошел скульптурный бюст жены фараона Эхнатона – Нефертити, чье имя переводится «красавица пришла». Судя по ее изображению, сделанному в XIV веке до нашей эры, это была худощавая женщина с длинной шеей и тонкими чертами лица.
Уж если кто уделял красоте человеческого тела максимум внимания, так это древние греки. Многочисленные скульптуры обнаженных и полуодетых мужчин и женщин позволяют получить ясное представление о телесном идеале того времени.
В качестве богини любви и красоты греки почитали Афродиту. Согласно каноническому мифу, она появилась на свет из морской пены (происхождение этой пены само по себе интересно, но выходит за рамки нашей темы). Родилась богиня уже вполне половозрелой и ослепительно прекрасной. Все ее изображения отличались пропорциональностью, здоровой полнотой, в меру пышными формами. Ни первобытных излишеств, ни древнеегипетской худобы.
Примерно таковы же и другие греческие женские скульптуры – всего в меру. И если мужчины высушены и на них виден каждый мускул, то женское тело – мягкое и округлое.
В феодальном Китае женская красота определялась по жестким критериям, требовавшим не только железной дисциплины, но и зачастую уродующих (по сегодняшним меркам) процедур. Например, идеальной считалась длина ступни 7,5 сантиметров. Этого идеала достигали жестоко и мучительно: девочкам с четырех лет натуго перевязывали ножки, предварительно распарив их в ванночке с травами. Стопа деформировалась, да так и не вырастала. Маленькая ножка была «привилегией» аристократок: ее обладательница не то что работать – ходить могла с трудом. Отсюда и вырабатывалась специфическая семенящая походка, так восхищавшая китайцев с X века аж до самого начала XX столетия.
Ну и другие мелочи: лицо должно было быть тщательно покрыто белилами, пропорции его должны быть геометрически правильными (расстояние между глазами должно было быть равно длине глаза). В общем, последнюю тысячу лет для знатной китаянки выражение «красота требует жертв» – никакая не метафора, а правда жизни.
И снова от плоскостей к объемам
В богобоязненной и темной средневековой Европе женщина рассматривалась как «сосуд порока», опасность, угрожающая миру мужчин. Законы поведения и каноны внешности диктовала Церковь. Ключевым понятием стал аскетизм. Поэтому – никаких больше соблазнительных выпуклостей, в большинстве стран ценились плоская грудь и худоба. И снова жертвами идеалов становились девочки – юным знатным испанкам бинтовали грудь, чтобы они были как можно более плоскими.
Кожу лица в северных странах полагалось иметь бледную и гладкую. Веснушки, родинки и прочие пятна считались метками дьявола. Для их уничтожения использовали самые передовые способы: аметист, смешанный со слюной, смесь овсянки с уксусом, огуречный сок.
Был и образец для подражания: им для средневековой жительницы Европы становилась Дева Мария и ее многочисленные скульптурные изображения. Скорбное лицо, скромный образ, неяркая одежда – вот каким был идеал благочестивой женщины. Кроме того, ей желательно было быть беременной. Использовали даже специальные подкладки и драпировки, имитировавшие живот. В общем, даже во времена аскетизма красивой было быть непросто.
Культурные идеалы эпохи Возрождения целиком и полностью выросли из эллинистической традиции. Были найдены многочисленные античные скульптуры, возродился интерес к человеческому телу. И каноны красоты во время Ренессанса тоже приблизились к античным. Женщина должна была служить мужчине, рожать и воспитывать детей, заниматься бытом, украшать собою дом и общество. И вот она во всей красе: пышные бедра, полная грудь, мягкое тело в сочетании с тонкой талией.
Впервые в женской одежде появляется декольте, снова в моду входят светлые волосы (как в Древнем Риме, когда патрицианки пользовались самыми что ни на есть ядерными способами, чтобы выбелить черные от природы волосы). Идеальная женщина Ренессанса должна была быть еще и умной (даром что блондинкой). Чтобы внешне это подчеркнуть, лоб должен был быть высоким – для этого волосы на передней части головы сбривали.
Белая кожа оставалась важным атрибутом красоты, но в ход уже пошли румяна. Красавица того времени – блондинка с длинными волосами, белокожая и румяная, с высоким лбом и открытой шеей, плечами и частью груди, с очень тонкой талией.
Согласно наставлениям по внешнему виду, которые тогда появились в изобилии, у нее должна быть прямая спина, а движения – спокойны и уверенны. На смену забитости и аскетизму приходит неторопливое достоинство.
Если ренессансные красавицы только тронули румяна пальчиком, то эпоха барокко вышвырнула естественную женскую красоту на свалку современности. На смену естественности пришла максимально неестественная красота. Новый образ жизни подразумевал невиданные ранее развлечения: фейерверки, катания на лошадях, балы-маскарады. Какая уж тут естественность – само это понятие считалось недостойным образованного, благородного человека. Белизна женской кожи обеспечивалась обильным применением смеси из свинцовых белил и яичного порошка. На этом фоне выделялись красные губы и щеки.
В отличие от Средних веков, элегантные родинки самой причудливой формы стали признаком хорошего вкуса. Их вырезали из ткани и наклеивали на лицо. Эти наклейки играли двойную роль. Во-первых, прикрывали естественные неровности, родинки и пятна. Во-вторых, была разработана целая азбука: мушки можно было читать в зависимости от того, куда они были наклеены. К примеру, одна мушка на правой щеке означала, что женщина замужем, на левой – помолвлена, в уголке глаза – имеет любовника. Довольно удобно, правда?
Прически были невероятно сложными и кошмарно высокими, их укрепляли салом, мукой, сливочным маслом. Какая уж тут естественность.
В эпоху романтизма очередной раз трансформируются представления об идеальной женщине и ее фигуре – она становится всё более утонченной. Романтическая женщина загадочна, задумчива, размышляет о высоком, молится, много читает. Она бледна (популярный сегодня загар в те времена считался вульгарным), поскольку проводит мало времени на свежем воздухе.
Вместе с появлением тонкого мышления появляется и тонкая талия. Ее оптимальный размер – 55 сантиметров. Здравствуй, корсет! И снова здоровье приносят в жертву недостижимому идеалу. Известен трагический случай, когда молодая красавица скончалась из-за того, что три сломанных корсетом ребра вонзились ей в печень.
При тонкой талии и общей демонстративной худобе полагалось иметь пышные юбки, удерживающие мужчин на безопасном расстоянии.