Замочная скважина

Слышит присвист и заливистый смех. Уже хочет перевернуться обратно, когда сильные руки едва ли не придавливают ее к шезлонгу, продолжив втирать крем с такой силой, словно главная задача – пригвоздить Гвен к месту:

– Так поклонников не наживешь, не кажется?

– На их отсутствие не жалуюсь – огрызается, вновь предприняв безуспешную попытку встать – отвали.

– Ты же сама попросила намазать тебя кремом.

– Не попросила, а согласилась на твою просьбу.

– Я не просил – все сильнее в его голосе проступает насмешка и это накаляет Гвен. Впервые она оказывается в своей же игре не на своем месте.

– Ты просил, а я разрешила.

Наконец, закончив работу, он убирает руки и позволяет Гвен встать. Едва она оказывается лицом к нему, как он добавляет:

– Я предложил свою помощь, а ты согласилась. Значит, я оказываю тебе услугу – самодовольная насмешка – так что весьма невежливо с твоей стороны.

– Да пошел ты.

– За услугу обычно принято отплачивать чем-либо.

Ну наконец-то, самое интересное. Ехидно усмехнувшись, Гвен скрещивает руки на груди:

– Даже не мечтай о свидании.

– О, да не дай бог – ухмыляется – твоя плата: это хотя бы на пять минут закрыть свой милый ротик. Голова раскалывается.

Он веселится и уже не скрывает этого.

Она проиграла. Впервые.

Парень не злится, когда она его отвергла. Или не ползает в коленях, пытаясь вымолить свидание. Или не исходит молча слюной.

Он насмехается над ней.

– Ты просто самовлюбленный кретин, пытающийся повысить свою никчемную самооценку за мой счет.

Запрокинув голову, он заливисто хохочет, после уточнив:

– А ты точно обо мне говоришь? Просто странно слышать это обвинение от тебя.

– Проваливай – рычит Гвен, окончательно выйдя из себя, и ложится обратно на шезлонг.

Он уже оборачивается, чтобы действительно уйти, когда она окликает:

– Эй. Крем верни.

Вложив баночку с кремом ей в протянутую ладонь, он замечает:

– Знаешь, только и слышу, что прекрасные снаружи и отвратные внутри обязательно кончают плохо. Я не согласен. В реальности красота всегда выигрывает эту жизнь, каким бы скверным не был характер.

– Иди подлизывайся к другим.

– Я сейчас не о тебе – очередная насмешка – вообще-то о себе говорил. Но ты тоже ничего, с этим сложно не согласиться. Если появится желание пообщаться с кем-то равным, а не покошмарить своих бобиков из параллели – то я по вечерам сижу в баре «Роялс».

И уже разогнувшись, самодовольно добавляет:

– Уверяю, тебе понравится. Знаешь, многие девушки считают меня очаровательным. А я помимо этого еще и трахаюсь отменно.

Пара дамочек, что лежали на шезлонгах рядом и услышали его, озадаченно поворачиваются, что-то возмущенно бормоча. Усмехнувшись, он подмигивает Гвен и уходит.

Гвен лишь плюет ему различные трехбуквенные маршруты вслед.

Но естественно, она пойдет в тот бар уже этим же вечером.

Потому что она уже у него на крючке.

Она заинтриговал ее. Заинтересовал. Зацепил. Она еще не знает, как обличить в слова это чувство – но он оказался первым, кто осмелился возвысить себя над ней. Но сделал это таким образом, что ей захотелось увидеть его вновь. Более того – в ней проснулась жгучая необходимость в этом.

Возможно, дело в его подходе. Возможно, в харизматичности. Или неоспоримой самоуверенности. Может, дело в беззаботности и легкомыслии, с которым он общался. Может, даже в доступности. Или, наоборот, в иллюзии этой доступности?

Ее влечет эта неопределенность. Гвен даже не подозревает, что очень скоро станет жадно хватать любой его комплимент, точно крошку хлеба. Что очень скоро узнает, как много значат его комплименты. Как сложно их заработать кому-либо.

Она станет зависима от него. Весь ее мир станет вращаться вокруг него.

И вначале это будет рай. Пока она будет нужна ему. Пока он будет любоваться ею. Пока он будет восхищаться ею. Пока она будет его возбуждать. Пока она будет для него желанной.

Пока она будет его женщиной.

Шестнадцатилетняя Гвен, сама того не зная, тогда совершила фатальную ошибку. Она не поняла одного – что именно от того, что ее в нем притягивает, надо бежать, сломя голову.

А не попадаться в мышеловку из-за ароматного куска сыра.

Глава 8

Мы с Нейтом возвращаемся домой пешком. Отвозит нас мама только в одну сторону – к моменту окончания наших уроков у нее, обычно, либо медитация, либо очередные косметические процедуры. К тому же – зачем нас забирать, если большинство ее потенциальных «соперниц» появляется во дворе школы именно утром? Начинаются-то уроки у всех в одно время, а вот заканчиваются у всех по-разному. Людей немного.

Смысла никакого.

А Питер в это время уже на работе. Хотя, даже будь он дома – скорее в бараний рог бы согнулся, чем нас забрал.

Мы плетемся рядом, но не болтаем.

Я все думаю над Флинном и его выходкой. К такому уже пора давно привыкнуть, но всякий раз это задевает, словно впервые. Потом еще на третьей перемене Шейла, как бы невзначай, заметила, что на выходных купила себе новую юбку. Мол, ей повезло – так как юбки идут немногим. После чего, мельком глянув на меня, язвительно добавила, что у некоторых девушек с ногами колесом, вообще нет никаких шансов нормально смотреться в юбках.

Хотя я бы не сказала, что у меня ноги колесом.

Думаю, если бы кем-то составлялся мой портрет по замечаниям этих ребят – то получился бы какой-нибудь кривоногий горбатый мутант в фурункулах, от которого разит дерьмом за милю.

Но как я уже сказала, старшая школа – самая жестокая штука.

Нейт заходит в дом первым, я второй и закрываю дверь.

– Мам, мы дома! – кричу за нас обоих.

Нейт уже скидывает ботинки и спешно уходит в сторону кухни. Только подозреваю, пошел он не есть, а мимо – в комнату Нары. Интересно, Питер успел до нее добраться до работы или нет?

Несмотря на мое отношение к Наре, я бы и врагу не пожелала застать Питера в том гневе, в котором мы его оставили утром.

Когда мама спускается в прихожую со второго этажа – брата уже след простыл, а я разулась и подцепляю брошенный портфель:

– Привет, ма – повторяю.

– Привет, милая. Как день? – на руках она держит Эби. Лицо у сестры красное, а значит недавно она вопила. Повезло, что мы не попали на это шоу.

– Здорово – лгу, как обычно.

– Дискотека в силе?

Ну да. Теперь, когда я озвучила это при папе, о «дискотеке» знают все. Черт, придумать бы еще, как от нее отбрехаться. Может, нарочно выпить просроченное молоко и засесть в туалетной засаде? Ладно, я сказала, что она на выходных – а значит у меня еще есть пара дней в запасе. Что-нибудь придумаю.

– Да, конечно – киваю со всей невозмутимостью, на какую способна (вообще я не из тех, у кого получается отменно врать; просто вся моя семья не шибко проницательная).

– А этот мальчик.. король – она хитро улыбается – почему я о нем не слышала раньше?

– А.. ну да.. – киваю, рефлекторно почесав нос – я.. не особо афиширую.

– А отцу сказала – она словно обвиняет меня в этом.

Черт, ну и засада!

– Просто папа спросил – жму плечами – в этом нет тайны.

Я же только что сказала, что не афиширую. Черт возьми, путаюсь. Надо бы побыстрее отбрехаться и ретироваться. Стараясь отвлечь ее от последнего предложения, быстро добавляю:

– Это Драгер.

– Драгер?

– Да. Эрик Драгер.

– Случаем не тот мальчик, про которого говорил Нейт?

Боже, что он про него говорил? Надеюсь не то, что он встречается с Шейлой Голдсмит.

– Эм.. – нервно дергаю плечами – не знаю, что он говорил..

– Ну, что между ними двумя выбирали. Ну, на пост капитана команды.

Фух.

Надеюсь, мама не обратила внимания на мой облегченный вздох. Будто камень с души. Я уже успела на ходу выдумать байку про то, что с Шейлой он из-за репутации, а на деле любит меня.