О том, как меня стали ненавидеть

Арсений Лебедев

О том, как меня стали ненавидеть

Двоюродная сестра, когда выслушала мою историю про наших племянницу Машу и четвероюродную сестру Сашу, правильно подметила, что вся эта ситуация была архетипичным сюжетом для популярной некогда передачи со ставшим уже нарицательным названием «Пусть Говорят» Андрея Малахова, а то, что произошло со мной, было в высшей степени несправедливостью судьбы.

Но, погодите-ка… Когда это судьба поворачивалась к нам лицом, а не задницей, предлагая её промеж булок поцеловать вместо губ, мол, большего не заслуживаешь? И простите за такое вульгарное сравнение, но от злости другой ассоциации уже не возникает! Так вышло и в этот раз…

Началось всё с того, что однажды в гости к нашей семье пришёл мой троюродный брат Юрка с женой Оксаной и некоей странной доселе незнакомой мне особой. Оказалось, это была ещё одна моя троюродная сестра Марина. Попросила, чтобы я стал крёстным отцом для её дочери Оли, ибо более подходящих под церковный канон кандидатов просто не было.

– А точно ли можно? Мы же всё-таки родственники…

– Можно, можно! Седьмая вода на киселе! – отвечает сестра. Кто не знает, это означает, что родство уже настолько дальнее, что можно и крёстным папой быть, и в брак вступать, и так далее.

Ну, я и согласился. Раз вдруг внезапно обрёл родственников, о которых не знал всю жизнь, грех им не помочь. Родня всё-таки.

Да и вообще это круто, когда у тебя появляется нежданно-негаданно пополнение в семье в виде ранее незнакомых родных. Раньше жил, да жил себе с мыслью, что у нас семья маленькая: папа, мама, я, и отцовские сёстры с дочерьми, да у матери две тётки. Осталось ещё в этот список кошку, собаку и мышку, и скоро уже репку вытянем. А тут, оказывается, у батьки были двоюродный брат и сестра, подарившие мне двух троюродных братьев и сестру! Разве не классно?

С чем можно сравнить появление в твоей жизни новых родственников? Да только с индийским кино, пожалуй, с их неожиданными поворотами, когда два незнакомых прежде человека вдруг оказываются родными братьями или сёстрами, а потом танцуют под очередную весёлую и зажигательную песню с восточными напевами. Весело и приятно. Так однажды окажется, что и Путин – мой дальний родственник, и я, наконец, смогу сбросить с себя лицемерную маску вычурного либерализма, еле закрывавшую опухшую от чрезмерных амбиций рожу, и смогу уже, наконец, воровать государственный бюджет в библейских масштабах, одновременно поглядывая на остальных россиян, как на нищебродов, неудачников и тараканов под ногами. Впрочем, даже и те скромные родственники, что мне открылись, наверняка бы смогли поддержать в трудной ситуации, так что Господа нашего Бога Отца, Сына Христа и Святого Духа за то, что не родился в нужной семье, я никогда не винил.

Короче говоря, минусов реально нет. Чувствуешь себя не таким одиноким. Да и теперь не так сильно ругаешь маму с папой, что не подарили тебе братика или сестрёнку, а выдавили из себя в этот мир меня одного единственного, потому что кроме меня теперь, оказывается, в нашей большой семье есть ещё целое множество близких мне людей. А если вы, как и я намного позже, полностью или отчасти вольётесь в русло русского консерватизма, то оно ещё лучше! Консервативные идеи ведь так и гласят, что семья – главное! Семья – важнейший залог здорового патриархального, традиционного общества! И сколько подвоха ни ищи, ты всё равно его не найдёшь, если не придерживаешься, конечно, прямо противоположных взглядов на общество и семью. Важно только, чтобы среди членов семьи было как можно меньше идиотов.

Тогда мне казалось, что мои точно не могут быть этими самыми идиотами. Беды не предвещало абсолютно ничего. Мы удачно крестили мою племянницу, бахнули водки сто граммов, чтобы это дело успешно обмыть, и попутно закусили вкуснейшими соленьями. А ещё я неожиданно для себя обнаружил, что у крестницы была сестра – соответственно, ещё одна моя племянница.

В тот день она мне особо ничем не запомнилась кроме того, что ответственно следила за младшей сестрой и ещё одним племянником – сыном моего брата. Так что пока и зацикливаться на ней не будем.

Что до племянника, звали его Сеня – матершинник лютый в свои четыре года от роду. Но главное не то, что он ругался уже в таком возрасте, а то, что даже при взрослых браниться не стеснялся! Мама с папой же ничего с этим не делали не потому что не могли, а потому что не хотели. Мол, уже столько раз разговаривали, и всё без толку. Только ремня, пожалуй Сеня и не получал. Как говорят мама с папой, слов гадких нахватался от какого-то деда из деревни, в которую они ездили в отпуск – по жизни того ещё любителя крепкого словца вставить. Хочется подобных порою спросить, какого чёрта они матерятся при детях, но предъявлять что-то деревенскому алкашу априори бесполезно. Я помню, когда начал материться, был возрастом всего на четыре года старше Сени, научившись матюкам от одного пацана во дворе, обожавшего браниться. Сам он, судя по сквернословию матери, не мог этих слов не выучить раньше положенного по возрасту срока. Чтобы вы понимали разницу в воспитании его, Сенину и мою, я один раз при матери матюгнулся, так она меня чуть не убила. Родители Сени же, как видите, махнули рукой, да и в целом всё.

С того времени прошло года три, не меньше. Мы с родителями тем летом решили съездить в гости к Марине и её матери в Лоухи. Я с моей мамой просто погулять, погостить, а отец с конкретной целью порыбачить и хорошо отдохнуть. В те дни и пришло время мне познакомиться с троюродной племянницей ещё раз.

Прошлым вечером моя мать, мама Сени и Маринка знатно напились. И ладно я уснуть не мог, но через что в ту ночь пришлось пройти соседям, и говорить не хочется. В итоге уснул только под утро, сумев отрубиться минут на тридцать. А потом они вновь начали орать, визжать и хохотать, доводя меня чуть ли не до истерики.

И вот утром после ночёвки у подруги домой возвращается эта самая племянница Маша. Ей к тому времени уже было пятнадцать, девочка взрослая. Лучше стала формами, выглядела более ухоженной, да и вообще куда привлекательнее, как мне показалось, хотя три года назад я видел её мельком ещё 12-летним ребёнком. Что я тогда мог запомнить, да и что интересного в ней в то время было…

Она говорит:

– Здравствуйте!

Я в полусонном бреду отвечаю:

– Привет, – потом забываю, что здоровался, и снова привет. Потом вновь и снова вновь, и снова вновь, а она всё сидит, да посмеивается.

Таким было наше второе знакомство. И, может быть, оно выглядело странным, но буквально уже через неделю дало свои плоды. Мы добавили друг друга в друзья в социальных сетях, там и начали общаться. Правда, разговоры наши были весьма… Странными?

Да это не то слово странные! Я не буду врать: был удивлён, потому что сталкивался с подобным впервые.

При общении она не стеснялась говорить мне ни о чём. Абсолютно. Её жизнь – типичные вагинострадальческие муки любого подростка женского пола вперемешку с русской тоской. Она ведала и о том, как ругается с матерью, как та её била, про первый поцелуй с мальчиком год назад и бабочки в животе от того, что сфотографировалась с первым красавцем школы. К этому прибавлялись попойки на хатах и попытки курить с подружками ( к счастью, неудачные) на заброшках, две попытки и неувядающие хотелки покончить с собой, а также искренняя любовь к российскому реперу Нойзу МС и к стихам Есенина. А до кучи, конечно, сны, например, о том, как она спит в обнимку в кровати со всеми своими кумирами, будто те стали её мягкими игрушками. И ещё много, много, много другого.

Особенно мне запомнилась, как она со слезами на глазах рассказывала мне про своего шпица по кличке Черныш. Как-то вышла с беднягой гулять на улицу, где на них напала стая одичавших собак. Маша с испугу выронила собаку, успела только в парадную забежать, а беднягу Черныша псы растерзали как Тузик грелку, отчего девочка (ей на тот момент было 13 лет) впала в истерику. Собаку спасли в итоге только чудом. Бедняга теперь с седой мордочкой ходит и боится всего на свете. А у Маши детская травма теперь на всю жизнь.