Улыбочку, капитан Бойко!

Вадим, впрочем, помнил Юрку и без этого, точнее, не его самого, а за давностью лет скорее его образ мелкого вертлявого пацана, который вечно лез к старшим, влипал в неприятности, на бешеной скорости носился по деревне, регулярно сбивая в кровь коленки и локти. Юрка был из уважаемой московской семьи то ли медиков, то ли преподавателей, но отправлялся почти на все месяцы в глушь к бабкам – вероятно, родители не выдерживали его кипучей энергии.

Даже в детском возрасте Вадим понимал, что этот парень – настоящая головная боль и сплошные неприятности: то он требует помощи, чтобы принять роды у залезшей на дерево кошки, то он сам залез так высоко, что без чужих рук наверняка расшибется насмерть.

В Новотроицах Вадим теперь бывал редко – хорошо, если пару раз за лето получалось выбраться. Дом был стареньким, родители – тоже старенькими, никому не хотелось возиться с хозяйством и терпеть лишние неудобства. Юрку и других знакомых из детства Вадим не видел, пожалуй, не меньше десяти лет как, только мама иногда передавала новости от знакомых: кто в армию пошел, кто в институт, кто женился, кто развелся, а кто и вообще уехал из страны. В целом вся эта детская летняя жизнь осталась далеко в прошлом. Особенно – Юрка-Кисель, который был его сильно младше и в общем-то частью детской жизни не был – так, скорее создавал для нее фон. Назойливый, но неизбежный. Как комары.

Но вот этот Юрка (Юрец, вспомнил еще одну его детскую кличку Вадим) сидел в его машине, посреди непонятной глуши в Ленинградской области, хлопал глазами и улыбался так весело, будто все происходящее так и было задумано им самим с самого начала.

– Охренеть, – выдал Вадим.

Юрка пожал плечами, видимо, не собираясь это никак комментировать.

– Откуда ты здесь взялся-то?

– Откуда-то взялся.

Юрка снова пожал плечами, достал из карманов руки, сжал-разжал пальцы, видимо, задубевшие на морозе, выудил из кармана телефон.

– Улыбочку, капитан Бойко!

Вадима ослепила вспышка, он дернулся от неожиданности, чуть не заехал Юрке по носу – сработали рефлексы.

– Убери это, – Вадим поморщился. – И.. откуда ты знаешь мое звание-то?

– Мама говорила, – Юрка уткнулся в телефон, открыл социальные сети, начал что-то печатать. – «Ментовский беспредел: захват заложника посреди безлюдной трассы в Ленинградской области!» – объявил он неожиданно. – Хороший заголовок?

– Чего? – не понял его Вадим. – Какой заголовок? Где заложники?

– Не заголовок – подпись, – Юрец что-то быстро набрал и развернул к нему телефон.

На экране красовался несколько ошалевший Вадим, ниже значилась озвученная Юркой подпись.

– Ты что – выложил это в сеть?! – ахнул Бойко. – Меня?!

– Ну да, – Юрец уже убрал телефон в карман куртки, – поехали, холодно так сидеть и жрать охота.

Вадим на автомате снова вырулил на дорогу.

– Какой еще нахрен захват заложника?

– Ну, ты ж меня силой в машину затолкал, не спрашивая, хочу я этого или нет, – Киселев полез в бардачок, достал сигареты Вадима. – Хотя ты прав, это скорее тянет на похищение.

– Ты что – ебанутый?! – все-таки взорвался Вадим.

– Не-а, – Юрка прикурил, выпустил струю дыма в лобовое стекло. – Я журналист и блогер. Езжай давай!

Они не пропустили нужный поворот только чудом. Вадим все еще охреневал от неожиданного появления Юрца и такого же неожиданного его поведения с ним.

– Удали это, – бросил он, концентрируясь на дороге.

– С чего бы?

– Нельзя мои фото выставлять в сеть, да еще и с такой подписью!

– Это где сказано?

– Это я сказал!

– А, ну конечно, тогда – обязательно!

Вадим быстро вспомнил, что спорить с Киселем было бесполезно, еще когда тому было десять. Или даже пять. Чертыхнувшись, Вадим перестроился в средний ряд: на этой трассе машин уже хватало, и он хотел поскорее добраться туда, куда им надо.

– А ты куда, собственно, направлялся, когда я тебя подобрал? – запоздало сообразил он спросить Юрку.

– О, спасибо, что поинтересовался, – гадко хихикнул Киселев, выкидывая окурок в окно, – в Москву, конечно! Так что нам долго еще, я пока посплю, растолкай меня в районе Твери.

– Чего?! – ошалел от такого ответа Бойко.

– А чего? – Юрка снял шапку, взъерошил короткие светлые волосы. – Как хватать и силой в машину засовывать – так не спрашиваешь, куда мне надо, а как подбросить до дома по старой дружбе – так нихренашечки?

– Какая еще старая дружба?!

– Никакая, – Юрка неожиданно зло зыркнул на него, скрестил руки на груди и отвернулся к окну. – Останови у какого-нибудь фонаря или заправки – я дальше сам.

– Как это – сам?

– Никак, молча, – Юрка снова нацепил шапку. – Тачку поймаю – всего и делов.

– Какую еще тачку?

– Такую, – Юрка явно злился, – уж получше твоего ведра, понял, капитан?!

За свою машину тут же стало обидно. Вадим не удержался и от души послал Киселева в пешее эротическое. Юрка ответил таким забористым матом, что у видавшего всякое капитана полиции завяли уши. Да уж, что и говорить, за эти годы мальчик явно вырос и понабрался. Непонятно только – где.

– Сиди здесь, сторожи, – бросил Вадим, остановившись на ближайшей заправке.

Юрка снова что-то чикал в своем телефоне и только кивнул, не отлипая от экрана. Вадим на всякий случай захватил ключи, закрыв его в тачке. Ожидая, пока не слишком расторопный автомат выдаст ему кофе, он не удержался и набрал маму.

– Слушай, мам, я по делу, – тут же прервал он поток приветственных слов, – скажи-ка, что ты знаешь из новостей про Юрку Киселева с нашей дачи?

– Ох, Вадичка, мы с Маришкой только как раз на Старый Новый год созванивались, – тут же затрещала мама, обрадованная редкой возможностью посплетничать, – она мне так жаловалась! Пропадает пацан! Будто заговорили его или в секте!

– Чего?! – ахнул Бойко, покосившись на видневшуюся из окна машину с Юрой внутри. – Какая еще секта?

– Да кто ж его знает? – привычно вздохнула мама. – Они ж сейчас все в интернете! Только Маришка плачет, что он в декабре и из последнего своего института ушел – не сдал ничего, все шляется где-то, ничем путным не занят, а ведь ему уже лет-то немало!

– Да уж, – пробормотал Вадим, – нажимая на кнопку, чтобы сделать еще один кофе.

– Беспутный он короче – то музыкант, то художник, то какой-то активист политический, – продолжала мама причитать, – ни профессии толковой, ни целей в жизни. А перед самым Новым годом он совсем пропал, представляешь? Пишет только в своих интернетах какую-то муть – значит, живой, а где и что с ним – никто не знает. Вот так бывает, Вадичка, такая семья хорошая, а не уследили за единственным сыном – и вот, что выросло.

– Да уж, – повторил Вадим, забирая второй стакан. – Мам, я перезвоню, хорошо?

Услышанное надо было обдумать. Выходило, что беспутный и проблемный Юрка Киселев ожидаемо вырос в такого же беспутного и проблемного взрослого. Вылетел из очередного университета, куда его устроили родители (теперь в голове Вадима всплывали и предыдущие рассказы мамы о проблемах их московских соседей по даче), сбежал из дома и не выходит на связь. Не нужно было быть капитаном полиции, чтобы сообразить, что у парня наверняка есть проблемы – просто так не оказываются зимой посреди глухой дороги в тысяче километров от дома.

Вадим капитаном полиции был и сходу мог накидать с десяток вариантов тех проблем, которые могли загнать сюда Юрку. Все они были мягко говоря так себе, а возможности Юрца разобраться с ними самостоятельно казались Вадиму меньше, чем нулевыми. Этот полудурок рассчитывал вернуться в Москву, голосуя на ночь глядя на дороге в февральскую метель? Нет уж, такую ответственность на себя Вадим точно брать не собирался.

Он быстро чиркнул сообщение в общий чат отдела, попросив коллег сделать быстрый поверхностный запрос на Киселева Юрия Петровича, назвав примерно возраст и место жительство – Москва, убрал телефон, кинул на прилавок еще пару булок и пачку чипсов, попросил пакет. Захватив уже начавшие остывать два стаканчика с кофе, вышел в вовсю бушевавшую метель. Никакого автостопа у этого полудурка сегодня точно не случится.