Улыбочку, капитан Бойко!

***

– Вкусно, – Юрка пил свой с трудом добытый кофе, развалившись на стуле, пока Бойко доделывал сегодняшние дела.

Вадим подозревал, что такая поза им выбрана не случайно, поскольку вчерашние действия не могли пройти бесследно для задницы, но решил не задирать этим Юру, хотя пару раз и споткнулся о вытянутые в проход тощие ноги. Наверняка не случайно.

– Лекс со своей кофейней нас приобщил к хорошей жизни, – кивнул Вадим, – теперь все пьем «самый лучший кофе», а от другого нос воротим, хотя раньше и растворимым справлялись.

– С его кофейней? – Юра выгнул бровь.

– Ну да, он владелец.

– Ни хрена ж себе!

После этого многозначительного комментария Юрка неожиданно замолчал, что-то напряженно обдумывая. Уже по дороге домой он вдруг выдал:

– Что ты хочешь за то, чтобы я жил с тобой?

Вопрос прозвучал как-то странно, Бойко даже не сразу понял, что это значит. А когда понял, невольно расхохотался.

– Я смотрю, тебе понравилось вчерашняя практика, а? – он не удержался он от ехидства. – Хочешь устроиться на регулярной основе?

– Да пошел ты! – Юры тут же с силой толкнул его в плечо. – Я серьезно! Мне в Питере жить негде, а у тебя вроде нормально. Но нахлебником быть не хочу.

– Да ты вроде не объедаешь…

– Неважно, – Юра мотнул головой, сунул руки в карманы, ускоряя шаг, – давай я буду платить что ли или, там, делать по дому что-то?

Это звучало в целом приемлемо. Денег Вадиму хватало, но помощь по дому лишней как известно не бывала. Тем более, если уж в Юре самом проснулось такое рвение.

– А ты надолго в Питер-то? – спросил он между делом.

– Как пойдет, – неопределенно отозвался Юра, – так что – чем платить за хату?

– Натурой! – хохотнул Бойко. – Не парься, ты мне, считай, родной, какая еще плата? Хотя нет. Знаешь, вот если бы ты вел себя получше и не влипал в неприятности – это был бы хороший откат, но ты ведь на такое не пойдешь, да?

– Не пойду, – сверкнул глазами Юрка, -лучше сразу натурой.

Вид у него при этом был такой довольный, будто бы они и правда договорились о контракте на таких условиях.

– А чего тебя вообще в наши края потянуло-то? – спросил Вадим уже дома, когда они, поужинав, лениво щелкали каналы телевизора, пытаясь найти что-то путное.

Юрка настоял на помывке посуды, чему Бойко был рад. Похоже, одно реальное наказание – и этот парень уже становился шелковым. Сейчас Юра в домашних штанах Вадима, которые утянул тем самым ремнем, что вчера так хорошо обхаживал его же, и все в той же футболке «Ария» выглядел даже мило – безопасно и по-домашнему.

– Карьера.

Юркин ответ поставил Вадима в тупик. Судя по тому, чем тот был занят в последние дни, работать Киселев не планировал.

– Какая карьера?

– Блогера-журналиста, – уныло проговорил Юрец, залезая с ногами на кровать.

– Так в Москве-то наверное проще… – предположил Бойко, вытягиваясь рядом, – связи там, люди нужные.

– Нихрена, – Юрец поморщился, – наоборот все. В Москве хрен пробьешься: на каждый интересный случай или тему толпа из пятиста человек бежит – как тут сделаешь оригинальный контент?

Бойко не был уверен, что знает точное значение слова контент, поэтому на всякий случай кивнул. Он понимал сейчас Чимикина, который еще до того, как сошелся с Лексом, жаловался на то, что чувствует себя старым рядом с ним. Что-то подобное испытывал и Бойко. Юра открыл ютюб, стал тыкать в какие-то ролики. Судя по названиям, там был сплошь какой-то сомнительный криминал и доморощенные разоблачения.

– Видишь, сколько просмотров?

Юрец подсел к нему ближе, чуть скривившись, прилег на бок – видимо, чтобы сберечь задницу, ткнул в какие-то цифры. Вадим ничего в этом не понимал.

– Просмотры ни о чем! – объяснил ему Юра. – А все потому, что рассеивается аудитория! Про этот случай сняли человек двадцать свои репортажи! И это только то, что мне попалось. Врубаешься, дядь?

– Ну так кто-то ж снял лучше, кто-то – хуже, – предположил Бойко.

Ему не слишком было интересно про репортажи и просмотры, но слушать от Юрца какую-то осознанную речь без оскорблений и приколов было само по себе и приятно, и даже любопытно.

– Да неважно тут уже, кто лучше, – Юрка с досадой покачал головой, – будь ты хоть новый Парфенов – просто не пробиться, понимаешь?

– Ага, – отстраненно кивнул Бойко, думая о том, что от Юрца исходит забавная, очень такая живая энергия молодости, с ним рядом было хорошо – будто со щенком или котенком.

Он и пах как-то так – по-детски приятно: мятной жвачкой, шампунем, чем-то цветочным. Хотелось не слушать его, а, например, понюхать или потискать – такой он был сладкий и маленький. Юра, правда, себя таковым наверняка не считал, а был озабочен своей карьерой блогера-разоблачителя и с запалом ругался на московских конкурентов, которых ему пока что никак не удавалось обойти.

– Так ты поэтому в область поперся – в лесу ни одного коллеги не встретить? – резюмировал его рассуждения Вадим.

– Именно! – у Юрки загорелись глаза. – К тому же – Питер! У вас все время что-то происходит интересное!

– Что, например?

– Ну, расчлененка, продажа органов, детей воруют!

– Про воровство детей – это тебе к Лексу, – ляпнул Бойко, не подумав. – Его как раз воровали.

Сам он в этот момент странно залип на участке шеи Юры – там, где начинается рост волос. У Юры там был смешной светлый пушок, точно как у ребенка, а еще – очередная милая родинка. Сам по себе Юра внешне был, пожалуй, даже хорошеньким, если бы не вся его вредная натура.

– Что?! Этот Лекс из кофейни – жертва похитителя?! – Юра аж подпрыгнул на кровати. – Надо его расспросить!

– Нечего расспрашивать, – вернулся в реальность Бойко. – Он был мелким, ничего не помнит, к тому же тебя Паша в асфальт закатает, если его парня доставать будешь. Он сейчас и так не в духе.

– Почему?

– Потому что для твоих поисков пришлось подключить бывшего Лекса, точнее – его собаку.

– И что?

– Я тоже считаю, что ничего такого, но Паша ревнует, – Бойко пожал плечами. – Хотя это глупости.

Юра задумался, пожевал губу по своему обыкновению.

– А ты ревнивый? – спросил он зачем-то.

Бойко удивленно посмотрел на него. Такой вопрос его ставил в тупик. Он никогда раньше не задумывался над этим. Ревнивый ли он? Пожалуй, нет. Для ревности надо быть неуверенным в партнере или в себе. Ну и в принципе быть с этим партнером в каких-то подразумевающих верность отношениях. Бойко уже и не помнил, когда последний раз бывал в таких.

– Не знаю, – он пожал плечами, – некого мне ревновать. Так что нет, наверное. А тебе зачем?

– Просто, – Юра пожал плечами, – для статистики. И почему некого?

– Женат на работе, – привычно отозвался Бойко. – Фильм начинается. Будем смотреть?

Почему-то разговоры о его личной жизни хотелось поскорее свернуть. Он не был любителем выворачивать себя наизнанку, а, зная Юру, тот мог прилипнуть как банный лист – не оттащишь. Киселев явно хотел продолжить тему, но Вадим сделал звук в телевизоре погромче. Начинался какой-то незамысловатый зарубежный боевик – то, что надо для вечера пятницы.

Юрка притулился к Вадиму под бок, снова заграбастал себе большую часть одеяла, принялся задавать глупые вопросы про то, может ли Бойко вот так же прыгать или стрелять, как герой фильма и доводилось ли ему убивать людей. Бойко отмахивался от него, гонял на кухню за пивом и в целом был доволен жизнью и вечером.

***

Выходные прошли в том же ключе. Юрец никуда не рвался, не творил херни, конечно доставал Вадима, но не смертельно. В целом они не делали толком ничего: валялись, залипали в телик, ели и спали. Возможно, для активного Киселева такой вид отдыха был не очень по духу, но Вадим искренне кайфанул. После изматывающей недели все, что ему хотелось – это не делать ровно ничего. А Юра добавлял приятное разнообразие в привычную обстановку. Что бы кто ни говорил, а с Киселевым было весело. Сам Бойко никогда не слыл занудой, так что признавал, что в глубине души Юрина дурость ему импонировала; только не тогда, когда из-за нее приходилось шарахаться по зимнему лесу, разумеется, а в безопасности – дома, например.