Страница 4 из 12
— Нас выгнали, — подтверждает Давид и награждает фирменным тагаевским взглядом теперь уже бывшего тренера.
Артур недоуменно вскидывает бровь и оборачивается на Вадима Степановича. Тот начинает лепетать что-то в свое оправдание, но Тагаев его останавливает характерным жестом.
— Предлагаю перейти в помещение и обсудить детали.
Очень странно выглядит предложение обсудить детали высказанное жестким, не допускающим неподчинения тоном. И при этом все согласно кивают и покорно следуют за Тагаевым.
Зато для меня теперь не тайна, как мои сыновья умудряются в садике обменивать соленые огурцы на котлеты. И почему все беспрекословно с ними соглашаются, даже если эти огурцы терпеть не могут.
Тагаев шагает по полю, прижимая ко лбу пакетик со льдом. За ним вдогонку следуют его дети, и я с содроганием понимаю, откуда у них такая размашистая походка. Даже у Дианки.
На осинке не родятся апельсинки. Пускай осинка об этом и не догадывается…
Глава 3
От холода боль утихала, и даже получалось неплохо соображать. Но вести совещание, прижимая ко лбу пакет со льдом, не комильфо, так что пакет пришлось с сожалением отложить на край стола.
Тагаев к любому серьезному разговору относился как с совещанию. И пацаны его этим и зацепили. Казалось бы, мелочь, ему даже не по пояс, а с характером.
Артур сразу уловил в голосе мальчишки, засадившего ему в голову мячом, знакомые доминирующие нотки. Да еще и левая преобладающая! У обоих пацанов! И этот идиот Соболенко их выгнал?
Артур вошел в кабинет и сел за стол. Из свиты в кабинет были допущены заместитель и тренер. Остальные расположились в приемной, им же было поручено занять на время детей. Анастасия, мать уникальной парочки, нерешительно замерла посреди кабинета.
— Присаживайтесь, Анастасия, — Тагаев дал знак занять кресло напротив.
Девушка неторопливо подошла к столу, опустилась в кресло. Грациозно, но без лишнего жеманства. Артур даже невольно залюбовался, забывшись ненадолго. Потом опомнился.
— Так что там произошло, почему ваши сыновья утверждают, что их выгнали? — спросил, а сам не спускал с нее глаз. Показалось или она глубоко вдохнула, прежде чем поднять голову?
— Спросите у вашего сотрудника, Артур Асланович.
И при звуке ее голоса у него снова екнуло. Как и тогда, когда Тагаев ее увидел.
Ну как она может быть мамой этой троице? Такая худенькая, ее девушкой не назовешь, так и просится сказать «девочка», «девчонка». Да, скорее, девчонка. В джинсах, обтягивающих узкие бедра. Как там могли поместиться сразу трое детей?
Артур не особо интересовался деторождением, намного больше его интересовал предшествующий процесс. Остальное представлялось смутно и размыто. Детей у Тагаева не было, так что он понятия не имел, как и где они помещаются. Но эта троица его… зацепила, что ли.
— Простите, а мы с вами раньше не встречались? — вырвалось у него против воли. Сам не понял, почему спросил, но внутри что-то звенело, как натянутая струна. И от этого было неспокойно.
Анастасия застыла, как будто ее превратили в статую, но отмерла достаточно быстро и поспешно мотнула головой.
— Не думаю, Артур Асланович. Я не покажусь вам невежливой, если попрошу нас не задерживать? Детям пора обедать. Я стараюсь по возможности соблюдать режим.
— Нет, не покажетесь, — Артур постарался подавить недовольство. Она права. Это у него нет детей, он понятия не имеет, что их надо кормить, а тем более, когда. Он посмотрел на тренера. — Я вас слушаю. Почему мальчик сказал, что вы его выгнали?
Соболенко, оправдываясь и извиняясь, на десять минут развез проповедь о дисциплине. Он бы и на полчаса развез, но Артур не позволил. Дисциплина — вещь нужная и правильная, но зачем нужен тренер, который не в состоянии справиться с двумя пусть даже очень шустрыми пацанами?
— А вы что скажете? — обратился Артур к Анастасии. — Или лучше спросить вашего сына?
— Можете спросить Давида, — тут ее глаза блеснули, и наверняка это были последствия удара, потому что этот блеск Тагаеву показался мстительным. Но, конечно же, ему померещилось. — Из рассказа сына следует, что Вадим Степанович пытается переучить их и дает больше нагрузки на правую ногу. А мальчики считают, что тогда левая нога разучится. По крайней мере, я так поняла, — добавила Анастасия извиняющимся тоном, и Артур одарил Соболенко тяжелым взглядом.
— Это правда?
— Хороший футболист должен одинаково работать обеими ногами, — упрямо ответил тот.
Артур откинулся на спинку кресла. Идиот. Просто непроходимый идиот. Клинический.
— Ваш сын абсолютно прав, Анастасия, — сказал он после паузы. — Если обе ноги работают одинаково, это значит, что преобладающая нога не получила нужной нагрузки, ее возможности остались нераскрыты и неусовершенствованы. Физиологически правильно, если удар преобладающей ногой всегда сильнее. Вы такого не слышали, Вадим Степанович? Значит вам нечего делать на тренерской должности. Моего клуба так точно. Вы уволены.
Соболенко сердито зыркнул сначала на Артура, потом на удивленно распахнувшую глаза девушку и выскочил из кабинета.
— Ваш сын сам до этого додумался? — посмотрел Тагаев на Анастасию, сидевшую прямо как струна.
— Не думаю, — качнула она головой, — они смотрят ролики на ютубе, скорее всего, это оттуда.
— В любом случае, ваши сыновья уникальны, и я хотел бы поговорить с их отцом. Я могу с ним встретиться?
Договариваться с мужчиной Артуру было привычнее, да и, что ни говори, принимать решение о судьбе сыновей в первую очередь должен отец. Такие вещи ему с детства внушал его отец, Аслан Тагаев, и они были намертво вбиты в подкорку на подсознательном уровне.
Но вот тут Анастасия отреагировала странно. Очень странно. Облизнула сухие губы, как будто сутки провела в пустыне без воды. На щеках вспыхнули красные лихорадочные пятна. Взгляд сделался растерянным, словно Артур спросил не об отце детей, а в каком возрасте она лишилась девственности. Или какую позу предпочитает. Интересно только, почему ему это вообще пришло в голову?
А потом повернула голову и посмотрела в зеркало, висящее справа от Артура. И он тоже в него посмотрел. Их глаза встретились в отражении, и внутри снова зазвенела натянутая струна. Потому что она будто ударила его взглядом.
— Нет, не можете. Я мать-одиночка.
Она произнесла это таким тоном, будто признавалась, что стоит первой в очередности наследования на британский трон. С гордостью. А шокированный Артур не знал, что ответить.
Эта худенькая молодая женщина, совсем еще девчонка — мать-одиночка? Она сама каким-то образом выносила, родила и вырастила этих троих детей? Двух мальчиков и девочку. С ума сойти…
— Хорошо, — наконец, он обрел дар речи, — тогда давайте решать с вами. Я бы сам тренировал ваших сыновей, но, к сожалению, в ближайшее время я буду занят, а потом уеду. Как насчет переезда в Европу?
— Исключено, — покачала головой Анастасия и облизнула все еще сухие губы. — У меня в столице бизнес.
— Значит, будете заниматься здесь. Оставьте ваши координаты моему заместителю, он с вами свяжется, — Тагаев посмотрел на своего исполнительного директора, и тот понимающе кивнул в ответ.
— Все мои данные есть в анкетах моих сыновей, я заполняла перед началом занятий.
— Отлично. Вот, возьмите, — он протянул свою визитку, — можете звонить по любым вопросам.
— Спасибо, — Анастасия взяла визитку и оглянулась на генерального. — Артур Асланович, а можно просьбу?
Она снова оглянулась на генерального, и тот, закашлявшись, вышел из кабинета. Понятливые у него заместители!
— Я вас слушаю? — Артуру вдруг стало интересно.
— Понимаете, — девушка взволнованно отвела глаза, — я хотела попросить… Вы, конечно, можете смеяться, но… Для нее это очень важно, правда. Она очень ранимая…
— Да говорите уже! — не сдержался Тагаев. — Кто она?
— Дианка. Моя дочь.
— Третья «Д»? — при воспоминании о девочке Артуру захотелось улыбаться. Все-таки замечательные дети у этой Анастасии, матери-одиночки, надо же… Он бы не отказался, чтобы его дети, если они будут, получились похожими на эту чудную троицу. — Так что я могу сделать для Дианки?