Страница 2 из 3
Слон-гурман
Слон был настоящим гурманом. Когда он подходил к дереву, то сначала тихо проговаривал их названия, чтобы ему было вкуснее есть, и только потом приступал к самому процессу. Лимбо, ироко, фрамирэ – последнее звучит точно, как пломбир, верно? Он оставлял эти листья на десерт – когда масличное дерево и хлорофора заканчивались, слон походил к фрамирэ и ел, создавая хоботом блаженный звук ммммм. Вот так слон ел: жевал и мычал от удовольствия, точно большой ламантин, только саванный.
Честно говоря, он не слишком различал тонкие нюансы вкусов, ему нравилось само приключение – вжевать в себя новое дерево, насладиться его историей. Слон заходил в термы леса, и там его встречала пышная бафия блестящая, или птерокарпус, цитрусовые плоды сметанного яблока, вкус которых напоминает сочетание клубники и лайма, а ещё инжир, марула, хлебное дерево…
Он только собирался полакомиться млечным соком хлебного дерева, но тут раздался стук. Кто это стучит? Это из дерева? Слон прислушивался. Стук продолжался. Он был сильней и сильней, и наконец слон открыл глаза. Он увидел, что несколько малышей громко стучат по стеклу, надеясь привлечь его внимание. Слон приветливо хлопнул ресницами, и малыши завизжали от счастья.
Подошел гид, он попросил людей отойти от стекла и начал свой рассказ.
– Это африканский слон. В естественных условиях он питается листьями, корой и плодами различных деревьев, особенно его привлекает пышная бафия блестящая, или птерокарпус, цитрусовые плоды сметанного яблока, которые по вкусу похожи на цитрусовую клубнику…
Слон потягивал носом воздух закрытого помещения, но кончик его хобота был там, в его сне, среди тропических деревьев чёрного континента, таких пышных и таких вкусных.
Жираф и скарабей
Жираф был очень длинным и мог дотянуться даже до облаков. Он вставал на мысочки и слизывал тугую вату неба таким же длинным фиолетовым языком. Правда облака над его головой бывали нечасто – жизнь его была безоблачной во всех смыслах.
Однажды, когда он присматривал очередное дерево, чтобы съесть его пушистые зелёные оборки, к нему подошло странное существо. Оно было маленьким и блестящим. Чтобы с ним поговорить, жираф широко расставил ноги, опустил голову на длинной шее вниз и попробовал рассмотреть собеседника, но его взгляд был ниже, чем нужно, и тогда он начал прицеливаться. Наконец он понял, что это жук-скарабей, который тоже пытался встать на лапы, чтобы начать общение.
– Здравствуйте, мистер жираф, – тоненько сказал жук. – Не могли бы вы помочь мне в одном деле.
– Здравствуйте, мистер скарабей. Подскажите, чем я могу быть вам полезен?
– Видите ли, я планирую строить дом, известный также как перекати поле, но для того, чтобы сделать это, необходим слон. Вернее, то, что от слона остаётся, когда он проходит своей вальяжной походкой по бушу.
Жираф понял, о чем речь, и медленно подмигнул скарабею, чтобы не сдуть его воздушным потоком от ресниц.
– Буду рад помочь устроить это дело, – сказал жираф. – Дайте минутку.
Жираф встал, осмотрел буш на тему обнаружения слонов, и, увидев летающие уши, понял, что слон там. Осталось объяснить дорогу жуку.
– Сначала вам надо дойти до того огромного дерева, потом повернуть налево и идти прямо метров триста, – пытался объяснить жираф, но как он ни старался, жук не мог увидеть ни дерева, ни тот поворот.
Тогда жираф попросил жука влезть к нему на голову и встал и показал панораму буша сверху. Он снова рассказал дорогу, но жук опять не понял, что именно ему делать, он был слишком маленьким, чтобы преодолеть такой путь. Тогда жираф сам пошёл к слону, чтобы помочь скарабею. Пока они шли, скарабей без умолку говорил.
– Огромное зелёное животное, шерсть которого немного лоснится на ветру…
– Это деревья.
Скарабей не верил своим глазам.
– А сверху большой водоём, полный какой-то странной пены…
– Это небо с облаками.
Скарабей не мог сдержать удивления.
– А это…. О нет, нет, пожалуйста! Кажется, я узнал её, это та самая, кто уносит моих друзей.
– Это птица, не бойтесь, вы в надёжном укрытии.
Скарабей и жираф шли с востока на запад, как и солнце, открывающее собой день.
– Мир такой красивый, – воскликнул жук. – Знаете, я видел его всё это время с другой стороны.
– Надо же, а с какой?
– Со стороны… Как бы это сказать… Переработанных живыми существами продуктов жизнедеятельности. Я видел только навоз, а теперь я увидел, из какой красоты он образуется. Какой же я везунчик.
Они дошли до места, где было стойбище слонов. Жираф наклонил голову и спустил скарабея на ближайший пенёк.
– Спасибо, вы так выручили меня, – сказал скарабей. – Вы не только помогли мне дойти до цели, но дали возможность увидеть мир. В благодарность я буду вашим проводником, когда придёт время, но я сделаю так, чтобы оно пришло как можно позже. До свидания.
– До свидания. Было радостно прогуляться в доброй компании.
Они попрощались, скарабей пошел работать, а жираф – искать, чего бы поесть, и когда он обернулся, то ему показалось, что солнце немного сдвинулось со своего места, что оно стало чуть левее, а до этого было в правом углу. Он глянул вниз и увидел, как скарабей старательно катит по дороге шар, справа налево. Жираф взглянул вверх, потом вниз, потом опять вверх. «Ха, так вот кто это такой». Он улыбнулся в сторону солнечного бога. Теперь стало ясно, что за отсрочку тот имел в виду.
Эльфийская сова и миры
Представьте себе, у вас есть орган чувств, который работает в нескольких измерениях сразу. А у совы такой есть. Это уши. Вот только она сама хотела бы иметь несколько менее странную конституцию, потому что то и дело приходится реагировать на события, происходящие в нескольких мирах сразу.
– Как же я притомилась, – сказала сова и вздрогнула, услышав, что в мире номер два упало на землю старое дерево. – Нет бы мне быть мышью, лисой, зачем только я родилась таким чудиком. Кубышка-шаман…
Сова грустно вздохнула.
– А ещё это бинокулярное зрение. Такое ощущение, что у меня бинокль вместо глаз, представьте, что вы каждую деталь видите объёмно и очень подробно. С ума сойти! Если бы я была философом или поэтом, то хоть могла бы рассказать обо всём этом, а так я просто вижу и обалдеваю от всего происходящего, а рассказать никому не могу.
Она открыла клюв, но оттуда донеслось только: «У-у».
– Разве кто-то это понимает?
Эльфийская сова услышала эхо собственного уханья и повернула голову почти до конца, в сторону, откуда оно доносилось. Поняв, что это звук от неё самой, она вернула голову на место.
– А ещё у меня три пары век. В общем, я самое настоящее существо будущего. Только живу-то я в настоящем! И зачем это всё?
Сова вздохнула и решила, что лучшим способом забыть о своих проблемах будет сон, тем более что как раз день был в самом разгаре.
Она начала засыпать. Все три пары век совы закрывались по очереди. Потом засыпали уши совы, плавно стихали звуки, сначала в первом мире, потом во втором и наконец в третьем. Сова засыпала во всех измерениях. Засыпала её удивительная голова на шарнире, каждое её пёрышко переходило в сон. Спящая, она была такой умиротворенной, и все три мира пели ей свои колыбельные. «Динь-дон, Динь-дон», – струилась мелодия, переходя в театр звуков. Это было так красиво. Стоило потерпеть неудобства многомерного мира, чтобы теперь испытать это мощное погружение в мягкое вещество сна. Сова спала, и ей снились удивительные объекты: дождевые леса миомбо, светлячковое поле, лунные радуги.
А снизу, под деревом, полз плоский червь, не знающий объёма. Он мог бы позавидовать сове, живущей в многомирье, но он не видел её, потому что она была объём во плоти, кубышка в перьях. Червь зарылся в тёплую норку и тоже задремал. Так они и спали, соседи по мирам, а рядом дремали другие – и тысячи измерений мира переходили в одно, где тихо смеялись эльфы сновидений.