Испытание верностью

Тот сидел прямо на заправленном диване и укоризненно смотрел. Что бы понимал ещё, коврик шерстяной.

Достав телефон, Андрей проверил сообщения, но ничего важного и интересного не обнаружил. Его всё ещё напрягало исчезновение Вадима. Если поначалу Громов был уверен, что Суворов как-то причастен к случившемуся, то сейчас, спустя неделю, начал немного волноваться.

Игорь с Костей торчали в своей командировке. Вот же неразлучные близнецы. А теперь ещё и Маша уехала. Тоже новости интересные.

Наверное, если бы Андрей узнал о её романе с Костроминым в другое время, мирное, так сказать, то данный факт его мало бы задел. В конце концов, откровенной войны с Олегом у них не было. Но в свете всего произошедшего любая мелочь виделась совсем по-другому.

Повертев мобильный, Громов всё же позвонил в клинику. Но поговорить с матерью не удалось. Врач сообщил, что у неё сейчас не самые лучшие дни, и посоветовал перезвонить через пару недель.

Понятно, что вины мамы в это не было, но складывалось ощущение, что все, буквально все в один миг отвернулись от Андрея. Он был таким ужасным человеком?

Не все, услужливо подсказало подсознание. Был один человек, который совершенно ничем не был обязан Громову, но при этом и приютил, и накормил, и помочь вызвался.

А Андрей с ним… вот так.

Вздохнув, он решительно поднялся и вышел в коридор.

***

Дверь в комнату Фёдора оказалась закрыта.

Это Громов отметил ещё когда возвращался из кухни к себе. Значит, действительно обиделся. Ведь даже ночью не закрывался. Чёрт.

Чувствуя себя последним муднем, Андрей подошёл к комнате Феди и занёс руку, чтобы постучать. Но в ту же секунду дверь распахнулась, и они с Васнецовым столкнулись практически лбами.

– Чёрт, – выругался Федя, отшатываясь. – Что тебе?

– Давай поговорим? – миролюбиво предложил Громов. На самом деле у него ни черта не было плана, просто не хотелось оставлять ситуацию подвисшей. Стоило хотя бы извиниться.

– Говори, – Васнецов сунул руки в карманы шортов и вызывающе посмотрел Андрею в глаза. А у этого парня был характер. Это привлекало.

– Прости, что обвинил тебя, – Громов говорил искренне. Он действительно был убеждён сейчас, что Федя не причастен ни к чему. – Ляпнул на эмоциях.

– Ты всегда так реагируешь на признания в симпатии? – Фёдор фыркнул. Он явно ещё не простил, но хотя бы не смотрел волком.

– Мне не каждый день такое говорят, – признался Андрей. Он, и правда, не привык к подобному. Ведь предпочитал одноразовые встречи на взаимовыгодной основе. И всё его общение обычно не доходило до стадии симпатий.

– Ладно, – сжалился Васнецов. – Проехали.

– То есть ты ничего не собираешься с этим делать? – удивился Громов. Он ждал немного другого, наверное. Не то чтобы, что Фёдор начнёт его соблазнять или ещё что. Но обычно ведь подобные вещи говорят с какой-то целью? Как минимум, в надежде на продолжение.

– А что мне с этим делать? – кажется, Васнецов начал раздражаться. – Умолять тебя о взаимности? Мы взрослые люди, Андрей. Просто прими как данность, что ты был мне симпатичен, и именно поэтому я решил помочь. Всё. Пропустишь? Я в туалет шёл.

Громов на автомате отошёл в сторону, выпуская Фёдора из комнаты. Он бы немного ошарашен услышанным. И уж точно не ожидал подобного от тихого, скромного парня.

Так, постойте, что значит был?

Глава 11

Федя чувствовал себя обманутым.

Нет, он был взрослым человеком и понимал, что взаимность не рождается из ниоткуда по щелчку пальцев. На самом деле, когда признавался Громову в симпатии, не рассчитывал ни на что. И уж точно не ожидал получить в ответ обвинение в подставе.

Класс, спасибо.

Ладно, возможно, в глубине души теплилась какая-то надежда, что он тоже понравился Андрею. Ведь не привиделись же ему все те взгляды, которые Громов кидал на Федю, периодически залипая. Или тот был зашоренным латентным «натуралом», который «ни капли в рот, ни сантиметра в жопу»? Но в том-то и дело, что Андрей не производил такого впечатления.

Впрочем, что уж там. Не жили богато, нечё и начинать.

Федя вымыл руки и ополоснул лицо. Потом посмотрел на себя в зеркало и вздохнул. Нет, он вроде симпатичный, не кривой на рожу, как говорится. И за формой своей следит. Так почему же настолько в личной жизни не везёт?

Поменьше бы тебе за компьютером сидеть, Феденька, и побольше с живыми людьми общаться, услужливо подсказало подсознание голосом маменьки.

Только вот тратить время на социализацию Фёдор совершенно не желал. Он не считал себя изгоем или забитой серой мышью. У него имелись приятели, он посещал какие-то вечеринки, но по сути оставался безучастным ко всему внешнему. Куда уютней и комфортней было дома, хоть перед компом, хоть на диване. Что, если он не любил тусоваться, то и помирать теперь одиноким?

***

Васнецов, решил, что инцидент с его нелепым признанием исчерпан.

Да, он немного вспылил на Громова, чего теперь чертовски стыдился. И уж точно не собирался больше поднимать эту тему, надеясь, что всё рассосётся само. Насильно ведь мил не будешь. Поэтому надо засунуть свои чувства поглубже себе в задницу и просто помочь Андрею.

А потом их пути разойдутся.

Но когда он вернулся в спальню, Громов сидел на заправленной кровати и вертел в руках фигурку малыша мандалорца. Вот этого Федя жутко не любил.

– Дай сюда, пожалуйста, – он нахмурился и протянул руку. Андрей удивлённо вскинул брови и отдал фигурку. – Это коллекционные серийники.

– Понятно, – ответил Громов явно недоумевающим тоном. Впрочем, куда ему. На гика точно не тянул.

Васнецов представил Андрея на комик-коне и еле сдержал смех. Но стоило сохранять серьёзность. Отныне только деловые отношения без всяких сюси-муси. Поэтому он сел за свой стол и повернулся к мониторам.

– Я тут кое что проверял, – Федя вывел один из компов из «спящего» режима. – Так вот, они сменили «Цербера».

– Быстро однако, – усмехнулся Громов, он будто ожидал подобного. – Хотя я бы даже с ним не справился.

– Я бы справился, – фыркнул Васнецов. – Как и любой другой более-менее компетентный спец. А вот эта хрень – что-то новое. Мне нужно некоторое время, чтобы пробраться внутрь.

– Это так сложно? – Андрей подался вперёд, почти касаясь своим коленом Фединого бедра. А тот отчаянно старался игнорировать близость Громова, от которого пахло свежестью цитрусового геля для душа и ещё немного самим Андреем.