Уродина

Аргумент о том, что у меня зрение лучше, ее не переубедил. Спорить больше не было сил, поэтому я уступила и осталась терпеливо дожидаться внизу.

Закарабкавшись на максимально возможную высоту, а это метров семь, не меньше, она приложила ладонь козырьком ко лбу, и стала осматриваться. Посмотрела налево:

— Там сплошняком лес!

Повернулась направо, и как заорет:

— Задери меня хорёк!!! Там на холме настоящий замок! Вилка, ты должна это видеть!

— Вот дойдем, и увижу. Слазь уже. И пошли. Мы же не знаем, когда здесь темнеет. И чем это чревато.

Спускалась она не так бодро, как лезла вверх. Оно и понятно: когда смотришь вниз, высота ощущается острее. Но стоило ей коснуться ногами земли, как из ближайших кустов выскочил какой-то небольшой зверек и кинулся терзать её джинсы. Она его отрывала от своей штанины и швыряла назад в кусты, а он с завидным упорством возвращался к начатому. Я стояла рядом и не знала, что предпринять. А эти двое молчком сражались за Женькино имущество. В очередной раз швырнув зверька в кусты, и дождавшись, когда он стрелой вылетит обратно, рыжая фурия рявкнула:

— Стоять!!!

Зверек замер, как вкопанный. Женька, подбоченясь, обошла его вокруг:

— Мне одной кажется, что это хорёк? Только почему-то огненно-рыжий. И лапы длинные. Но, определенно это он.

Меня начал душить смех.

— А я тебе давно говорила: фильтруй свою речь! Хорошо хоть не медведя попросила тебя задрать!

Недохорёк внимательно выслушал мою речь, и ехидно-вопросительно посмотрел на свою недожертву. В его глазах читалось: «Почему умных людей не слушаешь?». Он что, разумный?!

Первой оправившись от шока, я заторопила подругу. Мы вышли на дорогу и направились в сторону замка. Недохорёк потелепался за нами. Сначала мы пытались его вернуть в лес. Безуспешно. Потом махнули на него рукой — пусть делает, что хочет. Поняв, что его больше не прогоняют, зверек поравнялся с нами и бодро зашагал, время от времени задирая голову и пытаясь заглянуть Женьке в лицо. Так, втроем мы и дошли до окраины леса, за которым распростерлась равнина, довольно круто уходящая вниз, и упирающаяся в большой населенный пункт, в центре которого возвышался холм, увенчанный нереально красивым замком. Оценить по достоинству увиденное мне не дал живот, который громогласно провозгласил, что не мешало бы хоть иногда его кормить. Женькин радостно поддержал. На пикник времени не было — нам еще предстояло преодолеть довольно внушительное расстояние до города, поэтому решили поесть на ходу. Достав бутерброды, я один протянула подруге, другой взяла себе. Хорёк обиженно фыркнул. Женька отщипнула кусочек от хлеба и протянула зверьку. Тот встал на задние лапы, взял хлеб двумя передними, обнюхал и осторожно откусил. Распробовав, засунул весь кусок в рот, и протянул лапу ко мне в требовательном жесте. Усмехнувшись, отломила кусок своего бутерброда, и вручила этому наглому типу. Мы двинулись дальше, хорек — тоже. Прямо на задних лапах! Мой мозг отказывался в это верить, но факт оставался фактом — это чудо шло на двух лапах-ногах.

До города мы дошли, когда уже смеркалось. Завернув на первую попавшуюся улицу, пошли вдоль красивых, ухоженных домов. Вот это окраина, я понимаю! Внешне все дома были разные, но все, однозначно, красивые. Засмотревшись на очередной шедевр архитектуры, мы не сразу заметили, что к нам по небу приближается что-то очень большое. И только когда над нами послышалось хлопанье крыльями и пронеслось что-то огромное, мы, не сговариваясь, пригнулись и прикрыли головы руками. Даже хорек. Рассмотреть, что это летает в ночном небе нам не удалось — было уже довольно темно. Луны на небе не наблюдалось. А гигантская птица (надеюсь, не птеродактиль) определенно была темного цвета. С перепуга у меня пропал дал речи. Зверек тоже даже не пискнул. И только Женька, не стесняясь в выражениях, орала вслед «летучего крокодила» (это она его так идентифицировала) всякие непристойности. На ее крик из ближайшего дома вышла женщина и поинтересовалась — все ли у нас хорошо. Воспользовавшись случаем, Женька спросила у нее, где можно остановиться на ночь. Женщина нам указала, как пройти в ближайшую таверну. Что за отсталое поселение — у них до сих пор таверны в ходу?. Мы двинули в указанном направлении. Как только отошли чуть подальше от все еще стоящей и смотрящей нам вслед женщины, Женька спросила:

— А ты ничего не заметила?

Глава IV–I Другой мир. Надежда

— Что именно я должна была заметить? То, что ты перешла на отборный мат, когда кричала вслед удаляющемуся летающему существу?

— Неа. Значит не заметила… Я разговаривала с теткой на каком-то странном языке. Он не похож ни на один из земных.

— Опять ты за свое?

— Ой, ладно. Подожду, пока до тебя, наконец, дойдет.

А вот и таверна. В зале за столиками почти никого не было, лишь в углу сидел изрядно пьяный амбалистого вида мужик в странной одежде, да за стойкой стояла женщина в переднике и с чепчиком (!?) на голове. Мы подошли, поздоровались, и спросили — можно ли снять комнату с двумя кроватями? Дородная дама выплыла из-за стойки, надменно осмотрела нас с ног до головы, явно удивилась, потом посмотрела на зверька, который по-прежнему околачивался рядом, снова на нас — на этот раз почему-то с большим уважением. Махнув нам рукой, чтобы мы шли следом, поплыла вверх по деревянной лестнице, шурша длинным подолом (мы что, попали в прошлое? Если так дальше пойдет, я поверю в версию про перемещение). Пока мы поднимались, Женька поравнялась с нашей провожатой и о чем-то с нею зашушукалась. Потом сняла с руки свои механические золотые часы (седая древность в наш электронный век, но Женька упорно не изменяла своей любви к уже почти раритетным штучкам), и протянула их женщине. Та покрутила их перед лицом, внимательно рассматривая, одобрительно кивнула, и засунула в карман передника. Показав нам нашу комнату (а точнее — две, к комнате примыкала уборная — так ее назвала дама в чепчике), удалилась.

— Зачем ты отдала ей свои часы?

— А у тебя есть другой способ рассчитаться за проживание здесь? — уперев руки в бока, Женька скептически окинула меня взглядом.

Я на минуту стушевалась — конечно, я не брала с собой все свои сбережения, но кое-какие деньги у меня с собой были, уж «бедной родственницей» точно не была:

— У меня с собой есть деньги. Могла бы сначала со мной посоветоваться, — буркнула обижено.

Подруга подошла, сгребла меня в охапку (как она умудрялась это делать, будучи ниже меня, до сих пор не понимаю), и доверчиво заглянув мне в глаза, умоляющим голосом сказала:

— Вилочка, я уважаю твой скептицизм, но оглянись, пожалуйста, вокруг. Ты же видишь, что всё тут другое: архитектура, одежда, быт, язык, — хоть ты этого и не заметила, но он другой, даже воздух другой, лес, опять же, фиолетовый. Хорьки вон и те странные, чересчур умные (зверек мотнул головой в знак согласия — мне это точно не померещилось?). Крокодилы какие-то летают. Тебе не кажется, что для экспериментальной базы это все слишком? Зачем рядить людей в одежду позапрошлого века? Зачем менять блага цивилизации на менее удобные? Мы не в другом государстве, Вилка, и даже не на другом материке, мы в другом мире, а может даже и на другой планете. Но, золото, слава богу, и здесь в цене. Вот поэтому я и отдала свои часы. Теперь нам есть где жить ближайшую неделю. А дальше еще что-нибудь придумаем.

Я ошарашенно перевела взгляд с Женьки на хорька, затем оглядела комнату — да, стиль странноват. Я этого сразу как-то не заметила, видимо от усталости. Потом отодвинула Женьку в сторону и прошла к двери смежной комнаты. Осторожно ее открыла и замерла: определенно на земле я такого санузла не видела, ни в жизни, ни на картинке: «унитаз» был в форме ночного горшка, только без ручки и со спинкой сзади, и как он работал было вообще непонятно: ни кнопок, ни веревок не наблюдалось, а раковина с краном чем-то напоминала деревенский рукомойник. Ни душем, ни, тем более, ванной тут даже не пахло. А помыться после всех приключений очень хотелось. Помою, хотя бы руки и лицо, раз уж я сюда зашла. Внимательно осмотрела то, что заменяло наш земной кран. Вентиля не наблюдалось, как и других похожих механизмов: из выступающей из стены небольшой коробочки внизу свисал маленький стержень, сантиметров пять в длину и два — в диаметре. Попробовала покрутить его — стоит намертво, «утопить» в коробочку тоже не получилось. Обследовала нижнюю часть рукомойника, похожую на чашу из непонятного материала: не металл, не камень, не дерево. Слива нет. Это вообще умывальник? Помылась, называется! Перешла к горшку на помосте. Ну прямо трон. Ни притока воды, ни оттока здесь я тоже не нашла. Ладно «вернемся к нашим баранам» — опять повернулась к чуду инженерной техники — умывальнику, или рукомойнику, или как он тут вообще называется? Со злости дернула штырек вниз. На удивление он поддался, немного вытянулся и по нему заструилась холодная вода. Попробовала его в этом положении покрутить. Аллилуйя! Вода сначала стала теплой, а потом и горячей. Кстати, вода в чаше не скапливалась, а как будто просачивалась сквозь нее, но вот куда девалась потом, я так и не поняла. Может и унитаз так работает? Выставив нужную температуру воды, я помыла лицо, шею и руки. Благо с мылом проблем не возникло — им оказался вполне узнаваемый ароматный прямоугольный «кирпичик», покоящийся на полочке, висевшей рядом. Здесь же лежала местная расческа, больше похожая на гребень. Я распустила косу, расчесала волосы. Осмотрела себя в зеркале. Ничего нового не увидела. Та же белая кожа в обрамлении черных волос, и те же фиолетовые глаза.