Уродина

Эльфийская столица ломала все стереотипы: ни тебе улиц, ни привычных дорог. Все дома стояли там, где им вздумается. По сути, мы гуляли по лесу, в котором замысловато росли деревья. На улице было многолюдно. Резвилась ребятня, с интересом глядя на нас, переговаривались взрослые. Все жители столицы были похожи друг на друга своей светлой кожей, утонченностью, гибкостью и высоким ростом, при том, что цвет волос был самый разнообразный, но необычный — среди них не было привычных шатенов и брюнетов. Даже блондины были исключительно белого цвета. А вот розовые, голубые и зеленые волосы, со всевозможными оттенками этих цветов, были здесь в норме. Цвет радужки глаз тоже выбивался из наших земных представлений: ярко-зеленые, бирюзовые, ярко-синие, розовые и ярко-фиолетовые, как у меня. И такие же яркие одежды. Да еще и пестрые. В общем от переизбытка цвета, у меня быстро устали глаза. У Женьки, видимо, тоже:

— Как мне не хватает солнечных очков, — заныла подруга. — У меня уже зайчики перед глазами скачут, когда я их закрываю. И мозг сейчас взорвется от этой радуги! Давай пойдем на берег моря, а? Мне срочно нужно дать отдых своей психике, иначе я кого-нибудь убью. И вообще, мне опасно такое перевозбуждение, с моей неконтролируемой магией.

Мы повернули по направлению выбранного объекта. И тут Женьке в затылок прилетел яркий аналог детского мяча. Глаза ведьмы полыхнули огнем!..

Глава XI–III Гнев огненной ведьмы

По телу подруги прошла огненная дрожь и вырвалась наружу через ладони. Как на ней не оплавился наряд, — ума не приложу. Расставив в стороны руки, над которыми уже бушевало пламя, Женька медленно повернулась в сторону, откуда прилетел «снаряд». Охранники инстинктивно отскочили в разные стороны. И открыли взору ведьмы, да и моему, маленького напуганного мальчика. Видимо малыш бежал за мячиком, который отлетев от Женькиной головы, отрикошетил от ближайшего дерева и прикатился к моим ногам. Заглянув в лицо подруги, я увидела безумный полыхающий взгляд, и быстро оценила обстановку. В один прыжок оказавших перед ребенком, я закрыла его своим телом. И осторожно позвала:

— Же-ня! Жень! Возьми себя в руки! — никакой реакции. Я повысила голос:

— Соберись немедленно! Здесь дети! Ну же!!! Женька!

Подруга едва заметно вздрогнула. Огонь на ладонях заколыхался. Значит услышала.

— Медленно вдыхай полной грудью, и так же медленно выдыхай! Давай: вдох — выдох! Еще! Вдох — выдох! Умница! Продолжай в том же духе!

Пламя в глазах Женьки угасло. Но на руках, по-прежнему, бушевало. Но ведьмочка настойчиво пыталась с ним совладать. И постепенно огонь стал затихать. Пока совсем не исчез.

Я повернулась к малышу, притянула его к себе и похлопала по спинке:

— Тётя пошутила. Она просто хотела тебе показать фокус. Волшебство. Правда было красиво? — я заглянула в глаза ребенку. Он кивнул:

— Только цютоцку стласно.

— Но ты молодец! Даже не убежал! Смелый мальчик! — я подняла мяч и всунула в руки мальчонке. Ободренный моими словами, он вприпрыжку поскакал к остальным детям. Со стороны одного из домов к нему уже бежала перепуганная женщина.

Я же пошла успокаивать еще одного ребенка — свою ведьмочку, которая уже осознала то, что только что чуть не натворила. Я обняла ее за плечи, и повела в сторону моря — нужно было закрепить результат — окончательно привести в чувство. По дороге у нас потерялся один из охранников. Куда он исчез, стало ясно, когда на берег примчались взволнованные Тирен и Варниэль. Мы с Женькой к тому моменту уже походили по воде, и сидели на песке. Ведьмочка никак не могла прийти в себя. Стихия ее уже успокоилась, но вот чувство вины, наоборот, усиливалось. Тирен перенял у меня эстафету, присев по другую сторону от Женьки и приобняв ее за плечи. Он принялся что-то ей нашептывать на ухо, периодически не забывая целовать в висок. И наш Огонек начала оживать. Она теснее прижалась к драконопринцу, покопошилась, устраиваясь поуютнее, положила голову ему на плечо, и глубоко вздохнув, уставилась на водную гладь. Варн, пристроившийся около меня, тихо предложил:

— Пойдем отсюда. Пусть они побудут вдвоем. Связь пары лечит лучше всякого лекарства.

Я удивленного на него посмотрела, но начала подниматься. Ловко вскочивший эльф, помог мне встать и привести себя в порядок — я вся была в песке и, как оказалось, в мелких веточках, запутавшихся в волосах. Видимо нацепляла, пока шли по лесу, не разбирая дороги.

Мы направились в сторону леса.

— А ты откуда знаешь такие подробности про связь пары? — поинтересовалась я у принца, неспешно идя рядом с ним по широкой лесной дорожке.

Варн улыбнулся:

— Хорошо учился в академии.

— А у эльфов такая связь тоже есть?

— Нет. У эльфов пары формируются проще, так же, как и у людей — по любви, и взаимной симпатии. Ну или — по договору родителей, — вздохнул он — если ты из знатного рода.

— Так значит у тебя должен быть договорной брак?

— Да, должен был быть, — с упором на слово «был» проговорил эльф. И я поняла, что за этой фразой кроется какая-то невеселая история.

— Расскажешь?

Варниэль на мгновенье задумался, а потом, взъерошил волосы на голове, сощурившись, и забавно дернув носом, как будто решил: «а, была, не была», начал говорить:

— Нас обручили, когда мы были еще детьми. Лианелла была дочерью советника моего отца. Мы вместе росли, вместе взрослели, и, когда пришла юношеская пора, вместе влюбились. Только вот я — в нее, а она в оборотня. Мы тогда уже учились в Королевской академии, и он был ее однокурсником. — Эльф надолго замолчал. Видимо нахлынули воспоминания. Немного выждав, решила отвлечь:

— Но у вас же запрещены смешанные браки?

— Вот как раз после того, как она сбежала в королевство оборотней, их и запретили. Официально. Раньше такие браки тоже не приветствовали, но рядовые эльфы могли себе позволить связать жизнь с кем-то из другой расы. Но не мы.

— Так этот запрет, получается, совсем свежий.

— Да. Десять лет в этом году.

Ого, он даже время отсчитывает с тех пор. Значит серьезно был влюблен.

Так! Это сколько же тогда Варну лет, если десять лет назад он уже учился в академии? Я задала это вопрос вслух.

— Мне тридцать три.

— Ни за что бы тебе столько не дала! От силы двадцать — двадцать два.

Он улыбнулся:

— Мы живем около пятисот лет. Так что я, по факту, еще подросток. И если бы не болезнь отца, мог бы еще лет двадцать — тридцать жить беззаботной жизнью. Я и учиться-то рано пошел только потому, что единственный наследник, да еще и поздний ребенок. После вступления на трон, сама понимаешь, будет не до учебы. И не до личной жизни. Поэтому и женятся принцы до того, как примут власть. Кстати, ты не передумала? — резко перевел тему принц, и состроил мне просящую мордашку. Точно, ребенок!

— Варн, зачем я тебе нужна? Ты ж меня не любишь.

— Ты мне очень сильно нравишься. И чем больше я тебя узнаю — тем сильнее моя симпатия. А там глядишь, и влюблюсь. — он выжидательно посмотрел на меня. Я молчала.

— Неужто я тебе так неприятен? — остановился, и вгляделся в мое лицо. — Нет. Не неприятен. — заключил самоуверенный эльф.

— Ты прав, неприятия я к тебе не испытываю и даже напротив — ты мне симпатичен. Но, я считаю, что для брака этого все же маловато. Ты так не думаешь?

— Я же сказал, что не буду тебя торопить.

— Не хочу тебе давать ложную надежду, — решилась я на откровение. — Ты мне нравишься не как мужчина, а как человек, как друг. И вряд ли со временем что-то изменится. И потом, тебе не кажется, что начинать свое правление с нарушения закона как-то не очень?

— Не кажется! Я сначала его нарушу, а потом вступлю в правление.

Он вообще слышал, что я ему до этого сказала?! Может это особенность у эльфов такая — слышать только последнее предложение?

Я посмотрела на принца с укором. А он, как ни в чем не бывало, продолжал улыбаться. Непробиваемый тип. Ладно, буду выражаться коротко: