Страница 7 из 13
Мы направились к долгому дому. Рёйрик спустился со стены и, отогнав от себя парней, которые придерживали его, взялся за мою руку.
– Ты ранен? – взглянул он на мой бок.
– Ерунда, – отмахнулся я, позволяя старику опереться на себя. – Не стар ли ты, чтобы по стенам лазить?
– Хозяин усадьбы должен проверять каждый уголок ежедневно, ярл! Стены со временем гниют, а враги растут, помни! А ты пока ничего не делаешь. Только пьешь, спишь…
– Полегче, Рёйрик, – понизил я голос. – Ты хоть и стар, но не учи меня.
– Великий Бальдр! – проговорил Рёйрик. – Я тебя не учу, ты всему уже научен. Сегодня ты убил тварь, и я уверен, ты принесёшь нам мир! Я немного сомневался, но теперь я в этом уверен!
Я прищурился и поглядел на Маргрет, шагавшую впереди. Коса её колыхалась вдоль спины, спускаясь до самых ягодиц. О каком мире говорил Рёйрик, когда в моей душе было столько ревности и злобы! Столько желания обладать женой моего брата!
Мы вошли в зал, я сразу направился к Маргрет.
– Садись со мной на пиру, – сказал я.
Она уже успела где-то раздобыть кусок ткани и приложила её к моему боку.
– Оботру кровь, – произнесла она. – Надо перевязать.
Пальцы её тряслись, губы дрожали. В глазах теплилась забота. Я взглянул на амулет на её шее, мерцающий в отсветах огня и взял его в руку.
– Откуда он у тебя?
– Ты мне подарил, – поглядела мне в глаза Маргрет. – Ты не помнишь?
Я покачал головой и накрыл ладонями её руки, но Маргрет отстранилась.
– Баль… – шепнула она голосом полным горечи. – Я приехала, потому что очень хотела увидеть тебя. Хёрд разрешил мне встретить тебя и проводить к нему. Он верит мне.
– Верит, значит. А если я не поеду и тебя к нему не пущу? Он придёт и снова убьёт меня?
– Он не придёт. И не убьет тебя больше, будь уверен. Хёрд не пойдет на тебя войной, если только ты на него не пойдешь… Если не преступать закон, то не будет войны. Потому я не останусь… – Маргрет в застёгнутом до самого горла платье и заплетёнными волосами с печалью поглядела на меня. – Бальдр, я знаю как ты зол, но, пожалуйста, помоги. Принеси конунгу Эйсир, чтобы люди могли сражаться, а не прятаться.
– Я не помню, где меч, Маргрет! Я сказал: я потерял память. Но я не забыл тебя! А ты, похоже, забыла обещания, что мне давала. Я не поеду к Хёрду!
– Не поедешь?
– Нет.
– С рассветом я покину Хедвиг, – в голосе Маргрет прозвенел стальной холод.
Она резко развернулась и скрылась в женских покоях, оставив меня с окровавленной тряпицей в руках.
Я хотел оставить Маргрет в Хедвиге силой! Но вспомнив, как она отбивалась от меня в лесу, понял, что удовольствия ни я, ни она не получим. Я любил её за преданность, но сейчас она была предана другому! Пусть едет. Недолго ей быть женой моему брату…
Остаток вечера я просидел в зале, забавляясь тем, что местный скальд у меня на глазах сложил песню про побеждённого варга.
– Я могу осмотреть твою рану, – подошла ко мне Лагретта. Она глядела на меня невинным взволнованным взглядом. Я закипел от злости.
– Ничего не надо, уйди! – огрызнулся я.
Спать я отправился один. Я долго лежал в тишине и надеялся, что вот-вот войдёт Маргрет. Мы ведь так любили друг друга! Но она не пришла, и я уснул одиноким.
Сон открыл мне воспоминания о прошлой жизни. Я видел себя, лежавшим в постели вместе с Магрет. Пламя лампы мерцало и бросало тени на увешанные гобеленами стены. Занавеси покоев отворились, вбежали люди и схватили меня.
– У нас приказ Хёрда! – твердили они. – Если кто помешает, тоже будет казнён!
Мои соратники расступились, позволили выволочь меня во двор. Трусливые псы! Бессилие жгло мне нутро. Я так неистовствовал и удивлялся, почему небо не падает на землю и земля не низвергается под ногами.
Маргрет, в одной ночной сорочке, хваталась за палачей, но получила удар и упала. Выворачивая руки, меня силой опустили на колени. Ко мне обратился воин в шлеме с белёсой бородкой.
– Ты обвинён в похищении невесты конунга, – сказал он, взяв в руку топор, – и приговорён к смерти без права на изгнание, без права на поединок, без какого-либо вообще права! За совершённое бесчестие ты лишён прав!
Он взмахнул топором, но я тут же очнулся от кошмара. Меня затрясло от желания отомстить Хёрду.
В моих покоях не было окон. Я вышел в зал и увидел, яркий свет, льющийся в оконца под крышей – я снова долго проспал и пропустил рассвет.
На скамье сидела кошка. Увидев меня, она зашипела и соскочила под стол.
– Маргрет уехала? – обратился я к снующим с тюками женщинам.
– Уехала, – ответили мне.
Я сел за стол и потянулся к кувшину. На счастье в нём был не скир, а хмельной мёд.
Женщины всё ходили туда-сюда, носили вещи и одёргивали детей, чтобы не путались под ногами.
– Что вы делаете? – спросил я, уставший от суеты и мельтешения.
– Уезжаем. Ты ведь сам приказал, ярл, – сквозь зубы проворчала старая женщина, увешанная золотыми запястьями и драгоценными бусами. По её возрасту я понял, что это была законная жена Рёйрика, спутница жизни. Богатый муж мог брать много жён, но законная была одна.
В зал вошёл Рёйрик в сопровождении сына. Позади них плелась Лагретта с опущенной головой.
– О, Бальдр, встал? Хорошо! – проговорил старый хирдман.
Сын подвёл его ко мне и помог сесть на скамью напротив.
– Завтра мы отправимся в путь, в мою усадьбу Фьялвик. Да, давно я там не был, почти десять лет…
“К чему все эти разговоры?” – подумал я и наполнил себе кубок. Я был зол и желал, чтобы от меня все отстали.
– Бальдр, я хочу оставить Лагретту тебе. Будет следить за домом и греть твою постель.
От удивления я приподнял брови.
– Не надо, – выдавил я даже не взглянув на женщину, стоявшую за спиной у Рёйрика.
– Хмель не сделает тебя счастливым, а женщина может! – настаивал старый хирдман. – Подумай.
Рёйрик махнул рукой сыну, и тот помог ему подняться.
Лагретта продолжала стоять у стола, перебирая пальцы.
– Садись, – приказал я. – Ты сама попросила остаться?
– Как ты понял? – Лагретта села, и взгляд её заблестел.
– Ты молодая и бездетная. Старшие жёны Рёйрика властвуют над тобой – тебе достаётся много работы. Но мечтаешь ты о положении повыше.
– Я… Да, ты прав… – Лагретта покраснела. – Ты не примешь меня?
– Ну, почему? – пожал я плечами, взглянув на опустевший дом. – Мне это тоже выгодно, ведь тебя наверняка научили делать свою работу хорошо? Занимайся домом. Но спать я буду один.
Лицо Лагретты воссияло. От радости она сцепила руки в замок и придвинулась ко мне.
– Если у тебя проблемы, то есть средства…
– Моя проблема не там, а тут, – указал я пальцем со штанов на грудь.
Девушка нахмурила брови и поникла. Бедная девочка не видела в жизни настоящей любви. Ничего не видела, кроме старого хирдмана. Мне было её жаль. Я поглядел на неё, на её гладкую кожу и нежные черты, и дал себе слово, что не буду её неволить. Если полюбит кого – отпущу.
Я вышел на двор, чтобы справить нужду. Пока брёл до отхожего места, то видел что по всей усадьбе царит суета. Не только Рёйрик с семейством готовился к отъезду, но и все соратники, и многие работники. Краем уха я услышал тревожный разговор пастухов о том, что перегнать овец под Фьялвик почти невозможная задача.
Темнело. Облегчившись, я брёл обратно, вдыхая полной грудью запахи навоза смешавшиеся с благоуханием летнего луга. Ветер холодными порывами бил мне в лицо и вытряхивал на голову капли мороси.
На земляной стене загорались огни. Я увидел Рёйрика, который взбирался по ступеням наверх, опираясь на палку.
– Держись за меня, – сказал я, подойдя.
– Бальдр! – вздохнул старый хирдман, оперевшись мне на плечо. – Сегодня ты сам решил провести осмотр? Вовремя. Давай я тебе всё расскажу.
Мы преодолели лестницу и оказались на стене, опоясывающей усадьбу. В нескольких местах вал расширялся, образуя наверху широкое место для кострища. Под каждым расширением стояла лестница, и стол навес с дровами и бочонками с маслом.