Страница 34 из 139
Глава 21. Небесный покровитель
Анабель явилась после лекции перед воинами. Точнее приехала в замок, когда я её уже начал читать, после разговора с эльфом. Хотела с пылу, с похода, ворваться в обеденную залу, но её не пустили: «Туда только воинам, сеньорита!» Есть ещё, в замке, оказывается, мероприятия, куда ей дорога закрыта. Впрочем, если б я сам привёл и посадил её, как сестрёнку, всё бы прошло. Но вот врываться внутрь во время лекции ей не позволили. И сеньорита потратила это время (а лекция, рассказы после неё и прения растянулись часа на четыре) на то, чтоб помыться с дороги и приготовиться к празднованию. Ибо я, увидев её, не вытерпел и включил Ричи – подхватил на руки, подкинул в воздух, и, плевав на всех и будущие пересуды, понёс к себе в комнату. Визжала как девчонка, и я чувствовал, красавица лекарка на самом деле балдеет - я ей реально нравлюсь. Как я, комплект из попаданца и средневекового графа в одном флаконе, а не потому, что нужен защитник. Любовь это или нет - не знаю, но Рома во мне понимал, что как минимум девочке-лекарке из местных, в которую попала старуха Мишель, её граф (тогда ещё виконт) нравился, так же как ему нравилась эта деревенская ссыкуха. Там химия зашкаливала с обеих сторон, и не будь подселения в красавицу бельгийской бабушки, умудренной долбанутой Западной моралью со всеми этими демократиями-показными-свободами-для избранных-правами-избранных-человеков, всё бы закончилось тем, что девчуля стала бы замковой (живущей непосредственно в замке) травницей и его штатной любовницей гораздо раньше. И, возможно, получила бы свободу чуть позже, чем дал я, но гарантированно, наверное, к моменту рождения первого из их общих бастардов. И не было бы задавленных конём Рикардо детишек, не было бы той изнасилованной и убитой горожанки в Виктории с такими же нежными белыми волосами, как у травницы, и не испортил бы Ричи жизнь милой девочке-баронетессе Хелене… С такими же волосами… Что батяня отдал её за сына вассала в течение пары дней. Да и Астра была бы всё ещё девушкой на выданье, моей милой сестрёнкой, опорой и надеждой на будущее, ибо наследница. А не рыжей разнузданной блядью-кровосмесительницей, над чем смеётся всё королевство.
К чёрту! Есть условное наклонение. Но живём мы в том, что есть, и только оно имеет значение. Мишель вселили в девочку. Меня – в мальчика. Я не дедушка, слава богу, да и она бабуля не из тех, что хочется презирать, хоть и с тараканами в башке. Вот и надо жить так, как есть, а не как могло быть. Нашим носителям мы друг другу нравимся, а значит это судьба, и нефиг сопротивляться химии.
- Рикардо, это Илона! – раздалось за дверью после тактичного стука.
- О, припёрлась! - прокомментировала обнажённая блондинка, устало развалившаяся у меня на животе, легла поперёк кровати. Мы только что закончили и пытались отдышаться, и было плевать на весь мир.
- Заходи! – крикнул я, и не думая прикрывать наготу. Бабушка-девушка не напряглась также, хотя по местным меркам это недопустимый поступок – представать перед входящими, даже слугами, обнажёнными. Надо хотя бы одеялом прикрыться. Но было лень. А фигли мешают!
- Рикардо, брат, я-а-а-а-а… - Илона, глядя на нас, «зависла».
- А? – Я поднял голову. – О, сестрёнка, ты чего покраснела?
- Я… Может я позже зайду? – сделала она робкий шаг назад.
- Зачем, ты ж уже здесь? – как бы не понял я.
Белобрысая же паршивка молчала, расплылась в такой хитрой и ехидной улыбке, ловя кайф от смущения аборигенки. Она мою старшенькую недолюбливает, но не то, чтобы очень. Однако за её ехидство захотелось стукнуть сеньориту лекарку подушкой. Стукнуть, но подыграть:
- Сестрёнка, ты не видела голого мужчину? – картинно выкатил я глаза. - Или тебя смущает вид голой женщины? Или ты не знаешь, что делают мужчина и женщина наедине, если друг другу нравятся?
Сеньора управляющая, надо отдать должное, попыталась взять себя в руки, не убежала как последняя девочка. Снова посмотрела на нас, окинула взглядом меня, моё расслабленное естество. Спокойно произнесла:
- Рикардо, брат, у меня двое почти взрослых детей. Но представать так перед другими людьми… Некрасиво.
А вот теперь верю, теперь искренняя. Так и будем местных воспитывать.
- Ты не «другая». Ты – моя сестра, - констатировал я. - Или у тебя есть вожделенные мысли к брату?
- Нет. – Снова покраснела, ай-яй. Видно об Астре подумала, что не такой уж это для меня барьер, а тут она, такая вся. – Но всё равно…
- Кто хочет – пусть стыдится. – Я потянулся. – А я не собираюсь. Мне для этого слишком хорошо. Короче, что там такое? – картинно нахмурился я и перешёл к делу. – Чего явилась?
- Ужин, сеньор граф, - также картинно посуровел её голос, она снова взяла себя в руки. – Будете ужинать со своей любовницей в комнате, или спуститесь?
При слове любовница белобрысая кошка фыркнула. Что, задело, красавица? Ай да Илона! Не безнадёжная девушка.
- Пошли вниз? – потрепал я чёлку лекарки.
- У-у-у! – потянула она. – Я не особо голодна. А вот кое-чем другом голодна! – Она перевернулась, встав на четвереньки, и зарычала, что та тигрица. – И ты мне за всё ответишь, наглый кот, что оставляешь так надолго такую замечательную ласковую кочешку одну!
- Илон, сейчас спустимся! – наиграно-испуганно воскликнул я, махая старшенькой рукой, «уходи, я занят». – Пусть накрывают.
- Сбежать захотел, глупый кот? – сощурился это снежный барс, как перед прыжком на добычу.
- Конечно! Я жить хочу!
Илона засмеялась, вышла.
За ужином были только семья и задумчивые воины, остальные нас пока не трогали. Дело не в статусе, а в круге обсуждаемых вопросов – никто не хотел мешать строить графу армию, ибо все понимали, чем я сейчас занят. Обсуждали же за ужином новый Устав, который был готов к принятию, но некоторые моменты мне не заходили, требовал вновь и вновь их доработать.
- Брат, давай сначала, я записываю. – Это Астрид, которой слуги по её требованию принесли вощёную дощечку.