Страница 117 из 139
- Головка ты, от причинного места! – Зашёл, схватил за плечи, и, как был, со спущенными штанами, швырнул его через дверной проём в коридор.
Бум! Стена хлипкая, так себе, но удар тощего тела выдержала. Вокруг дерево, мягко – не покалечится.
- За что?! Сеньор гра-аф! Попытался вскочить музыкант и убежать, но со спущенными штанами это сделать не так просто. Запутался и свалился. Я надвигался на него, как ангел мщения, в глазах моих застыла его казнь – во всяком случае, хотел думать, что так выгляжу. Но Сильвестру и без излишнего антуража было страшно, ужас написан на лице.
Хлобысь! Это я ему по скуле. Совсем чуть-чуть, а то убью нафиг! Или сотрясение сделаю – для творческой личности это серьёзная травма.
- Да за что же! Что я сделал! – схватился он за челюсть.
Я снова приподнял его и швырнул вперёд, в сторону сцены и выхода в зал. Лампа осталась в каморке, где даже не пыталась ни визжать, ни истерить, ни голосить девка из его труппы, и, несмотря на открытую дверь, свет сюда почти не попадал.
Отвечать не считал нужным – я ещё не выпустил пар. Он попытался отползать, но куда там! Господи, какой он лёгкий! Не дистрофия, но около – кожа да кости. Два месяца на моих харчах путешествует? И до сих пор не отъелся. Кстати теперь и поведение понятно. Всю жизнь недоедал, всю жизнь о него вытирали ноги. И тут вдруг – рабовладелец!
…Но это не повод тут же становиться скотом, барином-самодуром, и вымещать то, что сделали ему, на тех, кто более слабый. Да, он их выкупил… Где-то у кого-то. На деньги, что дал я – я и дал именно для этого, чтобы выкупал. Но зачем же своих людей держать зачуханными, и простите за прямоту, ебать их, когда те не в силах отказать? Ибо он – барин, хозяин, в своём праве, не может тумбочка отказать тебе положить в неё вещи и поставить сверху вазу. И мужика того, со скрипкой с ручкой, затуркал так, что ему реально на всё насрать, на весь мир. Хреновый он лабух! Лабух зарабатывает игрой в кабаке, он должен иметь продуктивный диалог с залом, должен улыбаться, подавать своё творчество так, чтобы зал «скушал», и попросил добавки. Да лабухи, блин, сами тащатся от того, что делают! Других в этой профессии просто нет. А тот мужик со скрипкой… Вот реально видел в собравшейся аудитории каторгу, а не кайф мастера от наличия потенциальных поклонников. «Только не бейте, так и быть, покручу я вашу ручку».
Хренак! А это больнее, в плечо. Сломаю ключицу – заживёт, сам виноват. А теперь под дых с ноги – рука занята, я ею запалил огонёк, чтобы видеть, куда бить гниду.
Гнида захрипел. Я же потушил пламя – где что лежит запомнил, снова поднял его и швыранул на дверь.
Дверь тяжёлая, говорил уже, потому распахнулась не сразу, и он из неё после удара спиной… Скажем так, выпал. Выпал и начал отползать, вперёд, по сцене, напугав девку с трубой, что завизжала и отпрыгнула. А мужик с бородой просто прекратил играть и отошёл. Ну, хотя бы музыка смолкла, мне многие в зале за это спасибо должны сказать. Как есть, с болтающимися в ногах штанами и начал ползти. Боковым зрением я увидел вскочившую в гневе Катрин, поднял руку в останавливающем жесте Бьёрну и Титу, сменившим Лавра и парней: «сам разберусь!»
- Надевай штаны! – рявкнул я. В полной тишине – естественно, завидя движуху, зал замолчал, забыл все дела и всё внимание перевёл на нас – зрелище же! – Быстро! Чтобы потом никто не мог сказать, что граф Пуэбло возбуждается на мужские задницы. Бегом, я сказал!
И под начавшие катиться по залу смешки, подождал, пока он вскачет, запутается в штанинах, упадёт, снова поднимется, кое-как наденет оные штаны и завяжет на поясе верёвкой.
- Надел? – Подпустил в глаза искры. Робкий кивок… А вот хрен тебе, не убежишь!
Он, видя, что собираюсь снова его бить, попытался ретироваться самым примитивным способом – дав стрекача. Но я понял его задумку и прыгнул, и достал его, толкнув в прыжке в спину и свалив. Сильвестр рыбкой налетел на наш стол, врезавшись в опорную ножку головой, слава богу на столе пока ещё ничего не было. Катрин завизжала и отскочила в сторону, а отроки встали слева и справа, ожидая команды рубить и казнить.
- Эта гнида моя! Не трогайте! – рявкнул я, подошёл, снова подхватил музыканта и перекинул через стол.
А теперь, когда нас разделяла мощная столешница, и я не мог быстро его нагнать, сей юноша, мгновенно просчитав ситуацию, не стал выть, а, резко вскочив, снова дал стрекача в сторону двери. Но мир не без добрых людей, и отдыхающие здесь воины Йорика (дежурные, за порядком следят) на подлёте его скрутили и дали легонько под дых.
- Х-х-х-х-хы!.. – выдохнул тот. Видно били сильнее, чем я.
- Спасибо, парни, - бросил я, неспешно проходя зал и подходя к объекту преследования. Забрал начавшего выть музыканта, развернул и снова от души двинул по скуле… С большим размахом но слабой силой, разумеется. На публику.
Тот, заливаясь слезами завыл, сполз по двери, в которую впечатался, сел на корточки… И тут дверь открылась. И он, как будто и не выбивали из него дух, кинулся под ноги входящему в зал Никодиму, сбил его и бросился наружу.
- Стой!
- Стоять! – Йорикова братва среагировала быстрее меня, и, тоже немного отпихнув на скорости телами Никодима, помчалась следом.
- Партнёр, извини, вернусь – всё объясню! – пожал я аквилейскому купцу руку, помог встать и кинулся следом.
Люди. Много. Очень много. Но куда бежать?
- Перекрывай дорогу! – услышал я вдали. Ага, значит туда.
- Этого не пушчай! – другой голос.
- Куда попёр! А ну назад! – А это уже третий.
Людей в посёлке много, и много стражи. И раз стража кого-то ловит – значит вор. И к травле Сильвестра подключились волонтёры, коих тут немеряно.
- К воде его гони! К реке! – продолжались раздаваться где-то за массовкой голоса.
- Правее бери! Правее пошёл, гад!
- А ты с тыла заходи!
- Он между сараем и конюшней, огибай его!
- Вот так, и к воде! К воде, родимого, там возьмём!
- Уйдёт же по воде?
- Да куда он денется! Пусть пробует!
Я не видел происходящего, замельтешившие вокруг люди мешали, но слышал, откуда голоса, и бежал туда. И следом за мной неслась, чуть отставая, метров на двадцать, вся таверна. Вчера была драка благородных с купцами-северянами, сегодня опять что-то интересное – да тут не новый город, а Гайд-Парк, прям! Что бы предложить для аналогии? Ну, в приевшейся скукоте это как концерт Киркорова посреди деревни Гадюкино Устьжопинского района, два дня подряд.