Над миром

— Спасибо, Лот, — поблагодарил я паренька и углубился в чтение, — Хм, интересно, даже так, ого, а перспективы просматриваются!

Я буквально почувствовал, как парня буквально разрывает от любопытства, поэтому выдал часть информации:

— Из той черной плесени, с пятого уровня можно получить много интересных препаратов, в основном для контроля сознания, но это… тс-с-с, большая тайна, — сказал я полушепотом, и приложил палец к губам.

Лот часто закивал головой, довольный и гордый оказанным ему доверием. А я задумался, в какой-то мере я сказал парню правду, но не всю. Препарат действительно был способен контролировать сознание, потому, что это был наркотик с сильнейшим снотворным и галлюциногенным эффектом. После введения его одному из «добровольцев», отловленных в трущобах Конфренко специально для испытаний новых препаратов, он рассказал, что просто спал и видел прекрасные сны. Что в этом плохого, учитывая, что особенного вреда физическом здоровью наркотик не приносил, особенно при наличии медицинской капсулы? Все просто, и довольно сложно, потому что наркотик вызывал сильнейшее психологическое привыкание. Человек становился похожим на ту крысу, которой ради эксперимента вводили электроды в центр удовольствия головного мозга и давали кнопку активации.

Что плохого в том, что крыска счастлива. Да ничего в общем, кроме того, что она забывала обо всем на свете и только и делала, что нажимала на кнопку. В итоге крыса погибала от голода и истощения. Так и у людей, развивалась апатия, снижение интереса к жизни, стремление вернуться свой прекрасный и красочный сон. Как следствие, он мог постоянно существовать под этим наркотиком, но только в медицинской капсуле с системой поддержки жизнеобеспечения, вплоть до стимуляции дыхательного центра. На само деле страшный препарат, но самым страшным было его действие на людей с псионическим даром. Сны у таких людей были более яркими, получаемое удовольствие более острым. В результате привыкание было тем быстрее, чем выше дар у разумного. Препарат разрушал личность без возможности к сопротивлению.

Первым порывом было выжечь эту гадость и забыть навсегда. Теперь мне было очень трудно самому не попробовать этот препарат, это как всеми силами стараться не думать о белой обезьяне. Несмотря на опасность нового наркотика, я не стал от него отказываться. И все по той же причине, почему не уничтожил торпеды с нано-вормами. Я не привык разбрасываться ресурсами, даже такими странными. Первый вариант использования — допрос врага, если он будет сильно упорствовать, так как препарат разрушает личность и волю, но при этом никак не влияет на память, а второй вариант, использовать его для уничтожения своего врага. Что бы заслужить подобную месть, надо дико постараться, но все может быть! Не правда ли?

На следующий день после получения результатов исследований с использованием одной моей силы началась заготовка ценного сырья. Надо ли говорить, что каждый запечатанный контейнер, обрабатывался из огнемета, чтобы ни одна спора не выбралась наружу. Но потом, в ходе дальнейших исследований выяснилось, что как сама плесе что как сама плесень, так и ее споры почти моментально погибают при дневном свете. Всего далось добыть несколько тонн ценного сырья, из которого мои умельцы обязались приготовить около килограмма чистого вещества. Еще один, небольшой, контейнер с чистыми спорами черной плесени также ушел в мое тайное хранилище, а потом я полез ниже.

Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что черная субстанция занимает все пространство вплоть до седьмого подземного уровня. А потом… потом кончилась шахта. Как выяснилось, эту черную плесень сдерживал та самая белая, ментально активная плесень. Это и было примером конкуренции разных видов. Но при этом ментальные паразиты исправно заманивали местную живность в течение двадцати тысяч лет. Так вот выяснилось, что ниже седьмого уровня, все уровни и лифтовые шахты были завалены отходами жизнедеятельности этой самой плесени. Или, как я назвал эту субстанции — торфом. Недолго думая, я контейнер этих отходов также отправил на исследование. Но исследование, исследованием, а делать что-то надо! Не ожидал, что столь высокотехнологичный скафандр окажется всего лишь одеждой ассенизатора, в которой мне придется выкапывать тоннель в отходах жизнедеятельности инопланетной плесени.

К сожалению, пробраться на склады, не представлялось возможным, если, конечно, я не собирался переквалифицироваться в шахтеры на следующие двадцать лет. А к моему большому счастью, оказалось, что надо прокопать «всего лишь» ствол лифтовой шахты. Но и этим я заниматься не стал, ограничившись тем, что выжег огнеметами возможную заразу и запечатал вход на зараженные плесенью уровни пластобетоном. Далее работу продолжили универсальные ремонтные дроиды, перепрограммировать их программу по расчистке завалов на копание тоннеля, труда не составило вообще. Сделав свое дело, я вернулся к активному изучению информационных баз по инженерным специальностям. И занимался я этим, с периодическим посещением своих женщин и заветной рыбацкой хижины, две счастливые декады. Но в се когда-то заканчивается, вот и мое время пришло:

— Господин, господин! — я открыл глаза и увидел полуобнаженную, атлетически сложенную девушку с гвардейской татуировкой золотого крысо-волка на плече.

— Чего тебе, Мати? — с трудом припомнив имя скрашивающей мне эту ночь гвардейки, сварливо спросил я.

— Там Нур Мас пришел! — доложила девушка, хотя ее попытка козырнуть, придерживая на объемистой груди постоянно расползающуюся простыню, выглядела забавно.

— Кто такой, почему не знаю? — проворчал я, все де почти десять дней без сна, пусть ив медицинской капсуле, а потом целая ночь постельного многоборья, укатают даже такого как я.

— Ну как, это же ваш руководитель исследовательской группы, по тому проекту, который в подземелье! — очень мило возмущалась красотка.

— Понял, зови! Только подай одежду, и это, сама оденься! Пусть подходит в кабинет!

— Слушаюсь, господин! — сбросив простыню, и кокетливо покачивая крутыми обнаженными бедрами, Мати двинулась в сторону гардеробной комнаты.

На эту провокацию, я только фыркнул, за ночь она меня достаточно удовлетворила, самыми разными способами, поэтому желания напасть на все, что движется, я уже не испытывал. По-быстрому сполоснувшись в душе, я оделся с помощью все той же Мати, которая постоянно норовила потереться об меня то упругими ягодицами, то твёрдыми как орех вишенками сосков. Вот ведь кошка ненасытная, а ведь ночью три раза сознание теряла. И как у нее на флирт только силы оставались? Хотя, она, как и многие мои девушки недавно перешагнула на начальную стадию Кристального ранга, а таких девушек ушатать крайне сложно, особенно в постели. Хм. А у меня таких больше сотни! Я велик? Или глуп настолько, что на это согласился? С этими мыслями, я тайным ходом пробрался в свой роскошный кабинет и уселся в кресло.

Тому, кто проектировал кресла для руководителей, надо премию выписать, типа нобелевской. И хотя твердость поверхности для практика моего ранга не имеет особенного значения, удобства, тем не менее я люблю. И отказываться от них не собираюсь. Двери кабинета приоткрылись, и внутрь нетерпеливыми быстрыми шагами зашел парень самой обычной для Фелиции внешности. То есть среднего роста, коренастый, черноволосый и со слегка раскосыми черными глазами. Чем-то местные были немного похожи на китайцев. Только на более облагороженную, киношную, или даже анимешную их версию. Не дожидаясь моего разрешения начать разговор, Нур Мас начал говорить прямо с того места, видимо, на каком закончил в лаборатории:

— Ты даже не представляешь, Босс! Это просто чудо какое-то! Ты где это взял? — если бы он не так сильно меня опасался, то, наверное, взял бы за грудки и начал трясти.

— Ты о чем вообще? сегодня прямо с утра какой-то день загадок! — проворчал я.

— Я о том последнем образце! Ты еще так странно его назвал: «Ть-ё-ор-и-фь»! — да, сейчас я вспомнил, этот парень был настолько увлекающимся, что для него во время работы не существовало авторитетов, и он постоянно переходил на «ты».