Страница 76 из 78
По поверхности трубы время от времени прокатывались сполохи уже хорошо знакомого нам огненного тумана. Но, что удивительно, опасности от него я не чувствовал. Скорее, наоборот, он мне казался почти домашним, своим, словно пламя в камине, дающее тепло и ощущение спокойствия и комфорта.
«А здесь прикольно!» — раздался в сознании голос Пао.
«Ага, как же! — не согласилась с ней Ан. — Вот как сейчас прилетит по этой трубе какая-то гадость, вот это будет прикол, так прикол».
«Не прилетит, — уверенно заявила миледи. — Я это чувствую».
«Твоими бы устами, да…»
Договорить она не успела.
Одна из золотых нитей неожиданно завибрировала, потом зазвучала, как скрипка, и из той точки, где она соприкасалась с трубой, стало вытягиваться что-то бесформенное. Сначала это «что-то» напоминало каплю, затем мыльный пузырь…
«Ну вот. Я же говорила, что прилетит», — проворчала Анцилла.
«Оно не опасно… Точнее, она не опасна», — усмехнулся я, когда догадался, какую конкретно форму принимает наша здешняя гостья.
«Уф… Еле прорвалась к вам», — сообщила двухцветная бело-алая аура.
«Мельна?!.. Ты не погибла?!» — одновременно выдохнули обе мои любимые.
«С чего бы мне погибать-то? — пожала псевдоплечами бывшая мельничиха. — Хотя, если принять точку зрения обычного человека, то можно и впрямь посчитать меня умершей. Тела-то у меня теперь нет как нет».
На пару секунд мои спутницы буквально зависли, причём, не только в переносном смысле, но и в прямом.
«То есть… получается, что мы теперь тоже… без тел?» — выразила общее беспокойство Анцилла, выйдя из ступора.
Мельна вздохнула:
«Вы нет. А я — да».
«Но… как такое возможно?» — осторожно поинтересовалась Паорэ.
«Добро пожаловать в изнанку барьера, — усмехнулась Мельна, поведя вокруг бестелесной, состоящей только из света рукой. — Вы просто привыкли жить в четырёх измерениях, а здесь их, простите, шесть. Три — это пространство длины, ещё три — пространство времени».
«А попонятнее можно?» — подал я голос.
«Можно, конечно. Дело всё в том, что обычные люди знают только четыре возможности для движения. Вперёд-назад, влево-вправо, вверх-вниз, от прошлого к будущему. Найденный учёными способ преодолевать громадные расстояния через гиперпространство дал человечеству шанс прикоснуться к пятому измерению, но люди, к несчастью, не поняли его суть. Они посчитали, что оно тоже относится к метрической категории, так же как и длина, ширина, высота. Некоторые даже пытались ввести понятие глубины или чётной сходимости. В действительности же открытое когда-то гиперпространство является только частью обобщённого шестимерного пространства-времени, его упрощённой проекцией на четырёхмерный мир…»
«А ваш мир-без-времени — это проекция обобщённого на пятимерное?» — высказал я догадку.
«Ну… в общем, да. Похоже, — не стала разубеждать меня Мельна. — Хотя там конечно сложнее, но общие принципы где-то примерно такие. Просто, когда мы вовсю сражались с врагом, нам понадобилось относительно безопасное место, где можно было передохнуть, перегруппироваться, восстановить силы… К несчастью, мы с этим перемудрили. Войти в этот мир смогли, а выйти оказалось проблемой. Потому что, в первую очередь, мы пытались отгородить себя от врага…»
«Такого как я?» — не задать подобный вопрос я просто не мог, даже если для этого требовалось перебить собеседницу.
Мельна внимательно посмотрела на меня псевдоглазами.
«Нет. Просто у него был похожий рисунок. Вообще, золотистое в ауре — признак достаточно редкий. А у врага умение фиксировать настоящее было прокачано до небывалых высот».
«Ладно. Насчёт врага — это я понял. Но я не понял, что означает для вашего мира умение фиксировать настоящее?»
«Хороший вопрос. Попытаюсь ответить, — хмыкнула бывшая мельничиха. — Короче, мы ведь недаром назвали нашу складку пространства миром-без-времени. На самом-то деле, время там есть, просто его невозможно чётко фиксировать, а, значит, и упорядочить. А для обычного человека, если чего-то нельзя зафиксировать и упорядочить, значит, этого чего-то не существует. В итоге ещё одно измерение времени оказалось у нас невостребованным. Чтобы это лучше понять, посмотри вот сюда».
Она указала на стенки «трубы», ткнула виртуальной рукой в наш «батут», потом подняла её вверх.
«Время — это не метрическое пространство, где все направления равнозначны. Время течёт по иным законам и по иной геометрии. Вы ведь, наверно, не раз задавались вопросом, почему ваши индексы барьерного сходства и профили чётной сходимости имеют строго по двадцать пять единиц?»
«Да… Есть такое… Эт-точно», — ответили мы вразнобой.
«А ведь ответ на этот вопрос лежит, можно сказать, на поверхности», — проговорила менторским тоном Мельна, после чего по очереди посмотрела на меня, на Пао, на Ан.
«Пять измерений в квадрате, — догадался первой Анцилла. — В квадрате, потому что по нашему пониманию барьеру доступны лишь два измерения времени, и они образуют поверхность, а не объём».
«В самую точку, — кивнула Мельна. — Вот она, привычная большинству модель мира-без-времени, — опять указала она на „трубу“. — Первая координата — это вверх-вниз, то есть в прошлое-будущее, вторая — горизонтальная, по окружности, замыкающая конец и начало. Реальные три измерения времени — это как… ммм… бесконечный батон салями, который в мире-без-времени разрезали на отдельные ломтики. Этих кружков-ломтиков бесконечное множество, но люди живут только на кожуре, иначе на кольцах. Они могут или перепрыгивать с кольца на кольцо, как во вчера или в завтра, или же вечно крутиться в одном и том же, как в повторяющемся раз за разом сегодня. Все изменения, которые в нём происходят, связаны лишь со случайным уменьшением или увеличением диаметра этих колец. Вы же, а вместе с вами и я, сумели проникнуть внутрь этой бесконечной салями. Кольца стали для нас кругами, а кожура наполнилась содержимым, то есть, тем самым третьим измерением времени, которого не доставало жителям мира-убежища, понимаете?»
Я наклонил виртуальную голову и почесал виртуальный затылок:
«Ну, предположим, что понимаем. И что это нам даёт?»
«Как это что?! — всплеснула руками Мельна. — Это даёт вам практически всемогущество. Барьерное всемогущество. Настоящую власть над пространством и временем. Вы теперь можете не только свободно передвигаться по объёмному времени, но и своей фиксацией настоящего можете стягивать в точку любое кольцо на его поверхности. Каждая подобная точка становится сингулярностью, в которой смыкаются пространство и время. Иначе говоря, через эту сингулярность вы можете выйти в то место пространства, к которому она примыкает, а из пространства в то время, которое нужно. Это и есть тот самый нуль-переход, для которого не нужны никакие приборы, а требуется только ваше желание. Вся Вселенная, от дня зарождения до дня её смерти, каждая точка пространства станет теперь вам доступна, стоит лишь захотеть… уфф!» — закончила говорить бывшая мельничиха.
Мы потрясённо молчали.
Действительно, ощущать себя почти что богами было не слишком привычно.
«Но… что будет с тобой? Почему ты говоришь только о нас, а не о себе?» — внезапно спросила Паорэ.
Мельна негромко вздохнула:
«Со мной ничего не будет. Я останусь в изнанке».
«Ты не сможешь отсюда выйти? — удивилась Анцилла. — Но почему?»
«В моей ауре нет золотистого, — грустно ответила женщина. — Я не могу фиксировать настоящее, поэтому мне придётся жить здесь. Единственное, что мне будет доступно — это наблюдать за тем, что снаружи. И, знаете, после тысячи с лишним лет жизни это не так уж и плохо… А теперь, девушки, — Мельна решительно вскинулась, — позвольте мне поговорить с вашим молодым человеком, так сказать, тет-а-тет, конфиденциально».
«Пожалуйста», — повела плечами Анцилла.
«Конечно, поговори, — согласилась Паорэ. — Что надо сделать, чтобы мы вас не слышали?»
«Просто прервите контакт между аурами».