Страница 20 из 78
К исходу третьего дня под моим началом в «замке» уже находилось больше двухсот человек, и это не считая тех, кто оставался в резерве или продолжал действовать в тылу противника и на коммуникациях.
Как заявил Таг, в ближайшее время к нам должны были присоединиться охотники из дальних селений. Всего, по примерным прикидкам, в решающем сражении с нашей стороны могли выступить около пяти сотен неплохо умеющих обращаться с оружием ратников.
Столько, к счастью, не требовалось. Но об этом никто, кроме меня и Гаса, пока что не знал. А если по существу, то обо всех деталях предстоящей операции не знал, в том числе, и напарник. После нашего разговора о возможном предательстве я всё же решил немного подстраховаться.
За прошедшие трое суток мы обнаружили возле поместья шестерых лазутчиков южных. Всех их, согласно плану, пришлось нейтрализовать — двоих взяли в плен, остальных уничтожили.
А на четвёртый день к нам, как и предполагалось, пожаловала настоящая разведгруппа. Восемь достаточно опытных и умелых солдат. У половины, как минимум, имелось личное искажающее поле.
Их засекли не сразу. Они просачивались в охраняемую зону (она начиналась от границы баронства и имела несколько рубежей с секретами и развешанными на деревьях видеокамерами) по одному-двое, после чего сходились и вновь разделялись на двойки. С собой у них, кстати, имелась корзина с почтовыми голубями, так что отправить послание они могли в любую секунду.
Обнаружить диверсантов-шпионов удалось по внезапно пропавшему, а затем так же внезапно включившемуся сигналу с одной из камер. У наших в том месте АЭПов не было. Так что понять, что стало причиной сбоя, проблемы не представляло.
Мы вели чужаков практически до самого «замка», а потом поступили с ними, как и задумывали.
Бой был коротким и жарким. Семерых супостатов удалось уничтожить, но одному повезло. Он не только остался в живых, но и сумел уйти от преследования. Случайно конечно. Из-за неожиданно начавшегося дождя и навалившейся на лес темноты…
А в следующую ночь южные захватили Борсия…
Он ушёл из поместья утром, с тремя бойцами. О настоящей цели их группы знал только сам Борсий. Не переговорить с ним минут за десять до выхода я, безусловно, не мог.
— Готов?
— Да, милорд.
— Уверен?
— Уверен.
— Боишься?
— Конечно, боюсь, — ответил он без всякой рисовки. — А кто б не боялся-то?
— Просьбы какие-нибудь, пожелания есть?
Борсий вздохнул.
— Есть, милорд. Как не быть… Вы это… Если меня там… — он внезапно сглотнул. — Ну, короче, если меня там в бабу вдруг превратят, не говорите миледи. Лучше скажите ей, что я умер. Вот.
Разочаровывать его я не стал. Просто кивнул и всё.
А вообще, чувствовал я себя после этого разговора откровенно погано. Сомневаться в своих, пусть даже небезосновательно и не в одиночку — последнее дело. Что бы там Гасу ни чудилось, верить в предательство этого парня мне не хотелось. Вот просто не хотелось и всё тут…
На имеющемся в баронстве реакторе я начал работать в первый же день, как только мы туда заявились. По словам Тага и Калера, реактор и репликаторную миледи восстановила в первую очередь, и только потом в замке начали отстраивать стены. Подробностей никто не знал. Пао занималась восстановлением по ночам, а днём там что-то делал Сапхат, но, что конкретно, никому не рассказывал.
Я тоже не стал никому ничего говорить, хотя, безусловно, знал, как это всё происходит, и догадывался, как это происходило в реальности. Опыт строительства репликатора у меня был, на Шугаду с ним каких-то особых проблем не возникло (с учётом размеров и мощи моего суперкристалла по-иному и быть не могло). Здесь же, учитывая, что у Паорэ и кристалл был поменьше, и плотность барьерной энергии в Княжестве ниже, чем в аномальной зоне на родной планете Суйюня, даже «простое» выращивание репликатора сопровождалось разными сложностями.
На Флоре рост «корней и ветвей» и их превращение в «камень» автоматически не поддерживались. Поэтому, видимо, Пао и приходилось присутствовать рядом и время от времени вливать в растущий реактор силу кристалла. Сапхат же, скорее всего, попросту проверял уже сделанное, а после советовал моей бывшей, что надо скорректировать.
Так или иначе, на то, чтобы закончить работу, у баронессы ушло больше недели. Пусть медленно, зато наверняка. Зримым подтверждением её правоты как раз и служил полностью восстановленный репликатор, которым я сейчас беззастенчиво пользовался. Но пользовался пока, если честно, не особенно эффективно. Просто клепал копии собственного модернизированного АЭПа, а как дополнения к ним — очки для ночного видения. Всё это исключительно из соображений безопасности и маскировки. В этом меня убедил Гас, сказав: «Пусть лучше думают, что это и есть наше чудо-оружие, а не страдают сомнениями, что ты ещё наворотил».
Логика в подобном подходе, конечно, присутствовала.
Антиэлектрический пояс в режиме «слойка» и очки-тепловизоры в ночных боях давали нашим бойцам весомое преимущество. Весомое, но пока не решающее. Последнее могло получиться, только если бы я наклепал этих не особо сложных девайсов в количестве штук, наверно, пятьсот, чтобы уж точно хватило на всё наше воинство. Тогда — да. Тогда мы вполне могли нанести южным такой урон, который они обязательно посчитали бы неприемлемым.
За прошедшие трое суток мне удалось изготовить сорок четыре комплекта приборов и поясов. Производительность не слишком высокая, но, с другой стороны, более чем достаточная, чтобы противник обеспокоился и начал принимать контрмеры. Именно это, кстати, и должен был донести до Асталиса и его присных Борсий.
О том, что в плен у него попасть получилось, мне доложили ближе к полуночи, когда возвратились наконец ушедшие с ним бойцы. Возвратились, кстати, не сами. Их привёз «третий», на шаттле, израненных, но живых. Сами они смогли выйти только к ближайшей базе, где ещё оставались наши посты.
Доклад о случившемся я выслушал лично.
— Мы… попали в засаду… милорд, — с трудом объяснил один из бойцов, пострадавший меньше других («всего лишь» одно сломанное ребро, арбалетная рана предплечья и пара осколочных от разорвавшейся неподалёку гранаты).
— Почему вы оставили командира?! — перебил я его, изобразив крайнюю степень неудовольствия.
— Он сам… приказал уходить.
— Я повторяю, почему вы его оставили?
— Мы сделали… что смогли…
— Вы знаете, что с ним? Погиб, жив, в плену?
— Простите, милорд, но… нет… мы не знаем…
— Под стражу их. В лазарет. А как подлечат, под трибунал…
Ясен пень, это было несправедливо. Но по-другому я поступить не мог. Типичная служебная паранойя. Если среди тех, кто в поместье, затесался хотя бы один вражеский соглядатай, любая другая реакция с моей стороны выглядела бы, как минимум, подозрительной. А так… придётся этим троим суток пять-шесть провести под арестом. Но если всё выгорит, моральные травмы я им, конечно же, компенсирую, факт…
Кстати, что там реально случилось, к моменту допроса мы уже более-менее знали. Следили за группой с дрона, поэтому видели практически всё: и вражескую засаду, и бой, и как Борсий прикрывал остальных, и как его ранили, как брали в плен…
В принципе, всё получилось неплохо. На месте Асталиса я бы и мысли не допустил, что «казачок-то засланный». Судя по видео, Борсий дрался отчаянно и, если бы не ранение, живым его бы не взяли. Так что теперь нам оставалось лишь ждать и надеяться, что, получив информацию из двух совершенно разных источников, противник тянуть резину не будет. День, максимум два. А дальше, как водится, кто первым встанет, того и тапки…
После разноса «проштрафившимся» разведчикам я вернулся назад в репликаторную. Но уже не затем, чтобы и дальше лепить АЭПы и тепловизоры. Дождавшись, когда часовая стрелка вплотную подойдёт к циферке «три», я приложил кристалл к неприметной выемке на стене, открыл секретную дверь и осторожно спустился в пропахший земляной сыростью ход-туннель. Его, как сообщил мне Сапхат, восстановили примерно через два месяца после реактора и до нашего появления миледи им ни разу не пользовалась.